— Ну, конечно! — горячо отозвалась Лида. Катя села на стул, поближе к столу, и принялась листать журналы.

Во второй раз скрипнула дверь, и — Лида не поверила своим глазам! — в комнату вошел тот самый мальчишка, который заставил ее купить черепаху. Только теперь он был худой, измученный, курчавые волосы отросли и свалялись.

Лида подалась к нему, охваченная жалостью и непониманием. Мальчишка  узнал ее.

Неподдельный страх исказил его лицо. Он прыгнул в сторону и, забившись в угол, отчаянно закричал, мешая русские и греческие слова:

— Не поеду! Зачем приехала?!.. Отец бил... Хримата, хримата дай!.. Не поеду!..

Женщина, очень удивленная неожиданной сценой, подошла к ним:

— Ваш? — спросила она. — Что же он кричит?

— Н-нет, — с запинкой ответила Лида. — Не мой, но... он, кажется, кричит правильно... Отец бил его, заставлял добывать деньги; а ему это не нравится. Он и убежал...

От негромких голосов людей, которые не грозили и не приближались к нему, мальчик немного успокоился.

— Как тебя зовут? — спросила Лида. — Ты мне поверь: я здесь нечаянно и отцу твоему ничего не скажу!

— Алик, Одиссей... — шепнул мальчишка, недоверчиво глядя из своего угла.

— Алик, ты куда шел? — спросила Лида.

— К бабушке.

Лида обернулась к женщине:

— Нельзя его возвращать отцу.

— Не имею  права  скрывать, — со вздохом возразила она.

— Может, вызвать бабушку? — предложила Лида.

— Попробую. Но... и отцу я должна сообщить. А вы мне расскажите поподробнее все, что о нем знаете...

Они разговорились.

Катя, до сего момента не принимавшая участия в происходящем, смело подошла к мальчишке и тронула за руку.

— Не бойсь, не отправят! — заговорила она. — Закричимся, они живо послушаются...

— Катя!

— А что? Ребенок есть, поди, хочет, а вы заладили: к отцу да к отцу...

Лида невольно улыбнулась: «ребенок» был младше девочки на год, от силы — на два.

— Сейчас пойдем в столовую! Вот только деньги...

— Возьмите у меня, — предложила Лида.

— Ну, зачем же! У меня есть, на ребят положено.

Наконец женщина отыскала деньги.

— Пойдем, Алик, умоемся... Потом в столовую.

Мальчик диковато посмотрел на нее, но из угла вышел и медленно поплелся за ней. Лида и Катя остались в комнате одни.

— Катюша, скажи, почему дети убегают из детдома, из школы?.. У меня тоже пропал мальчик, Витя. — Дразнили, наверно, — авторитетно заявила Катя. — Меня раз едва насмерть не задразнили... А может, к морю подался? — А если... он жил на море? — вслух подумала Лида.

— Не знаю, — недоуменно ответила девчушка. — Какого ему лешего тогда надо?!

Лида улыбнулась ее рассудительности. Вздохнула. И эта девочка, и Алик, и Капустин Витя почему-то напоминали ей все ускользавших рыбок. И на волю выпустить опасно, и в руках трудно удержать...

Вернулась женщина с Аликом. Стали прощаться.

— Жаль, не тот! — с огорчением сказала она, протягивая Лиде руку. — Да! Утром звонили с погранзаставы. Обнаружен мальчик лет тринадцати... Съездите! Со своим транспортом — милое дело!

— Да, да, конечно! — согласилась Лида, загораясь новой надеждой.

Лида прислонилась к стеклу.

— Спите... До города еще два часа, — не оборачиваясь, предложил шофер.

— А вы?

— Не ваша забота...

— Хорошо, — поспешно согласилась Лида, поняв, что это ее сочувствие к его многочасовому сидению за баранкой вызывает у него недовольство.

Она пристроила голову поудобнее и задремала, ощущая, как мелко дрожит стекло у ее виска.

Во сне время пошло быстрее, и Лида не заметила, как на дорогу вышел вечер. Сначала замелькали желтоватые, потом ярко-белые фары встречных машин. В это время водители сбрасывают скорость, потому как езда по вечерним дорогам много опаснее, чем по ночным или утренним.

Лида проснулась от остановки.

— Нэльзя дальше, — тихо сказал шофер и склонил голову на баранку.

Лида посмотрела на его затылок — седой, заросший. Воротник куртки жестко лежал на запыленной шее. Интересно, что шофер думает?

Верит ли, что найдется мальчик, из-за которого они проехали столько километров?

Стараясь не потревожить его, Лида вылезла из машины. Вечерняя сырость и ветер с моря тотчас пронизали тело.

Впереди шлагбаум: пограничная зона. Запахнувшись поплотнее в плащ, Лида подошла к часовому.

— Здравствуйте, я приехала за мальчиком,— сказала она.

— Пропуск, — вежливо откликнулся часовой, совсем еще молоденький парнишка.

— Я учительница, — настойчиво сказала Лида.

— Ну и что? — не понял парень.

— Вы нашли мальчика... Я хочу посмотреть. Часовой пожал плечами. Видимо, он не знал, что на заставе находится сейчас какой-то мальчик. Однако он пошел позвонить в будку, оставив Лиду за шлагбаумом.

Через несколько минут вернулся.

— Проходите. По дороге прямо, там вас будет ждать лейтенант Гуляев.

Лида нырнула под шлагбаум. Дорожка петляла в зарослях орешника, барбариса и кизила. Ни огонька, ни звука... Лида шла все торопливей. Хотелось скорей очутиться среди людей, узнать, здесь ли Витя...

Она уже совсем было отчаялась дойти, как за поворотом внезапно открылся довольно большой двор, огороженный высокими стругаными досками. На воротах — пятиконечная звезда.

Скрипнув воротцами, Лида вошла.

Мелкий гравий, которым была усыпана дорожка, мешал идти быстро. Запинаясь от спешки, Лида достигла деревянного домика с опрятным, недавно вымытым крыльцом.

— Разрешите обратиться, вы ко мне?

От тени дерева, падавшей прямо на крыльцо, отделился человек.

«Гришка!» — чуть не вскрикнула Лида, сделав невольный шаг вперед. Тот же голос, тот же колючий ежик вместо шевелюры, такие же упрямые родные скулы... Только почему — в военной форме? И здесь?

— Вы ко мне? — терпеливо повторил человек, и Лида с грустью поняла, что ошиблась. Нет, это не Гришка. Это, по всей видимости, тот самый лейтенант Гуляев, который должен был ее встретить.

И все-таки неожиданность встречи, напомнившей безответную и такую дорогую ей любовь, заставила на миг забыть, зачем она сюда приехала.

Лида смотрела на парня в военной форме и не слышала дважды повторенного вопроса. Все эти месяцы в школе она пыталась стать как бы матерью своим питомцам и только сейчас почувствовала, до чего трудно быть матерью, не испытав любви одного человека. И тоска по этой несостоявшейся любви обожгла ее здесь, на пограничной заставе, в тот самый момент, когда она этого меньше всего ожидала.

— Ой, что это я? — негромко, словно очнувшись, сказала она.

— Да, вы о чем-то задумались, — улыбнулся лейтенант и отвел глаза.

А Лиде хотелось, чтобы он смотрел еще. Она почувствовала, как между ними устанавливается что-то очень теплое, несмелое, чему еще нет даже и названия.

— Вы напомнили мне хорошего человека, — с неожиданной для себя откровенностью объяснила Лида. — Едва не назвала вас по имени...

— Вы что, ясновидящая? Знаете, как меня зовут? — в тон ей пошутил лейтенант. — А то я уже стал забывать свое имя. Все больше по фамилии у нас принято обращаться.

— Лейтенант Гуляев?

— Да, примерно так. Они рассмеялись.

— Вон там огонек — это наша столовая. Вы голодны?

— Нет, что вы!

— Никаких «нет»! Приказы старшего по званию не обсуждаются!

— Кажется, мне положено ответить «есть»?

— Так точно.

— Но сначала скажите, где мальчик?

— Всему свое время, — успокоил ее Гуляев. Он подвел ее к освещенному окну столовой.

— Ваш?

Лида заглянула.

В пустой столовой за длинным-длинным столом сидел Капустин и ел из железной миски.

— Витя!! — вскрикнула Лида и, невольно оттолкнув Гуляева, вбежала в столовую.

— Витя... — услышал Гуляев приглушенное уже из столовой.

Она долго тискала и тормошила Витю, который никак не мог сообразить, откуда она здесь появилась. А Лида поцеловала его, села рядом и вдруг... заплакала.