Простынь они нашли, а покрывало оказалось только одно, и они укрылись накидкой Бет — белой, из тяжелого паучьего шелка, два на полтора метра. На ней, правда, тоже были пятна крови — но то была кровь Шнайдера, и она вся высохла.

Этот неловкий момент, когда ты застаешь свою дочь спящей в объятиях молодого человека и понимаешь, что она уже выросла, был бы менее неловким, если бы Констанс не сопровождали Рэй, Максим Ройе, гемы Андреа и Белль, которые принесли смену одежды для своей хозяйки и для Дика, Ринальдо Огата и его единоутробный брат Северин.

То есть, Констанс догадалась, что Бет в палате Дика. Но она предполагала застать дочь у постели страждущего — а не в этой самой постели, поэтому и захватила собой всю делегацию.

Что ж, она создала неловкий момент, ей и разряжать. Взяв из рук гемов пакеты с одеждой, она положила их на колени Бет, развернулась и жестом дала всем понять, что нужно покинуть помещение. После чего через плечо сообщила детям:

— Вас ждут через десять минут в Большом Государевом Совете, — и закрыла за собой дверь.

— Что ж, — Огата-старший нарушил молчание первым. — По крайней мере, отпадает вопрос, чьим детям заключать с ними браки. К добру или к худу.

Никто разговора не поддержал.

Дверь открылась, Дик и Бет показались рука об руку. Андреа, видимо не сказали, что в подобранной им одежде кто-то пойдет на аудиенцию к Государю, так что он упаковал свой рабочий костюм из некрашеной ткани гаса, изящно скроенный, но слишком очевидно принадлежащий слуге. Впрочем, Дик или не понял этого, или ему было все равно: держался он так, словно на плечах его лежал как минимум полковничий плащ.

— Мы с Элисабет женаты уже год, — сказал он. — Засвидетельствовать брак готовы перед любым капитаном. Если есть возражения, то возражайте.

И посмотрел в глаза Ройе. Ну да, это же самый большой законник среди присутствующих.

— Нас ждет Государь, — с каменным спокойствием ответил Ройе. — Частные вопросы лучше оставить на потом. И… сеу Элисабет не приглашена.

— То есть?

— Собирается первое заседание Большого Государева Совета, — терпеливо пояснил Ройе. — Сеу Элисабет не занимает в нем никакого места.

— А если подумать? — нахмурился Дик.

— Все нормально, — быстро сказала Бет. — Я лучше побуду здесь с Джеком. По правде говоря, не очень-то мне хочется видеть этого хорька.

Вавилоняне слегка напряглись. Бет, довольная произведенным эффектом, скрылась в дверях. За ней последовали ее слуги.

— Кстати, вам не обязательно здесь оставаться, — заметил Рин Огата. — Собственно, вам не стоит здесь оставаться. Это медицинский кабинет дворца, а вы можете перебраться в любые другие покои. Позже я покажу вам, какие покои сейчас свободны. Впрочем, манор покойного Лесана и его городской дом перешли в собственность Ричарда Суны, так что вы можете быть его гостьей.

«И корабль», — дополнила Констанс про себя. — «Корабль тоже перешел в его собственность».

— Должен заметить, что вам лучше все-таки остаться во дворце, — закончил Огата. — Из соображений безопасности. Перемещения по городу, особенно такому, как Пещеры Диса, особенно сейчас, — это игра в рутенскую рулетку.

— Спасибо, — сказал Дик. — Но в маноре и в поместье Моро живут гемы. Я так понимаю, сейчас ими некому заняться кроме меня.

— Если вы хотите уладить дела там, я могу устроить вам посещение манора и особняка. Но предостерегаю от того, чтобы поселиться там и каждый день ездить во дворец.

— А мне придется каждый день?

— Как члену Большого государева совета — да, скорее всего, — Огата-младший остановился и жестом показал на лифт, у которого несли охрану… видимо, знакомые морлоки Дика, потому что тот улыбнулся им и махнул рукой. Морлоки были вышколены хорошо и даже не шевельнулись в ответ.

Ринальдо Огата в лифт не вошел. Видимо, и его не пригласили на Государев совет.

Констанс осторожно склонилась к уху Дика.

— От нас никто не потребует полного коленопреклонения, но глубокий поклон — вопрос обычной вежливости.

— Миледи, — отозвался Дик. — Я многое растерял из того, чему меня учили в Синдэне, но пока еще помню, что в учтивости синдэн-сэнси не должен отказывать даже смертельному врагу.

— Ты относишься к Керету как к врагу?

— Скажем так, миледи: пока сложно понять, кто он мне.

— Он глава враждебного государства, с которым нам необходимо заключить мир.

— Значит, все-таки враг.

— Нет. Всего лишь глава враждебного государства.

Еще один переход и солидные двери в конце, еще несколько пар юных морлоков на страже. Двери открылись. Констанс вошла в уже знакомый зал.

Государь Керет еще ни разу не удостоил ее личной аудиенции. Теперь, выпрямившись после поклона, она увидела худощавого пепельноволосного юношу, одетого в белые одежды, отделанные черной каймой и лишенные каких-либо украшений. Он в трауре по Шнайдеру, догадалась Констанс.

— Сядьте рядом со мной, — шепнул им с Диком Максим Ройе. Констанс последовала за ним к столу, вырезанному из сплошного черного камня, овальному и совершенно пустому — ни терминалов, ни сантор-панелей, ни орехов и минеральной воды. За столом уже сидели несколько человек, пришедших ранее.

Констанс села, Дик оказался по левую руку от нее.

— Не могу сказать, что рад видеть вас здесь, — глуховатым голосом начал юный Государь. — Ибо ваше присутствие здесь — следствие того, что случился государственный переворот и многие люди погибли. И хотя переворот совершился, как говорят, в мою пользу, мне нисколько не радостно. Если я спрошу, были ли необходимы все эти смерти, вы, несомненно, найдете множество оснований для того, чтобы вы жили и были приближены к трону, а ваши противники умерли. Поэтому я сразу начну с раздачи желанных вам назначений.

Керет вынул из рукава сверток плотной бумаги. В нем находились небольшие предметы, похожие на мнемопатроны нестандартного дизайна.

— Северин Огата, владетель Сога, я назначаю вас Первым министром. Получите сэтто.

Огата поднялся, подошел к Государю, встал на колени и обеими руками взял то, что выглядело как стило из черного материала с зеленым отливом. Прижал предмет ко лбу, склонился к полу, встал и отошел к стене.

— Неро Мардукас, я назначаю вас военным министром. Получите сэтто.

Церемония повторилась.

— Максим Ройе, я назначаю вас министром судебных дел и исполнения наказаний.

Почему это при всей церемонности выглядит как швыряние подачек? Они не подают вида но они явно понимают, что Государь пытается их унизить.

— Тамарис Канн, я назначаю вас министром промышленности и внутренней торговли. Получите сэтто.

— Александр Кордо, я назначаю вас министром внешней торговли и межзвездных сообщений. Получите сэтто.

Это продолжалось, пока за столом не остались только Рэй, Дик и Констанс.

— Владетельница Ван-Вальден и Мак-Интайр, вы остаетесь моей пленницей. Но ни в каком законе не сказано, что пленник не может принимать участия в делах государственного управления. Я назначаю вас временным министром по делам гемов. У нас не было прежде такой должности, и сэтто для вас не успели изготовить. Получите письменное назначение.

Констанс не спешила встать и взять из его рук свиток.

— Я пленница — но это не значит, что я не могу отказаться.

— Вы хорошо говорили в защиту гемов, — усмехнулся Керет. — Но не спешите что-либо для них сделать.

— Чтобы сделать для них что-либо, мне нужна власть. Каллиграфически написанного свитка мало.

Керет снова усмехнулся.

— Порше Раэмон, — сказал он. — Я назначаю вас начальником над всей мобильной пехотой Картаго, состоящей из боевых морлоков и присваиваю вам звание генерала. Примите сэтто.

Рэй поднялся во весь рост, затем склонился перед Керетом настолько, насколько позволяли не до конца залеченные ноги.

Переданный ему сэтто раньше принадлежал кому-то из людей — вряд ли его успели бы изготовить за одну ночь. Рэй приложил его ко лбу и присоединился к стоящим у стены.