МОЕ ОПРАВДАНИЕ Не осуждай меня холодной думой, Не говори, что только тот страдал, Кто в нищете влачил свой век угрюмый, Кто жизни яд до капли выпивал. А тот, кого едва не с колыбели Тяжелое сомнение гнетет, Кто пред собой не видит ясной цели И день за днем безрадостно живет; Кто навсегда утратил веру в счастье, Томясь, молил отрады у людей И не нашел желанного участья, И потерял изменчивых друзей; Чей скорбный стон, стесненный горький шепот В тиши ночей мучительно звучал… Ужели в том таиться должен ропот? Ужели тот, о, Боже! не страдал! ПОДРАЖАНИЕ ДРЕВНИМ Он прийти обещал до рассвета ко мне, Я томлюсь в ожидании бурном, Уж последние звезды горят в вышине, Погасая на небе лазурном. Без конца эта ночь, еще долго мне ждать… Что за шорох? не он ли, о, Боже! Я встаю, я бегу, я упала опять На мое одинокое ложе. Близок день, над водою поднялся туман, Я сгорю от бесплодных мучений, Но вот щелкнул замок, — уж теперь не обман, — Вот дрожа, заскрипели ступени… Это он, это он, мой избранник любви, Еще миг — он войдет, торжествуя… О, как пламенны будут лобзанья мои, О, как жарко его обниму я. А.А. ФЕТУ Прости, прости, поэт! Раз, сам того не чая, На музу ты надел причудливый убор; Он был ей не к лицу, как вихорь — ночи мая, Как русской деве — томный взор! Его заметила на музе величавой Девчонка резвая, бежавшая за ней, И стала хохотать, кривляяся лукаво Перед богинею твоей. Но строгая жена с улыбкою взирала На хохот и прыжки дикарки молодой, И, гордая, прошла и снова заблистала Неувядаемой красой. КАРТИНА С невольным трепетом я, помню, раз стоял Перед картиной безымянной. Один из Ангелов случайно пролетал У берегов земли туманной. И что ж! на кроткий лик немая скорбь легла; В его очах недоуменье: Не думал он найти так много слез и зла Среди цветущего творенья! Так Вам настанет срок. На шумный жизни пир Пойдете тихими шагами… Но он Вам будет чужд, холодный этот мир, С его безумством и страстями! Нет, пусть же лучше Вам не знать его; пускай Для Вас вся жизнь пройдет в покое, Как покидаемый навеки Вами рай, Как Ваше детство золотое! " Гремела музыка, горели ярко свечи, " Гремела музыка, горели ярко свечи, Вдвоем мы слушали, как шумный длился бал, Твоя дрожала грудь, твои пылали плечи, Так ласков голос был, так нежны были речи; Но я в смущении не верил и молчал. В тяжелый горький час последнего прощанья С улыбкой на лице я пред тобой стоял, Рвалася грудь моя от боли и страданья, Печальна и бледна, ты жаждала признанья… Но я в волнении томился и молчал. Я ехал. Путь лежал передо мной широко… Я думал о тебе, я все припоминал, О, тут я понял все, я полюбил глубоко, Я говорить хотел, но ты была далеко, Но ветер выл кругом… я плакал и молчал. MEMENTO MORI Когда о смерти мысль приходит мне случайно, Я не смущаюся ее глубокой тайной, И, право, не крушусь, где сброшу этот прах, Напрасно гибнущую силу — На пышном ложе ли, в изгнаньи ли, в волнах, Для похорон друзья сберутся ли уныло, Напьются ли они на тех похоронах Иль неотпетого свезут меня в могилу, — Мне это все равно… Но если. Боже мой! Но если не всего меня разрушит тленье И жизнь за гробом есть, — услышь мой стон больной, Услышь мое тревожное моленье! Пусть я умру весной. Когда последний снег Растает на полях и радостно на всех Пахнет дыханье жизни новой, Когда бессмертия постигну я мечту, Дай мне перелететь опять на землю ту, Где я страдал так горько и сурово. Дай мне хоть раз еще взглянуть на те поля, Узнать, все так же ли вращается земля В своем величьи неизменном, И те же ли там дни, и так же ли роса Слетает по утрам на берег полусонный, И так же ль сини небеса, И так же ль рощи благовонны? Когда ж умолкнет все и тихо над землей Зажжется свод небес далекими огнями, Чрез волны облаков, облитые луной, Я понесусь назад, неслышный и немой, Несметными окутанный крылами. Навстречу мне деревья, задрожав, В последний раз пошлют свой ропот вечный, Я буду понимать и шум глухой дубрав, И трели соловья, и тихий шелест трав, И речки говор бесконечный. И тем, по ком страдал я чувством молодым, Кого любил с таким самозабвеньем, Явлюся я… не другом их былым, Не призраком могилы роковым, Но грезой легкою, но тихим сновиденьем. Я все им расскажу. Пускай хоть в этот час Они поймут, какой огонь свободный В груди моей горел, и тлел он, и угас, Неоцененный и бесплодный. Я им скажу, как я в былые дни Из душной темноты напрасно к свету рвался, Как заблуждаются они, Как я до гроба заблуждался! |
