Все деревья обладают чудодейственной силой, огромной чудодейственной силой, потому что деревья — дети Тане, творца жизни. Это Тане питает деревья водой и соками матери-земли, это Тане научил птиц, своих любимцев, порхать среди деревьев.

В давние времена на земле не было кумары. Она росла только на небе, где ее охраняла звезда Фануи. А на земле жили муж и жена Ронго-мауи и Пани. Кто-то рассказал им, что далеко на небе есть удивительная пища. Ронго расстался с женой, вскарабкался на небо и вошел в дом богини-звезды. Ронго попросил у нее несколько клубней кумары, ее ненаглядных детей, но Фануи не захотела с ними расстаться.

— Это мои дети, они навеки останутся со мной! — сказала она.

Ронго-мауи отошел в угол. Он лег на циновку и, притворившись, что страшно устал после долгого путешествия, закрыл глаза и захрапел. Фануи некоторое время боролась со сном, а потом начала клевать носом.

Ронго открыл глаза и взглянул на Фануи. Она сидела, прислонившись спиной к стене дома, уткнув подбородок в грудь. Ронго тихонько сел, Фануи не шелохнулась. Ронго встал и на цыпочках подошел к богине-звезде. Фануи по-прежнему не шевелилась. Осторожно протянув руку, Ронго вынул несколько клубней из корзины богини. Потом тихонько сделал несколько шагов, выскользнул за дверь и беззвучно прикрыл ее за собой. Боясь, как бы Фануи не проснулась и не обнаружила пропажу, Ронго поспешно вернулся назад на землю.

До тех пор ни на земле, ни на море, ни на небе никто ни разу ничего не украл, но эта первая кража принесла людям много добра. Фануи не забыла своих детей, спустившихся на землю.

Когда в восточной части неба появляется мерцающий огонек, мудрые люди знают, что пришло время сажать кумару, и звезда с улыбкой смотрит на тех, кто роет ямки и опускает в них клубни. Ронго-мауи считается отцом кумары, Пани — матерью.

Маори звали гигантскую птицу моа (Моа — птицы отряда вымерших бескилевых птиц; были распространены в Новой Зеландии, обитали в лесах, питались семенами и корнями растений, достигали высоты 3 м; последние моа истреблены в конце XVIII — начале XIX в.) Огромная птица Руакапанги. Эта длинноногая дочь Тане уже давно не шествует но нашим холмам и равнинам. Но когда-то моа водились у нас в изобилии.

Руакапанга был одним из первых маори, приплывших в Ао-Теа-Роа. Вместе со своими спутниками он бродил в зарослях на берегу залива Пленти, ловил диких птиц, питался ягодами и корнями папоротника, пока однажды не заметил вдалеке огромных птиц, которые вполне могли бы поймать его. Подобное зрелище еще никогда не представало перед глазами Руакапанги и его друзей. Они видели китов, когда плыли на лодках с Гаваики в Ао-Теа-Роа. Но им и в голову не приходило, что такие великаны могут жить на суше.

Одолев страх, закравшийся к нему в сердце, Руакапанга взялся за дело. Вместе со своими друзьями он старательно гнул и переплетал прутья, чтобы сделать силок, который мог бы удержать огромных моа. В силок насыпали зерен, и после долгого ожидания одна птица попала наконец в ловушку. Из груди Руа и его друзей вырвался торжествующий крик. Но их радость была преждевременной. Длинными, как палки, ногами моа растоптала и расшвыряла прутья и ушла прочь. Руа терпеливо починил силок и снова насыпал зерен, но вторая птица вырвалась из плена так же легко, как первая. Много раз Руа заманивал моа в силок, но каждый раз безуспешно.

Тогда Руа снова созвал своих товарищей, и они вместе сделали такой силок, что, попадись в него кит, и он бы не вырвался на волю. Моа, ничего не подозревая, переступила через прутья силка; услышав громкие крики охотников, птица в гневе обернулась, и тут оказалось, что она попала в плен. Несколько копий вонзилось в моа, и она погибла. С тех пор в честь неустрашимого охотника Руа птицу моа стали называть Огромная птица Руакапанги.

У силача Поу-рангахуа из Туранги (Теперь город Гисборн.) был маленький сын, которого он очень любил. Поу исполнял любое желание сына, чего бы это ему ни стоило. Мальчик подрос, и Поу заметил, что он все время высовывает язык и указывает в одну и ту же сторону. Если мальчик лежал, он перекатывался, чтобы указывать языком в ту же сторону; если стоял — поворачивался так, чтобы язык показывал туда же.

Поу посоветовался с женой, и они решили, что мальчик голоден и показывает языком туда, где есть много вкусной еды.

— Тогда я ее добуду, — сказал силач Поу-рангахуа.

Поу взял оружие, захватил кое-какие припасы и столкнул лодку в бурные волны. Жена стояла на берегу и смотрела вслед мужу, а он уплывал все дальше в море. Она видела, как напрягались мускулы у него на спине, когда он погружал весло в воду. Она видела, как маленькая одинокая лодка с каждой минутой становилась все меньше. Она видела, как при каждом взмахе сверкала на солнце лопасть весла. Потом лодка стала едва заметным пятнышком, потом исчезла. А перед Поу раскинулись необъятные просторы открытого моря, и где-то там, за горизонтом он должен был найти пищу для сына.

День за днем плыл Поу все вперед и вперед, пока наконец дно лодки не заскребло об отмель чужой далекой страны. Поу выпрыгнул на берег и с радостью почувствовал под ногами твердую землю. Жители встретили его приветливо и пригласили разделить е ними вечернюю трапезу. Поу не мог удержаться от восторженных возгласов, когда отведал дымящиеся овощи, которые они поставили перед ним в плетеной корзинке. Никогда прежде он не ел таких вкусных корней. Его угостили кумарой. А Поу даже не знал, что это такое. На той сияющей длинной полосе суши, где он жил, кумару не сажали, и Поу тут же догадался, какой пищи недоставало его сыну.

Поу жил в новой стране, но все время тосковал, ему хотелось вернуться домой в Турангу и увидеть лицо своего сына, когда он попробует кумару. Увы, Поу лишился лодки. Может быть, буря разбила ее в щепки, а может быть, прилив понемногу стащил ее с отмели, и она уплыла в море. Так или иначе, Поу не мог вернуться домой.

Однажды ночью он лежал на циновке рядом со своим другом арики Тане и, глядя на те же яркие звезды, которые сияли над его домом в далекой Туранге, рассказал Тане о своей беде. Тане приподнялся на локте.

— Можно сделать только одно, — сказал он. — Конечно, это опасно, но если человек после долгих странствий тоскует о доме, он не страшится опасностей.

— Я уже пережил немало опасностей, я едва не утонул, когда плыл по океану Кивы, — сказал Поу, — Неужели мне грозит что-нибудь более страшное, чем гибель в море, когда от воды защищает только выдолбленный кусок дерева?!

— Конечно, тебе грозила гибель, когда ты плыл сюда, — согласился Тане, — и на пути домой тебе тоже будет грозить гибель. Тебе придется лететь на спине Огромной птицы Руа-капанги.

Поу сжал кулаки с такой силой, что косточки на пальцах побелели под темной кожей.

— Огромная птица Руакапанги, — прошептал Поу. — Но как же я полечу на ней, скажи, друг?

— Я ведь говорил, что тебя ожидает множество опасностей, — напомнил Тане. — Ты взберешься на спину птицы, если у тебя хватит храбрости, и уцепишься за нее покрепче. На птице ты очень быстро долетишь до дома. Но на полпути из глубин океана поднимается высокая гора Хикуранги, где живет великан-людоед Тама. Помни об этом и знай: если ты попадешь к нему в лапы, твоя сила тебе не поможет.

— Как же мне пролететь мимо этого чудовища?

— Подожди заката. Перед тем как спуститься в океан, солнце направляет свои лучи так, что они ослепляют людоеда, тут-то и нужна храбрость, чтобы пролететь мимо горы, прежде чем Тама успеет тебя схватить.

На следующий день рано утром Поу-рангахуа взял две полные корзины кумары и влез на спину моа. В те времена Огромная птица Руакапанги еще умела летать. Она взмахнула крыльями и без малейших усилий подняла в воздух Поу вместе с тяжелыми корзинами. Неторопливо помахивая крыльями, птица полетела на юг. Поу посмотрел вниз и увидел крошечные фигурки своих друзей. На скале стоял Тане. Прикрывая рукой глаза, он с тревогой следил за полетом Поу.