Он огляделся, сжимая в руках стакан. Вокруг было чуть посвободней, и дверь закрыта — а еще между ней и Диком четверо. Юноша перехватил взгляд Даниэля и все понял.
Наверное, работорговцы трясли просто всех гемов подряд, до кого дошли руки. Может быть, при помощи этого самого шокера. И кто-то указал на кого-то, а тот — еще на кого-то, а тот — на Даниэля. Цепочка могла быть длинней или короче, но она привела пиратов куда надо.
— Еще бы музыку, — сказал юноша, отпив немного. Совсем немного. — Что за зрелище без музыки.
Бармен тронул что-то на пульте — и над столами разнеслось:
Мой горец — парень удалой, Широкоплеч, высок, силён…
— Спасибо, — сказал Дик, стараясь не показывать, как внутри у него стало тепло и тихо. — Эй, ты, косоглазый, верни мои сигареты.
— Вы и сигареты у него зажали? — фыркнул кто-то из обступивших стойку. — Вот шакалы.
Мелкий скривился, вынул помятую пачку дрянных цигарок, которые курил Дик и, показав всем, положил на стойку перед пленником.
— Что это ты куришь, — качнул головой какой-то рыжий курносый толстяк. — Возьми мои.
— Спасибо, — Дик перебрал пальцами в пачке. — Я тут две зарядил… Для особенного веселья, — он подмигнул, оглянувшись. — Не пускайте детей на Картаго, их тут плохому научат. Меня вот научили. Огня нет?
Бармен поджег «заряженную» сигарету.
Как мне его вернуть?
О, как его вернуть?
— Спасибо, — повторил Дик. Осторожно затянулся. В зеркале за спиной бармена он увидел Габо и прикрыл глаза рукой, словно устал. Понял Габо или нет — это его проблемы.
— Ты пить будешь или нет? — Сейчас, — Дик положил сигарету на край набрал полный рот обжигающего спирта, опустошив стакан…
И прыснул всем этим прямо в лицо здоровенному работорговцу.
— Ах ты… — это была такая детская, такая глупая выходка, что тот даже не подумал взяться за шокер, а очередной оплеухой смахнул Дика с табуретки, как смахивают пыль.
Дик зажмурился, поджал под себя ноги, словно в ожидании второго удара — и бросил сигарету под свой табурет.
Раздался звонкий хлопок, а яркую вспышку юноша увидел даже сквозь веки.
Не тратя ни секунды, он вскочил. Как и ожидалось, он остался единственным зрячим в зале — а, нет, Габо тоже успел зажмуриться. Быстро сообразив, что к чему, он отпихнул с дороги Дика двоих орущих в голос клиентов — двери уже были нараспашку, ревела пожарная сирена, система тушения разбрызгивала воду. Теперь (Дик уже бежал к выходу) «бессмертные» точно прискачут: противопожарная система наверняка пооткрывала все двери в помещении. На пороге возник охранник — но он отступил с дороги Дика, думая, что тот бежит, спасаясь от огня. В зеркальной колонне юноша увидел, что творится позади: бармен и мелкий пират вслепую пытаются тушить одежду на орущем лысом громиле, а тот пылает факелом и мечется, натыкаясь на людей.
Вспышкой Дик отыграл себе какие-то секунды: за спиной уже топали, и когда он сворачивал за угол, в пенолитовую стену рядом ударил плазменный заряд. Волна жала обдала лицо, затрещали волосы. Бежать со скованными впереди руками было чертовски неудобно, и насчет ребер Дик не был уверен. И вообще он был неважным бегуном, как и все космоходы. Оставалось только утешаться тем, что и работорговцы наверняка плохие бегуны.
— Ты что делаешь, дурак?! — закричал на стрелявшего какой-то случайный прохожий. Другой заорал на Дика, потому что юноша едва не сшиб его с ног.
— Что он украл? Держи его! — раздалось за спиной. Дик выругался про себя — с прижатыми к животу руками он и в самом деле походил на вора, прижимающего к себе добычу. Кто-то уже присоединился к погоне просто из любопытства. Этот город никогда не спит…
Но выход есть. Должен быть…
«Есть. Он тебе не нравится — но он единственный, так?»
Дик вынужден был согласиться. Легкие горели, в глазах темнело, а погоня была в какой-то полусотне метров. К тому же ноги сами несли его туда, где была единственная надежда на спасение.
К мосту самоубийц.
Задыхаясь, Дик затормозил у ограды и перетащил через нее свое тело. Внизу волны атаковали берег. Слева заходила погоня. Справа над «колонией прокаженных» завис полицейский глайдер.
Дик заставил себя успокоиться. Сосчитал секунды до пика волны и начал считать по-новой, когда волна пошла назад.
Погоня уже была близко и едва не пробежала мимо.
— Стой! — крикнул какой-то мужчина в коричневом плаще, с отчетливой «маской планетника» на скуластом лице. — Разобьешься, дурак!
— Лучше так, — тихо сказал кто-то.
— Дайте! Дайте я его пристрелю! — сзади проталкивался мелкий рейдер.
«Одиннадцать», — сосчитал Дик, и прыгнул.
Полет был страшным. Чтобы правильно сориентировать тело в момент вхождения, Дик запретил себе закрывать глаза; первые две секунды ему, казалось, что желоб внизу не наполнится водой, и прыгуна размозжит о скалы. Но упрямая вода накатила и привычно ударила в твердь. Дик в последний момент позволил себе зажмуриться — и вонзился в пену почти под прямым углом, как и собирался. Он почти не ушибся, но вода тут же смяла, перевернула, закрутила. Отдаваясь этой превосходящей силе, Дик только сгруппировался, стараясь уберечь живот и голову от возможного удара о камни. В первый миг казалось, что вода шипит и испаряется от прикосновения с горячим телом — а потом пронизало холодом, да так, что заломило кости.
И лишь когда вода начала встречное движение — он развернулся, толкнулся ногами, продвигая себя глубже, в нижний поток, который — он знал — продолжает движется от берега. Нужно выбираться из каменного желоба, забирать вправо, цепляться за скалу…
«Как хорошо, что я был без сознания, когда Рэй тащил меня… Я бы не выдержал…»
Он раскрыл глаза, но не увидел ничего, кроме тех же сходящихся и расходящихся кругов. Сердце ломилось в ребра, легкие протестовали. Дик начал движение вверх и уже почти возле самой поверхности наглотался воды.
Одно хорошо — на Картаго океан пресный. Дик огляделся — его опять несло в узкое место. Плыть против течения было бессмысленно, и Дик поплыл поперек. Он перемещался длинными нырками — и чтобы не заметили с глайдеров, и потому что со связанными руками иначе плыть нельзя. Ботинки мешали — при следующем нырке юноша расстегнул и сбросил их. Вверх-вниз… И сюда, к проеденной, как сыр мышами, скале.
Лучи прожекторов глайдера метались теперь совсем рядом — но драйвер не решался опуститься ниже, боясь, что не сладит с управлением и врежется в тросы-растяжки «моста самоубийц». Цепляясь за скалу в момент подъема воды и давая себя нести в момент отката, Дик отыграл еще метров тридцать.
То есть, ничтожно мало.
Когда это вода успела так остыть, ведь всего каких-то три недели назад было можно спокойно купаться? Двигаться, двигаться — только движение согреет и спасет. Плыть в порт, к стоящей под погрузкой «Юрате». Будет облава, теперь точно будет, но навега — это место, где можно боевого морлока спокойно спрятать, не то что щуплого подростка…
Юноша помнил, у какого именно причала грузится «Юрате» — но срезать путь напрямик через бухту было нельзя: глайдер продолжал барражировать над водой. А крюк вдоль берега увеличивал расстояние почти втрое…
«Хватит этой дурной геометрии», — сказал синоби. — «У тебя одна дорога, и ты либо выдержишь ее, либо нет. В самом худшем случае ты вернейшим способом удерешь от них всех — раз и навсегда, верно?»
Дик прикинул расстояние. Порт, ярко освещенный и полный движения, казался таким близким. До первой навеги, ожидающей очереди к погрузке — не больше ста метров. Обманчиво мало. Кажется — оттолкнись от берега, и очень скоро будешь там, спрячешься под шершавым бортом… Нет, нельзя. На открытую воду нельзя.
Глайдер, сделав разворот, снова прошел под мостом. С другого конца порта плыл второй, между шинами антигравов метались молнии.
