У двери уборной Шана развернулась и, попытавшись изобразить величественный жест, произнесла:

— Уходи!

— Не свалишься?

— Уходи!

— Ладно, я буду рядом, в душевой.

Дик замыл куртку, прислушиваясь к доносящимся из уборной стонам и… прочим звукам. Интересно, подумал он, можно ли это считать травмой на рабочем месте. Или боевым ранением. Все-таки девочки как-то прикрывали собой их отлучку. Манор Ройе гудел, говорят, на весь Шоран. Чтобы ни у кого из шпиков Нуарэ не возникло сомнений: Детонатор с размахом отмечает получение полномочий по исполнительному листу.

А когда они узнают, что Детонатор уже приступил к действиям по исполнительному листу, будет поздно…

— М-м-мг-г-г… — донеслось из клозета. — О-ох, мама!

Между прочим, Ройе сказал, что по закону ему не имели права тогда продавать целую бутыль сакэ. И Шану не имели права так спаивать — подростку можно только что-то там двадцать пять грамм в пересчете на чистый спирт или даже меньше. Трахать подростка можно, а спаивать нельзя. Такие у них тут замечательные законы.

Дик осмотрел куртку — вся ли блевотина смыта? — и сунул ее в сушилку. Шану как-то очень резко начало рвать: то она просто спала себе, то вдруг нате. Подстелить куртку — это все, что он успел. И самое меньшее, что должен был.

Он осторожно спросил у Баккарин, можно ли дать Шане того же самого, что ему вколол тогда лейтенант Лун. Баккарин ответила, что ей уже вкололи, и вот это так оно действует. Зато утром у нее не будет болеть голова.

Интересно, почему меня не рвало, подумал Дик. Или я попросту не помню? Или все дело в том, что я пил, не закусывая — ну, оно и вышло… как положено, а не обратным ходом.

Посидеть с Шаной и помочь ей — самое малое, что он мог, но если говорить о том, чего он хотел бы — так он предпочел бы набраться вместе с Шаной. До ее состояния, а то и сильнее.

Его почему-то больше всего запоминалась пилот — молодая женщина, которая к рейдерам никакого отношения не имела: для входа в пространство Картаго им придавались пилоты дома Рива. Не самые лучшие, и даже не средней руки — а те, кто по своим пилотским качествам или по молодости годились только для каботажных полетов. Но все равно — пилот есть пилот. Ценный ресурс. Она сдалась совершенно спокойно. Знала обоих братьев Ройе и звала их по итменам. А как ее звали, Дик не расслышал.

Когда гемов выводили из корабля, у юноши внутри сияла радуга. В детстве он грезил именно о таких моментах.

Пилот стояла возле уже загруженного трака и говорила о чем-то с Паулем Ройе. Судя по его улыбке и позе, он напропалую с ней любезничал, расточая комплименты каштановым кудрям и веснушкам.

— Сильвестри, подойди! — крикнула Чэн, которая за спиной пилотессы возилась с какими-то ящиками. Сильвестри быстрым шагом подошла к ней. Обе экополицейские подняли к лицу кулаки и сделали три движения, знакомые Дику чуть ли не с младенчества: так играют в «чет-нечет» на пальцах. Они действительно выбросили пальцы, и Дик улыбнулся — так было забавно видеть двух взрослых за этим занятием. Сильвестри, видимо, проиграла — и по тому, какой горечью наполнился ее взгляд, юноша понял, что сейчас произойдет что-то нехорошее. Но что именно — он так и не сообразил, пока через мгновение пилот не упала вперед, прямо на Пауля. Дику показалось сперва, что девушка бросилась в объятия Ройе, как вдруг кровь потекла у нее из глаз, ушей, носа и рта. Улыбка стаивала с ее лица, пока Пауль осторожно перехватывал ее под колени, чтобы нести в транспортник.

Дик понял, что произошло, только когда увидел, как Сильвестри прячет игольник в подмышечную кобуру.

Трупы убрали в корабль, корабль подняли в воздух и утопили в море. Грег чуть не слезами обливался, провожая взглядом с палубы «Фафнира» падающий за горизонт рейдер: облегчить трюмы не успели и на треть.

— Если бы не ты со своим задвигом насчет гемов!.. — напустился он было на Дика.

— Ели бы не он с его задвигом, сеу Эгри, я бы вам и этого не дал вынести, — возразил Ройе. — Времени в обрез.

— Я тебе потом все объясню, — сказала Хельга. — Они тут очень щепетильные насчет законов.

— Не понимаю вашего сарказма, сеу Риддерстрале, — сказал Детонатор.

«Не будет же он драться с женщиной», — отрешенно подумал Дик. — «Или будет?»

— Никакого сарказма. — Хельга наморщила нос. — Просто удивляюсь: почему вы не скомандовали нам пристрелить и пилота вместе с рейдерами? Остались бы совсем чистенькими. Она же ваша! У вас же клятвы!

— Хельга, есть предложение, — сказал Габо. — Давай будем переживать в открытом море. Там я буду чувствовать себя немного спокойнее и сумею тебя адекватно утешить.

— Информация, — сказал Ройе. — Вы же читали житие святого Брайана Риордана. Должны знать, что допрашивать пилота, который не хочет говорить — а особенно нашего пилота, со всеми ментальными блокадами — дело муторное и грязное. А Талия сама все рассказала. Она и не считала нужным ничего скрывать, просто так было проще всего.

— Так вы с ней даже были знакомы? — Хельга скривилась.

— Да. К сожалению, недостаточно хорошо для уверенности в том, что она меня не сдаст.

— Завяжу-ка я узелок себе на память: не поворачиваться к вам спиной, мастер Ройе.

— Как вам будет угодно. Созерцать вас с фронта мне так же приятно, как и с тыла.

Дик больше всего на свете хотел, чтобы этот разговор прекратился, но деваться некуда: их с Ройе должен был забрать катер, который вот-вот отстыкуется от падающего корабля…

Над горизонтом разлилась зарница, взметнулся в небо столб пара и водяных брызг — а потом, долгие секунды спустя, воздух принес глухой удар.

— Это видело, наверное, все население Дайкобара и Хикари, — Габо покачал головой. — И вы думаете что-то скрыть?

— Чем больше шума, тем легче все скрыть. Население видело, как корабль сел, потом — как он взлетел, не справился с управлением и упал в море.

— А когда служба безопасности узнает об этом, она решит, что транспорт с грузом просто испарился, — Хельга снова усмехнулась.

— Нет. Она решит, что это я. Но сорок человек покажут, что я, не просыхая, пьянствовал в своем маноре. Это не снимет с меня подозрений — но арестовать меня до Сэцубуна они побоятся. А в Сэцубун они попытаются меня убить. До этого момента им самим будет выгодней представлять дело так, словно во всем виноваты рейдеры, например, они захотели поживиться оружием бесплатно…

…Дик прислушался — из туалета не доносилось ни звука.

Он осторожно открыл дверь и увидел, что Шана спит, положив голову на обод унитаза и обхватив посудину руками.

Дик подхватил ее подмышки и поволок в душ.

После двадцати секунд оживленной возни под холодной водой (все это очень напомнило Дику неприятную историю на аварийном трапе «Паломника»), шана очень четким и трезвым голосом сказала:

— Все. Я уже все. Хочу вытереться и спать. Пусти.

Дик отпустил. Сделал шаг назад и включил сушилку. Отвернулся. Холодная вода — это было хорошо. Это было вовремя.

Потому что до него наконец дошло: Шана похожа на Бет. Так же сложена.

— Спасибо тебе, — Шана набросила на его плечи халат, прямо поверх мокрой туники. Ты переоденься, я выйду, если хочешь.

Потом он уложил ее в общей спальне и вышел покурить в маленький дворик, к «вавилонской блуднице».

Кажется, что Огата только сейчас испугался по-настоящему. Испугался не провала — а наоборот: того, что у них все может получиться.