— Не знаю, — Бет опустила голову.

— Вот именно.

— Я… поняла тебя. Извини.

— Ничего страшного. Я ведь не против того, чтобы мальчик стал на крыло. Я просто хочу, чтоб вы с ним отдавали себе отчет в том, чем рискуете.

Вот именно из-за этих непредвиденных семейных сложностей Бет и чувствовала себя напряженно в компании Ли. Девушке казалось, что если еще и синоби заговорит об этом — она просто разрыдается.

Но Ли об этом не заговорила.

— Сегодня, — сказала она, разглаживая бумагу, — мы поговорим о милосердии. Это, конечно, неточный эквивалент вашего понятия «милосердие» но наиболее близкий к нему. Записывается знаками «бай» и «ай». Посмотрите, ключ к знак «баи» похож на крест. И верхний элемент тоже похож на крест, из-за которого встает солнце. Только на эту перекладину как будто птичка присела. А нижний элемент — «пульс». Легко запомнить, крест, крест, восходящее солнце, птичка, пульс. Нет-нет, солнце нужно рисовать первым… Этот знак имеет много значений — выставлять, демонстрировать, достигать, высший чин, благородство… Этот знак входит, например в слова «музей» и «доктор наук». Я бы в данном случае выбрала значение «почтенный». А второй знак, «аи», вам, кажется, знаком?

— Любовь, — кивнула Бет.

— Любовь, — повторила синоби, направляя ее руку. — Получается «почтенная любовь». По-нихонски читается «хакуаи». Кто бы мне объяснил, почему «баи» в их прочтении — «хаку»? Это сочетание, «хакуаи», входит в слово «хакуаисюги».

Красивым уставным почерком, отрывая кисть от бумаги после каждой черты, Ли дописала еще два значка.

— Эти знаки тоже должны быть вам знакомы, — сказала она.

— «Король», — Бет показала на первый. — «Долг».

— Скорее, «Принцип». Ну а поскольку у нас по правилам грамматики вэньяня предыдущий знак выступает определением к последующему, то получается нечто вроде «господствующего принципа». Правда ведь, «господствующий принцип» звучит лучше, чем сухой «изм?»

— Несравненно, — согласилась Бет. — А как все это вместе будет по-нашему?

— Альтруизм, — сообщила Ли. — «Господствующий принцип почтенной любви» — это альтруизм.

— Я не рискну назвать себя альтруисткой.

— И хвала Вечному Небу, — пожала плечами синоби. — Но не забывайте и о значении «демонстрировать». Нужно время от времени демонстрировать любовь. Скажем, делать благотворительные поездки.

— Куда?

— Я бы предложила в детский хирургический центр Киннан на Сэйрю. Это, с одной стороны, одна из лучших клиник планеты — с ней может поспорить разве что армейский госпиталь под Лагашем да клиника Лура здесь, в Пещерах. С другой стороны, у них неприятности, к которым стоило бы привлечь августейшее внимание.

— Какие?

— Клиника принадлежит клану Кимера. В свое время Кимера оборудовали ее по последнему слову галактической техники. Теперь они за это расплачиваются — в клинике постоянно не хватает запчастей, ботов и кадров. Даже гем-обслуги не хватает, все дзё либо слишком пожилые, либо слишком юные. Правда, совсем недавно пришло нежданное облегчение — к ним записался волонтером Пауль Ройе, и привез заодно целый чемодан хирургических ботов…

Пауль Ройе, где-то я совсем недавно слышала это имя, — подумала Бет. Ну вот буквально два дня назад…

Стоп. Пауль Ройе!

Ее рука дернулась, у «птички на перекладине креста» образовался жирный волнистый хвост.

— Ну что вы! Осторожнее.

Бет закусила губы. Не буду спрашивать, не буду, не буду не буду…

— Ройе правда, согласился не просто так, — продолжала Ли. — А в обмен на то, что в клинику положат какого-то юного эколога с эндокардитом. Повезло молодому человеку, обычно экологам совершенно не светит попасть в такую шикарную лечебницу и оперироваться у самого Пауля Ройе…

— Насколько все серьезно? — спросила Бет.

— Если я все правильно понимаю, Ройе сделает эту операцию даже с завязанными глазами. Но я веду уроки каллиграфии не с ним, а с вами.

— Значит, во мне видите проблему.

— В чувствах, которые он к вам испытывает… несмотря ни на что, — старуха вздохнула. — Каюсь, я попыталась решить проблему, как говорится, мечом и секирой… не вздрагивайте, не в буквальном смысле — а, так сказать, прямолинейно. Подложила я ему девицу, проще говоря. Ну, девушка хорошая, умная, вовремя отследила проблемы с сердцем и поняла, что если он на ней умрет, это будет крайне скверно. Но даже если бы у них вышло, я бы к цели ни на шаг не приблизилась: мальчик бы мучился, презирал себя, а любил все равно вас. Лишняя нервотрепка и никакого толку. А мне нужно, чтобы он был свободен. Телом и душой. Понимаете меня?

— Кажется, понимаю. Вы хотите, чтобы я его… ну, как бы это сказать… бортанула.

— Прекрасно! — Ли сжала руки. — Поймите, это лучший выход. Рихард не успокоится на его счет, пока вы не замужем за Керетом. А Моро миссию провалил. Сейчас мысли Рихарда заняты другим, но вы уже поняли, что он никогда ни о чем не забывает. Он вернется из рейда — и потребует к ответу Моро, да и меня заодно. А я не смогу бесконечно кормить его завтрашними обедами. Мне нужно предоставить ему убедительные доказательства того, что наш мальчик или мертв, или прочно связан с другой женщиной.

— Насколько прочно?

— Ну, по меньшей мере христианской брачной клятвой, — выгнула брови Ли.

— Он уже связан такой клятвой. Со мной. Если он расторгнет эту — что ему помешает изменить той?

— Ну, я тут порылась в ваших канонических кодексах, и нашла замечательную причину считать вашу клятву недействительной с момента ее принесения. Насколько я помню, ваши браки действительны только тогда, когда обе стороны, подчеркиваю, обе намерены исполнять брачные обязательства до конца дней.

— И что?

— Да то, что оба вы искренне считали, что конец его дней наступит завтра. Если вы скажете, что больше его не любите, если будете достаточно убедительны — он сможет отказаться от своей клятвы, не переступив через совесть.

— Н-не поняла.

— Возьмите грех на себя. Скажите, что дали клятву, не имея реально намерения вступать в брак.

— То есть, я должна помочь вам его сломать? — голос Бет дрогнул.

— Мне нужен человек, которым я смогу через десять-пятнадцать лет заменить Рихарда. И я собираюсь серьезно в него вложиться. Если парень способен сломаться из-за бабы, пусть ломается сейчас, пока есть время подобрать кого-то другого. Если вы любите его хоть сколько-нибудь, вы мне поможете. Если вы хотите, чтобы он жил — вы мне поможете.

— Вы уже пробовали это проделать со мной — и у вас не получилось

— Не получилось у вас. И он остался в живых только потому, что у него нашелся более надежный друг.

— Я… — Бет опустила голову. — Я не Рэй. У меня просто не хватит сил.

— Хватит, — уверенно сказала Ли. — Мобилизация ваших ресурсов — проблема чисто техническая, а потому легко решаемая. Собственно, из всех стоящих перед нами проблем эта решается легче всего…

Никакого отката после анестезии не было: Дик просто проснулся и схватился бы за неприятно свербящую грудь, не окажись руки привязаны к раме кровати-каталки.

— Тихо, тихо, спокойно, — сказала Шана. — Ты проснулся? Чесаться и срывать повязки не будешь?

— Проснулся, развязывай, — короткий приступ паники прошел.

Послышался треск «липучек», Шана освободила ему руки.

— Не садиться, — предупредила она и ткнула ему в губы трубочку для питья. — Мне сказали, ты будешь хотеть пить.

— Еще как, — признался он.

В трубочке оказалась чистая прохладная вода.

— Я могу приподнять подголовник, хочешь? — Шана была сама забота.

— Да, спасибо.

Шевеление под спиной. Верхняя часть ложа приподнялась, и Дик смог осмотреть себя.

Выглядело все гораздо лучше, чем ощущалось. Грудь прикрывала небольшая, с ладонь размером, повязка, крови не видать — а по ощущениям там словно было все разворочено. Рядом с повязкой прилеплены два датчика.

— Тебе вставляли расширитель между ребер, — пояснила Шана. — Ройе сказал, что немного поболит. Зато шрама не будет. То есть будет, но там, где уже был. Они сделали разрез поверх старого рубца.