— Мо-и! Мо-и!

В ту же минуту послышался шорох, из кустов выбежал какой-то странный зверек и замахал хвостом. Хинаури посмотрела на зверька, повернулась и молча пошла в деревню — она поняла, что Мауи свел счеты с ее мужем, и сердцу ее переполнилось печалью.

* * *

Мауи старел. Его сыновья жили среди звезд, светившихся по ночам. Солнце неторопливо передвигалось по небу и напоминало Мауи о подвиге, который он совершил в юности. Мауи жил на земле, которую поднял со дна океана. По вечерам он ел пищу, сваренную на огне, похищенном у Махуики.

Его близкие не забыли о том, что он совершил. И хотя Мауи часто обижал их, они дорожили плодами, которые принесло его непокорство, и ждали от него новых удивительных деяний. Вот почему уже стариком Мауи задумал величайший из своих подвигов. Он решил одолеть самое богиню смерти, ужасную Хине-нуи-те-По.

Мауи издалека увидел богиню. Ее глаза пылали, зубы сверкали, длинные волосы обвивались вокруг ее тела и колыхались, будто водоросли на волнах; когда она говорила, казалось, что грохочет гром.

Мауи призвал на помощь своих друзей птиц, и они откликнулись на его зов. С моря, с болота, с побережья — отовсюду слетелись к нему птицы, и каждая была готова выполнить любую его просьбу. Мауи попросил воды, и пукеко тут же побежала за водой. Мауи оценил ее усердие: он поймал пукеко и вытянул ей ноги; с тех пор у пукеко длинные тонкие ноги, и ей удобно ходить по мелкой воде своих родных болот. Только птицы остались с Мауи, когда он приблизился к богине смерти.

Хине спала. Спала, широко открыв рот. Мауи сбросил плащ и приготовился прокрасться через рот к ней в глотку.

— Помните, — шепотом приказал он птицам, — у меня, наверное, будет смешной вид, когда я полезу к ней в рот, но никто из вас не должен смеяться. Я вылезу, и тогда вы будете смеяться и петь, потому что я вылезу, только когда убью Хине, и с той самой минуты людям и птицам больше не придется умирать.

Воцарилась мертвая тишина. Мауи прыгнул, и его голова исчезла в разинутом рту Хине. Ее зубы нависли над ним, как остроконечные скалы, испуганные птицы затаили дыхание. Мауи прополз в глотку Хине — теперь снаружи торчали только его татуированные ноги. Он изгибался, вертелся, и его ноги болтались из стороны в сторону. Смешливая маленькая трясогузка тивакавака не спускала глаз с ног Мауи. И вдруг ее пронзительный писк нарушил тишину — тивакавака не выдержала и засмеялась. Хине проснулась. В ее красных глазах сверкнула молния, раздался оглушительный грохот, и ее зубы сомкнулись.

Только смех тивакаваки, только смех маленькой тивакаваки и заклинание, которое позабыл произнести отец, помешали Мауи одолеть смерть. Целый день и целую ночь опечаленные птицы молчали и вспоминали о своем друге Мауи. А потом они забыли о нем, потому что жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на огорчения, а смерть, завершающая жизнь, похожа на сон, который нисходит на всех, кто устал.

Тинирау решил, что над его сыном обряд наречения имени должен совершить знаменитый тохунга Кае из дальней деревни. Он послал за ним лодку, и Кае прибыл на торжественную церемонию.

Кае произнес нужные заклинания: благодаря им младенец со временем должен был стать доблестным и бесстрашным воином. А после совершения обряда Тинирау и Кае пошли погулять по берегу моря. Они подошли к скале, замыкавшей бухту. Здесь Тинирау вдруг остановился и громко крикнул:

— Тутунуи!

Кае с удивлением оглянулся и не увидел ни души. На пустынном берегу не было никаких следов, кроме тех, что оставили на песке он и Тинирау. Кае взглянул на лес, но заросли мануки, чайного дерева, казалось, вымерли. Кае посмотрел на море, отыскивая взглядом лодку с рыбаком, но все лодки лежали на берегу возле па.

И вдруг Кае с удивлением увидел, что из моря поднимается огромная туша. Туша кита. Вода стремительно скатывалась с его спины, будто с горного склона; две струйки горячего пара поднимались вверх, и ветерок не торопясь уносил их прочь. Кае еще никогда не видел живого кита так близко. Но к его изумлению, кит подплывал все ближе и ближе и наконец коснулся скалы, на которой стояли двое мужчин.

Тинирау вырезал кусок мяса из спины кита. А кит только скосил на Тинирау крошечные глазки, вздохнул и уплыл в море.

Кае не мог поверить собственным глазам. Тинирау видел, как он поражен, и ему стало смешно.

— Неужели ты не слышал о моем ручном ките? — спросил он. — Кита зовут Тутунуи — Большой Туту. Мы с ним друзья. Я плаваю на нем быстрее, чем в лодке. Он меня очень любит.

Кае едва нашелся, что сказать.

— А зачем ты вырезал у него кусок мяса? — спросил он.

— Увидишь, когда мы вынем это мясо из печи и оно попадет тебе в рот.

В ту ночь Кае долго ерзал на циновке в доме для гостей. Он съел так много китового мяса, что никак не мог заснуть. Кае лежал без сна и не переставая думал о Тутунуи.

Когда Кае пришло время возвращаться домой, Тинирау приготовил для него лодку. Но Кае не захотел плыть в лодке.

— Тинирау, — сказал он, — ты доволен заклинаниями, что я произнес над твоим сыном?

— Конечно, доволен, — сказал Тинирау.

— Как ты думаешь, они помогут твоему сыну стать отважным воином?

— Конечно, помогут, Кае, конечно, помогут.

— Может быть, ваш тохунга совершил бы этот обряд не хуже меня?

— Нет, что ты! — возразил Тинирау не задумываясь, потому что не хотел обидеть Кае. — Нет, нет, этот обряд мог совершить только могущественный Кае, потому что Кае пользуется милостью богов.

— Тогда я прошу у тебя милости.

— Говори!

— Мне нужно вот что. Позови Тутунуи и прикажи ему отвезти меня домой.

Просьба Кае испугала Тинирау.

— В лодке тебе будет гораздо удобнее, — сказал он. — Великому тохунге больше подобает плыть в лодке. К тому же ты не умеешь управлять Тутунуи.

Лицо Кае потемнело.

— Ты думаешь, у меня не хватит на это силы или ума? — спросил он. — По-твоему, я не сумею сладить с китом? Берегись, Тинирау!

Тинирау знал, как опасно сердить тохунгу. Он поторопился исправить свою оплошность.

— Я пошутил. Кит отвезет тебя домой. Только запомни, что я тебе скажу. Недалеко от берега Тутунуи встряхнется. Это значит, что он не может плыть дальше. Как только он подаст тебе знак, скорее соскакивай в воду с правого бока и плыви к берегу.

— Хорошо, — нетерпеливо сказал Кае.

Тинирау подошел к воде и сложил руки трубой:

— Тутунуи! — крикнул он.

Через несколько минут кит подплыл к берегу. Кае вскарабкался на спину Тутунуи, и удивительное путешествие началось. Оно продолжалось недолго, потому что Тутунуи плыл быстро. Кае вскоре освоился и спокойно сидел на спине у кита.

Через некоторое время на берегу показалась па, где жил Кае, Кит встряхнулся, подавая Кае условленный знак, но Кае и не подумал прыгать в воду. Тутунуи снова встряхнулся, но Кае только сильнее нажал на спину кита. Тохунга повторял одно заклинание за другим, и вскоре Тутунуи оказался на мелководье. Как он ни сопротивлялся, Кае продолжал изо всех сил давить ему на спину, пока Тутунуи не уткнулся в мягкий песок. Песчинки забили его дыхало. Тутунуи сделал последний, отчаянный рывок, потом затих и умер.

В тот вечер в деревне Кае был пир. Над печами, где варилось мясо Тутунуи, поднимался пар, а вокруг сидели все жители деревни.

На Священном острове Тинирау тщетно ждал возвращения кита. Еще не было случая, чтобы он крикнул: "Тутунуи!" — и его любимец не приплыл на зов. Но в тот вечер крики Тинирау разносились над морем и замирали вдали, а кит не появлялся. Вдруг Тинирау поднял голову, его ноздри раздулись. С далекого Тихи-о-Маноно, где жил Кае и его соплеменники, до Тинирау донесся соблазнительный запах вареного мяса.

Когда луна проложила на море серебряную дорожку, Тинирау сказал своим соплеменникам:

— Кае украл моего кита. Кто пойдет со мной, чтобы отомстить за эту обиду?

Воины с готовностью вскочили на ноги.