Она была крайне встревожена и думала, не рассказать ли Тейту о подстерегающей его опасности. Она видела в сегодняшнем случае предупреждение. В следующий раз это может оказаться не бутылка. Это может оказаться пуля. И она может принести смерть.

– Тейт, – неуверенно начала она, – ты случайно не за­метил такого высокого седого человека?

Он засмеялся:

– Я с полсотни таких видел сегодня.

– Один из них показался мне знакомым.

– Может быть, он всплыл из прошлого, которое ты не до конца вспомнила.

– Возможно.

– Послушай, ты в порядке?

Она выдавила из себя улыбку и прошептала ему на ухо:

– Жене кандидата надо сходить в дамскую комнату. Это будет прилично?

– Гораздо приличнее, чем возможные в противном случае последствия.

Он встал, чтобы помочь ей подняться. Она извинилась. У края помоста официант подал ей руку и поддержал ее на шатких ступеньках. Направляясь к выходу, она поста­ралась незаметно оглядеть толпу в поисках седовласого.

У двери она почувствовала разочарование и облегче­ние одновременно. Она была почти уверена, что это был тот самый человек, которого она видела в аэропорту. С дру­гой стороны, существовали тысячи техасцев с седыми во­лосами. Ей было чуть стыдно своей паранойи, и она пе­чально улыбнулась.

Улыбка застыла у нее на губах, когда кто-то злорадно прошептал за ее спиной:

– Привет, Эйвери.

В полночь «Макдональдс» в центре Далласа походил на аквариум с золотыми рыбками. Он был ярко освещен. Сквозь огромные стеклянные окна были видны все сидев­шие внутри, как актеры на сцене.

У кассы принимали заказ от какого-то посетителя. За столиком в углу спал пропойца. Две парочки подростков брызгали друг в друга кетчупом.

Эйвери запыхалась, потому что ей пришлось пробе­жать три квартала от отеля, но у ресторана она замедлила шаг. Она была одета совсем не так, как все вокруг. Да и вообще, женщине одной в такой час не следовало нахо­диться на улице.

Она снаружи заглянула в залитый светом зал. Он сидел в кабинке совершенно один. К счастью, кабинка была у окна. Когда зажегся зеленый свет, она поспешила перейти дорогу. Ее каблучки звонко застучали по мостовой.

– Ммм, неплохая девочка!.. – Какой-то чернокожий парень, сладострастно причмокивая языком, смотрел ей вслед.

На углу две женщины, одна рыжеволосая, другая с во­лосами цвета красного вина, пытались привлечь внимание мужчины в кожаных брюках. Он стоял, прислонившись со скучающим видом к фонарному столбу. Когда Эйвери проходила мимо, он окинул ее плотоядным взглядом. Ры­жеволосая развернулась, уперлась руками в бока и крик­нула Эйвери:

– Эй ты, сучка, не верти здесь своей задницей, не то получишь!

Эйвери не обратила на них внимания и пошла по тро­туару к окну. Оказавшись напротив кабинки, она постучала в стекло. Вэн Лавджой оторвался от шоколадного коктейля, заметил ее, ухмыльнулся и показал на сиденье рядом с собой. Эйвери сердито покачала головой и сдела­ла знак, чтобы он вышел.

Он не торопился. Она нетерпеливо следила, как он проходит через ресторан, выходит в дверь и сворачивает за угол. Когда он наконец подошел к ней, она кипела от ярости.

– Что ты задумал, Вэн? – спросила она. Прикидываясь абсолютно невинным, он сложил руки на груди и переспросил:

– Я?

– Почему мы должны были встретиться именно здесь? И в такое время?

– Ты предпочла бы, чтобы я зашел в твой номер – в тот самый, который ты занимаешь вместе с мужем другой женщины?

В последовавшем молчании он небрежно закурил са­мокрутку с наркотиком. Сделав две затяжки, он протянул ее Эйвери. Она оттолкнула его руку.

– Ты и представить себе не можешь, какой опасности ты подверг меня сегодня вечером.

Он прислонился к стеклу.

– Я весь внимание.

– Вэн! – В отчаянии она обхватила голову руками и стала тереть виски. – Это так трудно объяснить, тем бо­лее здесь.

Женщины на углу выкрикивали какие-то непристой­ности, а мужчина в кожаных брюках чистил ногти перо­чинным ножом.

– Я незаметно выскользнула из отеля. Если Тейт об­наружит, что меня нет…

– Он знает, что ты не его жена?

– Нет! И не должен знать!

– Как это?

– Сразу не объяснишь.

– Я не тороплюсь.

– Я тороплюсь! – крикнула она, хватая его за руку. – Вэн, ты не должен никому об этом рассказывать. От этого зависят жизни людей.

– Ага, Ратледж может так рассвирепеть, что убьет тебя.

– Я имею в виду жизнь Тейта. Это не игра, поверь мне. Слишком многое поставлено на карту. Когда я смогу тебе все объяснить, ты сам с этим согласишься. Но сейчас мне надо возвращаться назад.

– Ну и забавы у тебя, Эйвери. Когда ты на них реши­лась?

– В больнице. Меня приняли за Кэрол Ратледж. Они сделали мне пластическую операцию до того, как я могла все объяснить.

– А когда смогла, почему не объяснила?

В отчаянии она схватилась за единственную возмож­ность.

– Спроси Айриша! – выпалила она,

– Айриша! – Он закашлялся от дыма. – Так этот су­кин сын все знает?

– Совсем недавно. Мне надо было кому-то рассказать.

– Так вот почему он послал меня сюда. А я все не мог понять, с чего это мы освещаем кампанию Ратледжа, словно он член королевской фамилии или что-то в этом роде. Айриш просто хотел, чтобы я присмотрел за тобой.

– Наверное. Я не знала, что он так решил. Я была по­ражена, увидев тебя в Хьюстоне. Мне хватило того случая на ранчо, когда я открыла дверь и увидела тебя на пороге. Ты тогда меня узнал?

– В тот день, когда ты вышла из больницы, я заметил, что манеры миссис Ратледж очень похожи на твои. Она так же облизывает губы и встряхивает головой. После съемок на ранчо я был почти убежден, что это ты. Сего­дня я окончательно удостоверился и решил дать тебе по­нять, что знаю твой маленький секрет.

– О Господи!

– Что такое?

Эйвери увидела, что к ним приближается полицейский.

– Ну, в чем дело? – раздраженно спросил брата Тейт.

Джек закрыл дверь своей комнаты и снял пиджак.

– Выпьешь?

– Нет, спасибо. Что случилось?

Когда они входили в отель, Джек взял брата за локоть и шепнул, что хочет поговорить с ним наедине.

– Прямо сейчас?

– Сейчас.

Тейт вовсе не собирался сегодня вечером проводить со­вещание с братом. Он хотел поговорить наедине только с собственной женой. С момента приезда в Саутфорк она вела себя как-то странно. До этого все было отлично.

За ужином она завела разговор о седовласом человеке – по-видимому, это был кто-то из ее прошлого, вдруг ока­завшийся на банкете. Кто бы это ни был, скорее всего, она увиделась с ним, когда выходила в дамскую комнату, по­тому что оттуда вернулась бледная и потрясенная.

Остаток вечера она сидела как на иголках. Несколько раз он замечал, как она нервно покусывала нижнюю губу. Улыбалась она принужденно и натянуто. У него не было возможности выяснить, в чем дело. Он хотел заняться этим сейчас, немедленно.

Но ради поддержания мира внутри своего лагеря он решил сначала ублаготворить Джека. Когда они ждали лифт, он повернулся к Эйвери и сказал:

– Джек хочет, чтобы я зашел к нему на пять минут. – Он бросил на брата взгляд, который говорил: «Пять ми­нут, не больше».

– Сейчас? – спросила она. – Тогда я подойду к ад­министратору, попрошу у него брошюры и гостиничные сувениры для Мэнди. Я быстро. Буду ждать тебя в номере.

Она пошла назад. Тейт поднялся наверх с Джеком и Эдди. Эдди пожелал им спокойной ночи и направился к себе, оставив братьев вдвоем. Тейт в нетерпении смотрел, как Джек достает из кармана пиджака и протягивает ему бежевый конверт. На конверте стояло его имя. Тейт вскрыл конверт. Прочитав послание дважды, он из-под нахмуренных бровей взглянул на брата:

– Кто это тебе передал?

Джек наливал бренди:

– Помнишь ту женщину в голубом, сегодня за ленчем? Она сидела в первом ряду.

Тейт указал подбородком на горлышко бутылки: