90–91. В НАШЕ ВРЕМЯ… 1. ПРОЛОГ Роскошь так уж роскошь — истинно беспутная; Бедность так уж бедность — смерть ежеминутная; Голод так уж голод — областию целою; Пьянство так уж пьянство — всё с горячкой белою. Моды так уж моды — всё перемудренные; Дамы так уж дамы — полуобнаженные; Шлейфы так уж шлейфы — двух- и трехсаженные; На пол нагло брошены камни драгоценные. Нечто лучше женщины в красоте искусственной, С шиком нарисованной, чувственно-бесчувственной: Обаянье демона, ангела незлобие — Во втором издании «божие подобие». Похоть так уж похоть — с роковою силою Деньгам, сердцу, разуму — всем грозит могилою: Старцы льнут и падают, как грудные деточки, И за ними дети их — плод от той же веточки. Воры так уж воры — крупные, с кокардами; Кражи так уж кражи — чуть не миллиардами; Жуликов-мазуриков в эту пору грозную — Как на небе звездочек в ноченьку морозную. Мелкие скандальчики с крупными беспутствами; Разоренья честные с злостными банкрутствами; Фокусы бумажные, из нулей могущества — И на каждой улице описи имущества. И на каждой улице, с музыкою, с плясками, Разоряют вежливо, обирают с ласками, И — притоны мрачные, кутежи с злодействами, И убийства зверские целыми семействами. И работа вечная и неугомонная, И холодность мертвая, строгость непреклонная, И с трибун словесников речь всегда медовая, И нужда молчащая, но на всё готовая. Скорбь так скорбь безмолвная. Горе, как нахлынуло, Всё существование разом опрокинуло: Знает погибающий, что никто не сжалится, И, как сноп бесчувственный, сам в могилу валится. Смех так смех насильственный, злобы не скрывающий, Или разухабистый и стыда не знающий, Или уж отчаянный, с умоисступлением — Над собой, над ближними и над всем творением. 2. ХЛЕБА И ЗРЕЛИЩ! Денег! денег! денег! Вопль над целым краем, Все ожесточились, даже страшно стало… Мы друг друга гоним, топим, убиваем… Странно: ведь и прежде денег не бывало. Нравы стали мягче, — молвить вообще-то,— Но еще ужасней вопли, стоны, вздохи. Что же дальше будет? Есть ответ на это: Разные потребы в разные эпохи. Древний Рим был страшен всем земным владыкам. В нем существовала общая потреба — И не допускавшим отлагательств криком Грозно выражались: «Зрелищ нам и хлеба!» Это был период варварского Рима. Нам такое зверство даже незнакомо. С знаменем прогресса, вьющимся незримо, Мы идем учебным шагом в три приема. Но мечту Мадзини и добычу Пиев В стороне оставим, дело там не наше: Нам милей Архангельск, Петербург и Киев, А Москвы-старушки ничего нет краше. Древле нам прогрессом не трубили в уши. Жили мы спокойно, жили-поживали, Продавали души, чтобы бить баклуши, И с душой девичье тело покупали. Было всё согласно, было всё послушно — Старики, старухи, бабы, мужичонки В мнениях сходились все единодушно: Никакой душонки нет, мол, у девчонки. Нынче хоть и то же, но не то уж дело — Сказано в писаньи: дню довлеет злоба — Так же продается и душа и тело, Но особо тело и душа особо. Так же продается каждый шут приказный, Так же ждет в передней ласки и подачки И, хоть в новой форме, «целесообразной», Всё на тех же лапках комнатной собачки Служит и доносит, хоть никто не просит, Хоть в какой поступит комитет негласный, Только не смотрите, что ливрею носит — Черт его ведь знает, может быть, он красный! Всё переменилось. Женщины — поди-ка! — Так же ведь тела их продает нужда нам; Только вздорожали, как зимой клубника, А разврат дешевый пахнет чемоданом. Зрелищ! зрелищ! зрелищ! — вскрикнули мы дружно. Подавай театров — частных и народных! Для людей развитых развлеченье нужно, Средство от запоя для крестьян свободных. Зрелища иные жизнь дает без платы, В зале, где, святою скорбию томимый, С полотна на судей смотрит бог распятый — Христианской эры первый подсудимый. <1870> 92. LA PAIX À TOUT PRIX! FRIEDE UM WAS ES NICHT GELTE! МИР ВО ЧТО БЫ ТО НИ СТАЛО! Страшный призрак грозно встал; Страсти вечные щекочет; От всех зол универсал — Кровь открыть Европе хочет. Но в разумный век поэт Уж не фельдшер, как бывало, И одно поет в ответ: Мир во что бы то ни стало! Уж настолько мы умны В наши дни, что каждый лирик Скажет призраку войны: «Прочь, чудовище-эмпирик! Мир гниет от старых ран — Новых, что ли, не хватало? Я поэт, а не боян. Мир во что бы то ни стало!» Займодавец иудей, Будь расчетлив и скупенек: Для дерущихся людей Не давай ни гроша денег. Помни то, что каждый грош Из мирского капитала Для прогресса лишь хорош. Мир во что бы то ни стало! Ну, а тем, что в наши дни К драке слишком уж охочи, Ты лукаво подмигни, Указав вопрос рабочий. Поработай, мол, на мир, Чтобы денег тут достало… А чтоб драться… Ой, вей-мир! [161] Мир во что бы то ни стало! В честолюбии владык Смысл солдатского задора; Но в народах общий крик: «В честном мире нет позора». Пусть воинственно глядит, Но не сходит с пьедестала, Марс — шевронный инвалид. Мир во что бы то ни стало! Бог военной суеты Лучше пусть шалит с Кипридой… Ты, богиня красоты, Человечество не выдай! А вопрос про старый Рейн Мы поставим так сначала: Мил лафит, хорош рейнвейн. Мир во что бы то ни стало! 1870 |
