О, как же она его ненавидит. Сейчас и Хавистер, и Ривер могли только наблюдать за действиями Всадников и докладывать о них своему начальству, а любые их попытки помочь или предоставить какие-то сведения сначала проверялись упомянутым начальством. Например, информация о том, что Агимортус Ареса может быть перенесен и на человека… этот лакомый кусочек был допущен к распространению только вчера. Почему, Хавистер не знала. Падшая давным-давно поняла, что она, как и большинство других существ во Вселенной, всего лишь пешка.

Теперь ей нужно было только понять, как играть в эту игру. Потому что страх, который она испытывала тысячи лет пребывания в Шеуле, не шел ни в какое сравнение с тем ужасом, который она ощущала сейчас. Армагеддон уже маячил на горизонте, и впервые Хавистер не знала, в каком случае ей будет хуже в аду — если зло проиграет… или победит.

Все еще раздраженный из-за разговора с Ривером и Хавистер, Арес постучал в дверь дома Кары и стал ждать. Ждать пришлось довольно долго. Когда он поднял руку, чтобы постучать еще раз, то услышал шаги, а потом приглушенный голос:

— Кто там?

— Меня зовут… э-э-э… Джефф. — Это же распространенное человеческое имя, так ведь? — Я хотел проведать собаку, которую сбил вчера ночью.

Девушка не помнит о собаке, поскольку он стер ее воспоминания, но будет очень любопытно увидеть, как она с этим справится.

Тишина. Еще несколько секунд тишины. Потом, наконец, раздались щелчки множества отпираемых замков. Дверь открылась, но только на длину цепочки. До чего же нелепы эти цепочки. Любой мужчина обычных размеров мог бы выломать эту дверь, а Арес не был обычным. Он мог разнести ее в щепки одним мизинцем.

— Собаку?

Расположи ее к себе. Улыбнись. Придумай объяснение всему, что показалось ей странным сегодня утром.

— Да. Ну… понимаете, раненую собаку, которую я привез сюда прошлой ночью.

В ее глазах мелькнуло что-то похожее на понимание. Черт, он надеялся, что ему показалось. Его способность стирать память работала не так эффективно, как у Тана или Лимос — та могла даже заменять одни воспоминания другими, — но она все-таки сработала. Может быть, на его работу повлияла связь с цербером.

— Кто вы такой? — спросила девушка. — Вы не местный.

— Я подумываю сюда переехать. Пока не подыщу дом, живу у кузенов. Они сказали, что вы — ветеринар.

Арес надеялся, что угадал, поскольку все вещи в рабочем кабинете явно принадлежали ей.

— Нет, — со странной заминкой произнесла Кара. — Вообще-то нет.

Что это должно означать? Арес сунул руки в карманы и попытался выглядеть безобидно. Надо было надеть шлепанцы.

— Послушайте, это не моя собака, так что, если она умерла, просто скажите. Я просто решил заплатить вам за беспокойство и принести извинения за то, что разбудил вас и оставил животное на газоне. Не думаю, что вы открыли бы дверь незнакомцу посреди ночи.

— Конечно, спасибо. Э-э-э… Боюсь, собака не выжила. Извините.

— Все нормально. Я и не надеялся. Она истекала кровью. — Арес вытащил из кармана пачку банкнот. — Сколько с меня?

Кара пожирала купюры глазами так, словно это была еда, а она умирала от голода. Вспомнив счета на журнальном столике, Арес приготовился отсчитать астрономическую сумму.

— Нисколько, — вздохнула девушка, сразив его наповал. — Спасибо, что заглянули.

Арес пожал плечами:

— Спасибо, что попытались ее спасти. — Он положил деньги обратно в карман и повторил слова, которые она сказала по телефону. — Вот что самое странное. Вчера мне снилась эта чертова собака. Она сидела в клетке и выла так, словно хотела что-то сказать.

Он развернулся, шагнул с крыльца… и, услышав, как лязгнула цепочка, улыбнулся.

— Постойте. Вам… приснилась собака? Черная собака? Та, которую вы ко мне привезли?

Арес повернулся к ней:

— Да. А что?

— Просто, — мягко сказала девушка, — я видела тот же сон.

Дверь открылась шире, но Кара по-прежнему выглядывала из-за нее, точно из-за щита.

— В моем сне собака была в подвале. В вашем тоже?

Глаза Ареса расширились в притворном удивлении:

— Ну да. Что еще вы помните?

Все ее тело кричало о нежелании говорить об этом: она сжала дверь так, что костяшки пальцев побелели, прикусила губу.

— Клетка стояла в центре какого-то здоровенного круга. С символами.

Глифы, удерживающие его от побега из клетки и попытки позвать стаю на помощь.

— На клетке тоже были символы?

Она кивнула. Мокрые волосы падали ей на лицо. Аресу захотелось, чтобы она вышла из-за двери, чтобы можно было рассмотреть, во что она одета. Не то чтобы ее одежда имела значение. Но она, похоже, была из тех, кто предпочитает джинсы и футболки, и Арес хотел узнать, прав ли он. И еще посмотреть, как ее сногсшибательная задница смотрится в джинсах.

— Значит, нам снилось одно и то же, — задумчиво произнесла Кара. — Что бы это значило?

— Без понятия. Но, если повезет, сегодня нам не приснятся собаки в клетках.

Арес лгал. Ему было необходимо, чтобы она увидела этот сон. Сейчас только она могла привести его к Сестиэлю.

— Было бы здорово. — У нее был музыкальный, нежный голос, и Арес поймал себя на мысли, что хочет слышать его снова и снова.

— Эй, можете оставить номер, по которому с вами можно связаться? Ну, вдруг у меня появятся вопросы о собаке или о чем-нибудь еще?

Что за бред. У нее не будет никаких вопросов о собаке. Зато он наладил с ней контакт, предоставил общую тему для разговора в форме загадки; любой нормальный человек захочет понять, почему двум абсолютно незнакомым людям снится один и тот же сон.

Арес незаметно вытянул из кармана стодолларовую купюру и подложил ее под свою визитную карточку. Зачем — он и сам не знал, но понимал, что Каре нужны деньги, а у него их полно.

Девушка наконец вышла из-за двери, и Арес позволил себе медленную визуальную экскурсию по ее телу. Черт побери, он был прав насчет одежды: серая, не по размеру, футболка и поношенные джинсы смотрелись замечательно. Ее ягодицы словно были созданы для того, чтобы мять их, бедра — для того, чтобы сжимать мужчину, когда он расположится между ними, а изящные ножки — чтобы сцепить их у него на спине. Он мог поклясться своим левым яичком, что у Кары чувствительные лодыжки.

— Благодарю. — Она взяла визитку, но деньги протянула назад. — Я же сказала…

— Возьмите. Если откажетесь, я оставлю их у вас на крыльце с еще одной сотней.

Может, он и так это сделает. Черт, когда это он размяк и стал ходячей благотворительностью? Может быть, когда оценивал ее как сексуального партнера, и вся кровь отлила у него от головы.

Кара одарила его робкой нерешительной улыбкой, и у Ареса подскочила на пару градусов температура. Он вспомнил, как его губы касались этих пухлых губ, и ему чертовски хотелось ощутить это вновь. Тот поцелуй был лишь началом, и он жаждал продолжения.

— Спасибо.

Девушка нацарапала свой номер на клочке бумаги и передала ему. Арес взял его так, чтобы ее пальцы скользнули по его руке — легкое, «невинное» прикосновение, от которого Кара слегка испуганно втянула воздух.

Ее ладони оказались чертовски нежными. У него не осталось сомнений, что она вся такая же нежная.

— Не стесняйтесь звонить мне в любое время. — Арес изобразил застенчивую улыбку. — Может, мы могли бы сходить куда-нибудь поужинать или выпить?

Тут он понял, что сморозил что-то не то, потому что девушка отступила внутрь дома:

— Я… я не думаю, что это хорошая идея, но спасибо.

— Вы замужем? Есть парень? Подружка? — Неплохо будет это узнать, раз уж он собирается занять какое-то место в ее жизни и выудить у нее сведения. Вмешательство или расспросы ревнивого любовника ему совершенно ни к чему.

— Нет, — ответила Кара, и этот ответ удовлетворил его больше, чем должен был. — Я не очень общительна.

Арес не мог не задуматься, по какой причине она с такой неохотой отнеслась к его предложению. Допустим, он незнакомец, но ни одна женщина еще ни разу не отказывалась от его ухаживаний. В числе немногих особенностей, унаследованных им от матери-демонессы, была неодолимая сексуальность, перед которой могли устоять только суккубы. Даже человеческие женщины, которые в его присутствии впадали в неистовство, кидались ему на шею. Одновременно желая убить его.