– Прислуга показала, что в тот день - в день взятия королевского дворца - в гостях у графа Паркнау был граф Радак, - отрезал Страж. - Я так и не сумел расплести кокон, и, пожалуй, никто не сможет этого сделать после смерти Радака. Кроме того, истинный Хранитель, недавно покинувший Алвален, сам побывал в плену такого же кокона графа Радака…

Стражу пришлось ответить ещё на несколько вопросов, довольно резких, со стороны знати. Марил терпеливо ждал окончания - благодаря стражу Шиллу, он мог быть уверен, что сможет представить такой указ как следствие очевидных улик, найденных представителем Цитадели. Когда же Страж закончил, Марил дал всем понять, что больше никого не держит.

"Сегодняшний день стал потрясением для большинства жителей Алвалена, - подумал Ат Лав отвлечённо, - а заодно и для леди Аджит, и для короля Бастиана… Может быть, я зря не посоветовался с ними?"

Марил изначально решил не гнать лошадей, и не объявлять все законы, принятые при Радаке, недействительными. Это был бы совершенно неправильный шаг. С таким указом следовало потерпеть до сбора армии и до выступления в сторону Залесья.

Об этом будущем Марил думал почти с ужасом. Придётся покинуть Алвален, возможно, без Бастиана, чтобы не привлекать подозрений, и, дай Свет, с ним останется леди Аджит! А что, если нет?

– Останьтесь, пожалуйста, лорд Глэдгер! - позвал он, вставая с трона. Молодой лорд прекратил свой путь к дверям тронного зала и подошёл ближе к возвышению, с которого спускался Марил, одновременно благодаря Стража Шилла. Страж чинно называл его "друг", не обращая внимания на корону, и обращался на "ты", и только одно это отрезвляло Марила и даже радовало его.

– Вы хотели что-то, ваше величество? - поклонился Глэдгер, когда Марил приблизился к нему.

Выглядел он всё так же безукоризненно, но на лице была написана такая тоска, что Марилу стало не по себе: он никак не мог подумать, что кто-то из благородных, которых он, по своему недолгому опыту, уже привык считать охотниками за выгодой, может так страдать из-за неразделённой любви.

– Хотел извиниться, что не оправдал ваших надежд, лорд Глэдгер, - Ат Лав поймал взгляд Ардата и едва не смутился сам. - Моя сестра уехала…

– Я хотя бы понял, что мне не на что надеяться, - не очень охотно ответил Глэдгер. - Я всё равно чрезвычайно благодарен вам, ваше величество.

– Я не хотел бы, чтобы вы, лорд Глэдгер,… - начал Марил, продолжая разговор и тем самым непроизвольно оттягивая момент встречи с леди Аджит, но Ардат перебил его:

– Вы не должны беспокоиться по пустякам, ваше величество. Можете быть уверены, что моя клятва остаётся в силе, и во всём Алвалене вы не найдёте человека преданнее, - он снова поклонился.

"Разум у них у всех помутился, что ли?" - подумал Марил, тяжело вздыхая. Какие тут клятвы?

– Не в этом дело. Просто мне хочется ещё и быть уверенным, что вы не решите закончить свою жизнь вскоре после отказа моей сестры, - решительно сказал Ат Лав.

Глэдгер действительно выглядел не очень-то жизнерадостным. Услышав слова Марила, он отвёл глаза в сторону и проронил:

– Я не так глуп, ваше величество.

– Я очень надеюсь, лорд Глэдгер, что это так. И на вас я тоже очень надеюсь, - добавил он, оставляя последнюю фразу без комментария.

Вот уж Наймира, уехала, а своего обожателя оставила в таком состоянии! Действительно, не самый лучший пример!

Военные действия на границе Шавалина и Мараданской пустыни не прекращались ни на день. Король Баэ'кен'ар Маари во главе армии, идущей по центральному направлению, не давал отдыха своим войскам. Вскоре почти все силы Шавалина были стянуты на границу, а остальные земли оставлены почти беззащитными, притом, что наместник династии Маари в области, граничащей с Эмералдмором, третий старший принц Моэ'ран'ар Маари, сообщал о сосредоточении конницы княжества поблизости от земель Шавалина. На требование убрать войско подальше Великий Князь Таисмар Маттака Олема ответил смехом.

Не хватало ещё, чтобы Эмералдмор воспользовался внезапным ослаблением границ и напал…

Баэ'кен'ар Маари в целом был растерян. Неожиданная агрессия со стороны мараданцев, причём, их невероятная кровожадность, тысячи мёртвых растерзанных тел на пепелищах - это было неожиданным. Они, хотя и были недостаточно развитым обществом, всегда ценили выгоду, а значит, рабов.

Баэ'кен'ар Маари не переставал подозревать Эмералдмор в помощи мараданцам. Но уличить княжество пока было не в чем, и он смирялся. В любом случае, поручив первому старшему принцу Нау'лег'ару Маари столицу, Баэ'кен'ар был уверен хотя бы в одном: первый старший принц, как и третий средний, Тау'ган'ар, был настоящим патриотом Шавалина. Взяв в свои руки ведение войны, Баэ'кен'ар целиком сложил все остальные свои полномочия на плечи первому старшему принцу. Хотя Нау'лег'ар был совсем далёким его родственником, и только по праву старшинства назывался первым, он всегда был сведущ в любой иной политике, кроме военной. Нау'лег'ар был единственным из всех принцев, кто знал, как избавиться от настойчиво тянущихся к землям Шавалина рук эмералдморцев. А Тау'ган'ар вполне способен был, в крайнем случае, укрепить основные города и столицу, если вдруг начнутся военные действия и с княжеством…

Хотя, про себя Баэ'кен'ар судил не так оптимистично. Шавалин не выдержит такой активной войны сразу на два фронта. Если нападёт Эмералдмор, нужно будет срочно сдвигать войска с границы пустыни. А тогда в тылу останутся взбесившиеся варвары.

Второй младший принц, а на самом деле, всего лишь сын племянника Баэ'кен'ара, погибшего второго старшего принца, слал тревожные известия с левого края фронта. Даже войско Шавалина, обученное и вооружённое, не могло сдержать напора варваров. Мараданцы заставили Сэе'ман'ара уступить уже две крепости, и сейчас второй младший принц слал гонцов из крепости Мусто. Эти люди чудом выбрались из осады, которую необученные варвары вели примитивными катапультами и огненными стрелами… Но так мараданцы разрушили уже не одну крепость, и Баэ'кен'ар убеждался всё больше: надо посылать внучатому племяннику на помощь хотя бы несколько отрядов…

Баэ'кен'ар был не так уж и молод, а обилие родственников, старших, младших и средних принцев, подтачивало под ним трон уже немало лет. Долгое время династия За'ар Маари вовсе не признавала смешения крови, и на самом деле людей, произошедших из королевского рода, было куда больше сотни. Но официально претендентами на трон могли быть только старшие, средние и, наконец, младшие принцы, причём, как правило, избирал их сам король Шавалина, зачастую, по психической вменяемости.

Из-за того, что новой крови не появлялось в их династии вот уже с конца Тёмных Времён, а едва ли не каждый брак был заключён между троюродными братом и сестрой, немудрено, что порой рождённые дети не проживали и десяти лет. Прискорбный случай с первым младшим принцем семь лет назад, когда вдруг выяснилось, что он спутался с Силой Ночи и окончательно обезумел, встряхнул Баэ'кен'ара особенно. За тем первым младшим принцем пришли тераики. К счастью, они появились не среди бела дня, а тайно, и им хватило сообразительности сначала предупредить владыку Шавалина. Спорить с ними и защищать безумного дальнего родственника Баэ'кен'ар не стал, только попросил устроить всё незаметно. Тераики не подвели его, и слухов не распространилось.

Но Баэ'кен'ар стал куда пристальнее следить за теми, кому после него мог достаться Шавалин. Трезвым умом он понимал, что необходимо прервать традицию внутриродовых браков, и даже мыслил про себя, что брак одного из его сыновей, например, Моэ'ран'ара Маари, третьего старшего принца, увы, единственного из родных сыновей Баэ'кен'ара, кому он был готов оставить свой трон, с любой из дочерей Великих Князей Эмералдмора, решил бы множество проблем.

Но сегодняшнее положение дел заставило Баэ'кен'ара забыть вовсе о семейных делах и проблеме рода. Сам он умирать пока не собирался, по крайней мере, не до преодоления угрозы мараданцев.