— Тот парень — это… он, да?

— Да, — призналась Бет.

— Слушай, а какой он? Столько всего болтают…

Бет не знала, что ответить. Молча смотрела на капельки воды в базальтовой раковине: вот одна сорвалась в места и поползла к стоку, вот вторая…

— Понимаешь, — сказала она наконец. — Я могу рассказать, каким он был… Но ведь и он тоже изменился. И я не знаю, насколько…

— О нем ходит еще один слух, — в голосе Дэйлы появились какие-то кошачьи интонации, — который Эли Огата, спорю на что угодно, никогда не решится повторить.

— Какой? — осторожно спросила Бет.

— Болтают, что в нем воплотился Экхарт Бон.

Встреча с бабушкой, однако, прошла не так страшно, как Бет думала поначалу. Леди Альберта только поморщилась и понинересовалась, что Бет намерена делать в случае высочайшего приглашения.

— Так и пойду, — сказала Бет.

— Ну-ну, — скептически усмехнулась бабушка.

Бет поковыряла салат да выпила оранжада со льдом — больше ничего в горло не лезло.

— Неужели нельзя было разрешить дело иначе? Обязательно подставлять лицо под чьи-то пятки? — бабушка наконец не выдержала молчания.

— У меня было очень мало времени, — рассеяно проговорила Бет, меланхолически вертя вилку в пальцах.

Спсение пришло от комма, проигравшего несколько тактов из «Сонатины» Мэй Буланг. Андреа, получив сообщение на стационарный терминал, переадресовал ей.

— Госпожа Аэша Ли не может провести завтрашний урок каллиграфии, — сказала она, — и хочет перенести его на сегодня.

Бабушка вздохнула. Синоби ей не нравились. Это были скрытные люди, которые делали грязные дела весьма нечистоплотными методами. Конечно, ее зять тоже был синоби, с этим ничего не сделаешь — он он именно был синоби, то есть, покинул ряды клана, когда стал тайсёгуном. А вот Аэша Ли рподолжала оставаться синоби, и леди Алтьберта не одобряла того, что сын разрешает племяннице встречаться с Аэшей Ли и не сходилась с ним во мнении относительно полезности этих встреч.

Но поскольку его формальный и неформальный авторитет был выше, ей ничего не оставалось, кроме как пожать плечами и сказать:

— Ну что ж… Если ты полагаешь, что эти уроки каллиграфии приносят тебе хоть какую-то пользу…

— Полагаю, — Бет вскочила из-за стола, сделала реверанс и умчалась к своему терминалу.

Через десять минут она уже ехала в своем карте, сопровождаемая Кеем и Роландом, к Храму Всех Ушедших.

Аэша Ли, как и в прошлый раз, приготовила письменные принадлежности.

— Ну, — сказала она, когда двери склепа закрылись, оставив их наедине, — все выглядит не так плохо, как я ожидала.

— Если бы я знала, что Дэйлу учили чему-то, я бы выбрала стормэксы, — призналась Бет, невольно коснувшись переносицы.

— И проиграли бы юной Эли Огата. Она владеет стормэксом, — госпожа Ли принялась растирать тушь. — А насчет того, как умеет драться сеу Сонг, вы могли бы сообразить. Танец, которым она занимается, включает в себя множество элементов единоборств. Как вы себя чувствовали, выходя на поединок?

Бет потеребила на запястье четки Дика.

— Мне было страшно. Я знала, что это не смертельно — и все-таки…

— Да, это страшно, — согласилась госпожа Ли. — Кстати, слово «страх» тоже включает в себя элемент «сердце», — несколькими штрихами синоби набросала знак.

— А какие еще знаки включают в себя элемент «сердце»?

— О, многие. «Гнев». «Стремление». А вот этот я очень люблю: сердце, словно рассеченное мечом. «Неизбежность».

— А «любовь»?

— И «любовь», — кисть зашуршала по бумаге. — Видите, какое оно здесь маленькое и придавленное? Вверху бедному сердцу грозят «когти», внизу — «удар»… Только одна «крыша» его и защищает… Но она же и давит… — И сразу же, без перехода:

— Ваш брат передает вам привет.

— Это хорошо, но почему через вас?

— Потому что ваша бабушка отслеживает вашу корреспонденцию и не одобряет вашего брата. Это она настояла на том, чтобы Рина заменили морлоками. Кстати, то, что вы решили выяснить отношения лично, а не через морлоков-телохранителей, делает вам честь.

— Да мне бы такое даже в голову не пришло! — вспыхнула Бет. И тут же сообразила, на что намекала бабушка — а она не поняла намека…

— Вам не пришло бы — а сеу Сонг и сеу Мардукасу наверняка приходило. Сеу Огате тоже. Но она из Сога, а там никогда этого не делали… Да, так вот, Сога… Ваш брат прислал неутешительные отчеты с Биакко. У вас не получится посетить Шоран в праздник Сэцубун, так как праздник обещает быть небезопасным. В Шоране, судя по всему, готовится дворцовый переворот.

— Почему вы мне все это говорите?

— Потому что вы должны это знать. Это напрямую касается вашей свиты, а значит — и вас самих. Вы слвшали о человеке по имени Максим Ройе?

Бет наморщила лоб.

— Не вспоминайте, не надо. Были бы постарше, непременно бы слышали. Бретер и дуэлянт, помешанный на защите экологии. При этом один из немногих действительно богатых людей в нищем клане Сога. Два года назад собрал отряд ветеранов, сорок пять человек, и принялся преследовать эколоические нарушения…

— У вас что, любой может строить из себя законника? — удивилась Бет.

— Не любой. Однако должна вам заметить, сеу Элисабет, что экологические законы у нас должны, по идее, соблюдаться строго — они разрушают общестьвенное благо, ведь у нас довольно хрупкая биосфера. Однако реальной силы для преследования тех, кто нарушает эколоогические законы, фактически, нет. Так что Ройе легко получил этот патент. Если бы он занимался уголовными преступлениями, он мог бы рассчитывать на чась премии, долю от штрафа… Но экологические преступления совершаются либо бедняками, с которых нечего взять, кроме шкуры, либо такимии богатыми людьми, что привлечь их к ответу не так-то просто. А за бедняков Ройе часто платил штрафы сам.

— Он святой? Или сумасшедший?

— На Картаго это одно и то же слово. Но он не то и не другое. Пока он спасал поголовье снежных троллей и бил в колокол по поводу исчезновения планктона в южных морях, штрафы богатых Сога, нарушавших экологическое равновесие, накапливались — и вот на позапрошлой неделе Ройе получил через суд исполнительный лист, позволяющий ему предъявить к оплате сразу все штрафы, наложенные на Сога. По сути дела это означает конфискацию всей собственности клана.

Бет изрядно впечатлилась, но чувствовала, что как-то не все понимает.

— И что, ему вот так вот просто… отдадут всю эту собственность?

— Нет, конечно. Сога подали апелляцию в суд тайсёгуна. Думаю, именно об этом деле ваша бабушка и госпожа Джемма Син Огата беседовали наедине неделю назад. Однако ваша бабушка мало может помочь делу. Она не может провести его в обход Совета Кланов, а там у Сога хватает врагов. Ройе выиграет дело в тайсёгунском суде.

— Тогда на что надеется госпожа Джемма?

— На то, что Ройе попросту убьют. Сорок пять человек — это в Шоране серьезная сила, но глава службы безопасности Сога, господин Нуарэ можетвыставить еще более серьезную силу.

— Дядя не потерпит такой резни на Картаго.

— Ни в коем случае. Он введет на Биакко войска и установит там прямой протекторат.

— Он… этого хочет?

— Он бы предпочел заразиться новобалийской проказой. Едва он применит силу против какого-то клана, как остальные объединятся против него.

— Взаимное блего! — Бет не смогла удержаться от смеха.

— Да. Когда привычный тебе мир расползается под пальцами, очень трудно устоять перед искушением цапнуть сколько можешь и бежать.

— Но это безумие!

— Безумие, — госпожа Ли начертала еще один знак, — записывается при помощи знака «царь» с ключом «пёс». Этимология неизвестна, но я предполагаю, что тут чистый каламбур: царь — «ван», пёс — «гуо», а безумие — «гуан»… Люди не всегда могут поступать разумно. Особенно когда рушится их мир. Да, главы кланов сейчас выглядят как наследники, ссорящиеся из-за серебряных ложек в горящем доме. Но это в основном потому, что многие уверены: дом не спасти.