— Иди, — сказал тохунга. — Пусть твое сердце преисполнится храбрости, и ты найдешь сестру.

Старый тохунга с грустью смотрел вслед девушке, а она бежала под деревьями и держала в руках туго натянутую веревку. Тохунга видел красное облако позади змея и знал, что путешествие Моту-рау не кончится добром,

На третий день змей начал подниматься все выше и выше, он вел Моту-рау на плоскогорье между двумя горами, заставляя удаляться от побережья. Наконец змей, как усталая птица, упал на землю. И когда Моту-рау с трудом взобралась по крутому склону, она увидела распростертого на земле красного змея и рядом свою сестру.

Мото-рау опустилась на колени, и слезы полились у нее из глаз. Коро-нае умирала. Она оказалась в горах во время обвала, и у нее были сломаны руки и ноги. Слезы Коро-нае растекались по плоскогорью. Мото-рау с нежностью обняла сестру, и ее слезы смешались со слезами Коро-нае. Коро-нае улыбнулась сестре, вздохнула, и через мгновенье ее душа рассталась с телом и отправилась в далекий путь — в Те Реингу. Но душа Коро-нае не торопилась, она поджидала душу Моту-рау. Вскоре они встретились и рука об руку пошли по дороге смерти.

Слезы сестер сбежали по холмам в низину и образовали озеро Манапоури (Озеро Манапоури находится в южной части Южного острова.) — Озеро Скорбящего Сердца.

Самый большой житель океана, если не считать недоступное взорам людей чудовище, которое заглатывает моря, устраивает водовороты, губит лодки и людей, — это Тохора, кит. А на земле самое могучее живое существо — это каури, дерево-великан с прямым крепким стволом и длинными ветвями, которые раскачиваются на ветру.

Каури растет в северной части страны. Взглянув на это дерево, вы увидите, что у него гладкая серая кора, в которой много янтарной смолы. Люди издавна собирали смолу в развилках веток каури, искали старую окаменевшую смолу в земле, в тех местах, где тысячи лет назад росли и цвели эти деревья.

Само собой разумеется, что лесной великан дружил с морским великаном. Однажды Тохора подплыл к лесистому мысу и окликнул своего друга Каури.

— Иди сюда, ко мне! — закричал Тохора. — Если ты останешься на суше, люди срубят тебя и сделают из твоего ствола лодку. На суше тебя ждет беда!

Каури замахал руками, покрытыми листьями.

— Неужели я стану бояться этих смешных маленьких человечков! — с презрением воскликнул он. — Что они могут мне сделать?

— Ты их не знаешь. У маленьких смешных человечков есть острые топоры, они изрубят тебя на куски и сожгут. Иди ко мне, пока не поздно.

— Нет, Тохора, — сказал Каури. — Если ты придешь сюда, ко мне, ты будешь неподвижно лежать на земле. Ты станешь неуклюжим и беспомощным, потому что ты очень тяжелый. Ты не сможешь двигаться, как привык в океане. А если я приду к тебе, буря будет швырять меня по волнам, как щепку. В воде я беззащитен. Мои листья опадут, и я опущусь на дно, в безмолвное царство Тангароа. Я больше не увижу яркого солнца, теплый дождь не омоет мои листья, я не смогу сражаться с ветром, крепко уцепившись корнями за мать-землю.

Тохора задумался.

— Ты прав, — сказал он наконец. — Но ведь ты мой друг. Я хочу помочь тебе. Я хочу, чтобы ты всегда помнил обо мне. Давай поменяемся: я дам тебе свою шкуру, а ты мне свою, тогда мы никогда не забудем друг друга.

На это Каури охотно согласился. Он отдал кору Тохоре, а сам оделся в гладкую серую шкуру кита. С тех пор у дерева-великана так же много смолы, как у кита жира.

Когда-то, давным-давно росли две таллипотовые пальмы с длинным именем Ти-Факаавеаве-а-Нгаторо-и-Ранги. Конечно, это было слишком длинное имя для двух пальм, терзаемых ветром на безводном плоскогорье Каингароа. Но послушайте сначала старинную сказку.

Много сотен лет назад, задолго до того, как пришли белые люди и насадили на этом голом плоскогорье невиданные прежде сосны, прославленный тохунга Нгаторо-и-Ранги, приплывший в Ао-Теа-Роа на лодке Арава, путешествовал по плоскогорью Каингароа вместе с сестрами. Сестры приплыли с Гаваики. Они были колдуньи, им подчинялись огонь и ночная тьма, они умели творить чудеса. Их звали Куиваи и Хаунгароа. Их сопровождали служанки, которые несли пищу, но воду им не нужно было носить с собой. Когда сестрам хотелось пить, Нга-торо нужно было только топнуть ногой, и из-под земли начинал бить родник прозрачной воды. На полпути Нгаторо с сестрами остановились поесть. Хаунгароа сильно проголодалась после долгого утомительного странствия по пыльному плоскогорью, усеянному пористыми камнями. Ее брат и сесгра уже насытились, а она все еще продолжала есть. Служанки, которые несли пищу, смеялись и перешептывались:

— Много же времени нужно Хаунгарое, чтобы поесть, — говорили они.

С тех пор эту часть плоскогорья называют Те Каингароа-а-Хаунгароа — Долгая Трапеза Хаунгароа.

Разгневанная Хаунгароа не могла стерпеть насмешек. Она обрушила на служанок поток бранных слов и тяжелых ударов и погнала их перед собой, будто ураган. Страх придавал служанкам силы, и Хаунгароа не могла их догнать, но она бросила им вдогонку проклятие и превратила их в таллипотовые пальмы. Таких пальм не было больше нигде в Ао-Теа-Роа. Корни этих пальм не погрузились в землю, и бездомные пальмы были осуждены на вечные блуждания по плоскогорью, где так долго ела Хаунгароа. Маори назвали их Ти-Факаавеаве-а-Нгаторо-и-Ранги, что значит блуждающие таллипотовые пальмы Нгаторо-и-ранги. Путники издалека видели эти деревья, но никогда не могли подойти к ним, потому что деревья исчезали при их приближении, а потом снова появлялись, окутанные туманом, клочья которого постоянно гнал ветер на этом каменистом плоскогорье.

С годами пальмы состарились и одряхлели. Высокие, с толстыми отводами, они наконец уцепились корнями за землю и остановились. Одна из пальм погибла под топором вождя маори, другая под топором пакеха. Так отомстила Хаунгароа своим служанкам, так расплатились они за свою шутку и обрели наконец покой.

Женщины, которые хотят иметь детей, приходят к священному дереву хинау — Те-Ихо-о-Катака, издавна растущему в Руатахуне на лесистом горном хребте.

Однажды под этим деревом отдыхал Тане. Он протянул руку, чтобы сорвать несколько плодов, и вдруг услышал голос:

— Не ешь моих плодов. Во мне живет частичка твоей дочери Каитаки.

Тане послушался, он понял, что перед ним священное дерево, и наделил его своей маной.

Медленно проходили столетия, а дерево все так же стояло на горном хребте. Оно обладало чудесным даром избавлять женщин от бесплодия.

Бездетные женщины шепотом рассказывали друг другу о верном способе стать матерью: пойти к дереву Ихо-о-Катака и обхватить ствол обеими руками.

Женщины тайком приходили к дереву рано утром или в сумерках. Их сопровождали только мужья и тохунга, который говорил им, что делать. Та сторона дерева, на которую падали лучи восходящего солнца, считалась мужской, а та, которую солнце освещало на закате, — женской. Если женщина хотела родить сына, она обнимала дерево с восточной стороны, а если дочь (некоторые всем на удивление предпочитали иметь дочь) — с западной. И от этого объятия в их телах зарождалась новая жизнь.

А теперь я хочу рассказать о похутукаве, о дереве Тапуае, которое стоит на берегу залива Охоукава озера Ротоити и предсказывает погоду. Это старое искривленное дерево, которое цепляется за край высокой скалы, все еще украшает свои неспокойные ветви нарядными красными цветами.

Если ветви Тапуае сонно бормочут, как мясная муха Нгаро, значит, будет хорошая погода и рыбаки будут любоваться голубым небом. Если ветви перешептываются на ветру, значит, ветер усилится и пойдет дождь. Иногда ветви пронзительно кричат, тогда рыбаки торопятся домой, потому что знают: на озере начинается буря.