– Джордан!! – доносился крик клыкастого откуда-то сверху.

Мой взгляд ухватил кору. В груди вспыхнули иголки, они начали размеренно шить мне рану. Множество покалываний фейерверком распустились во мне, расходясь по всему телу. Я взялся за сук, который стал будто частью меня.

– Это было близко, – одними губами прошептал я и выругался, сморщившись от боли.

Падение остановило именно то, что меня, будто шампур кусок мяса, пронзила толстая ветка. Когда-то это дерево росло на вершине, пока не свалилось вниз, к камням? Может, под его весом сдалась земля, не пронизанная корнями мелких растений? В любом случае, я почувствовал, что наши судьбы с этим стариком крайне схожи.

Я еще раз посмотрел, что именно пронзила ветка. По мере того, как я изучал собственное положение, ситуация переставала выглядеть такой ужасной. Пробита правая часть груди, значит, сердце в безопасности.

Во рту стоял надежный вкус крови. Сплюнув, я попробовал вдохнуть, но результатом был лишь судорожный кашель, который только усилил букет боли. Сморщившись, я отпустил ветку и повис, пытаясь расслабить тело.

– Джордан, я иду! Сейчас! – кричал клыкастый.

Его голос едва доносился до меня через грохот грозы и шум ливня, который, казалось, собрался низвергаться вечно. И хоть я не очень понимал произошедшее, происходящее и то, что должно было произойти дальше, я почувствовал внутри… что-то вроде облегчения?

Вихрь ветреного свиста поднимал меня, а струи дождевого шума вновь прибивали обратно. Это успокаивало. Размеренное покачивание: выше и ниже…

– Я здесь, слышишь?! Я здесь! – голос клыкастого раздавался совсем недалеко.

Вскоре я заметил промокшего, испачканного парнишку, который начал возиться и копошиться среди веток, будто трудолюбивый муравей среди соломинок. «Снова мне помогают, – отрешенно подумал я, закрывая глаза. – Неужели пик моей бесполезности еще не прошел?..»

Глава 16: Божьей милостью

Сколько времени я был без сознания – точно не знаю. Да и без сознания ли? Нет. Меня тревожили сновидения. Мое состояние было непробудным, но при этом наполненным образами, скроенными из обрывков памяти и воображения. Лихорадочный симбиоз.

Алиса.

Пробуждение происходило долго. Я понимал, что просыпаюсь, но глаза отказывались открываться.

Обнаженное тело.

Медленно в легкие прокрадывается кислород. В груди ритмично пульсирует боль.

Волосы, раскиданные по подушке.

Начинают чувствоваться конечности, и я понимаю, что вновь они налиты крайним истощением. Суставы ломило.

– Как бы ни было тебе больно, – глаза преподавателя боевых искусств мрачно смотрят на меня сверху, – помни, что ты всегда можешь прогнать боль парой-тройкой крепких словечек и напомнить себе, что ты мужик. Поднимайся, хватит отдыхать.

Я выдохнул, накрыв ладонью рану. Перекатившись на бок, я открыл глаза. Передо мной – голая земля. Неподалеку лежит дерево, а рядом со мной – сук, который меня и проткнул. Уж этот-то я теперь от любой ветки отличу.

Упершись локтем в землю, я приподнялся, скрипя зубами от боли. Закашлялся. «Лучше пока не дышать», – подумалось мне, и я выдохнул. Легкие нежелательно тревожить.

«Камни куда-то пропали, – сухо отметил я про себя. – Куда? Или я в другом месте? Где я? Нет, я все там же».

Перенеси меня кто-то – я бы не сидел сейчас прямо напротив склона, с которого недавно падал. На нем камней тоже не было. Зато была аккуратная тропа, которая удивительным образом встала на замену скалистым уступам. И все же я узнал это место – наверху все так же был лес, а позади – деревня.

Осмотрев свое тело, я заметил, что хоть рана по-прежнему на месте, остальное в относительном порядке. Правой рукой двигать было пока неприятно, нога ныла. Но это меня не удручало. Насколько помнилось, об камни я приложился порядочно. Небольшая боль – меньшее, что я мог получить.

Вокруг меня никого не было. У ног сумка с едой и еще парой вещей. Под сумкой – мой потрепанный плащ. Но клыкастого и след простыл. Ушел куда-то?

До деревни рукой подать. Я поднялся с земли и подхватил вещи. Рану в груди неумолимо жгло. Я устроил поклажу с провиантом на плече так, чтобы прикрыть кровавое пятно в продырявленной рубахе. Хоть немного убережет от лишнего внимания.

«Почему она не зажила? Порез на шее тогда затянулся довольно быстро, но что не так сейчас?» – недоумевал я. Что-то случилось с сердцем? Но что?

Клыкастый должен быть в деревне. Меня, видимо, решил оставить. Сил не хватило дотащить? Наверняка. Он легко устает даже от прогулки, что уж там говорить о чем-то другом?..

Земля под ногами была сухая. Дождь кончился давным-давно. Солнца по-прежнему не было. Сколько же я был в отключке? Если на небе постоянно тучи, а почва уже просохла после того ливня… выходит, что много. Но, может, солнце скрылось незадолго до моего пробуждения? Не важно. Гораздо важнее то, что случилось с камнями. Не может же столько гранита испариться как капля в пустыне? А все выглядит так, что с булыжниками именно это и произошло – даже следов не осталось. Я вздохнул: «Ответа у меня, увы, нет».

В деревне вовсю кипела жизнь. Никогда не мог понять, почему в мелких поселениях жители так активно ходят между своими домами. Ведь, кажется, чем меньше людей, тем меньше дел? Но все-таки в деревнях иногда движения больше, чем на улицах городов… Провинциальное трудолюбие, что ли? Но мне все равно непонятно, чем они заняты.

Я шел не по дороге: тропа, спускаясь со склона, делала небольшой крюк и заходила в деревню с другой стороны, поэтому мне было лень следовать по ней. Проскользнув между деревянными избами, я медленно влился в редкий, но по-странному активный поток людей.

– Слава Солнечному Заа! – неожиданно выкрикнул кто-то с крыльца.

Люди молчали. «Солнечному Заа? У него крыша набекрень? Здесь вообще бывает что-то солнечное?» – подумал я, упершись взглядом в непроглядность небесной пелены.

Поток сгущался и двигался преимущественно в одном направлении, и я кое-как похромал туда же. «Не знаю, куда они все идут, но пока есть смысл следовать за ними. Может, там будет кто-то из главных», – решил я, поэтому старался не выходить из течения.

– Слава Солнценосному Заа!

– Слава!

Чем дольше мы шли, тем чаще это кричали.

Дорога была только одна, и домов вокруг не становилось меньше. «Если смотреть сверху, и не скажешь, что тут так много людей живет», – мне пришлось невольно оценить масштабы этой деревни. Видимо, не зря Некрос хочет заполучить местное кладбище…

На площади поток выливался в озерцо людей, которые кучей стояли, окружив что-то, невидимое мне. Криков о «Заа» становилось все больше, и это мне не нравилось. Какой-то местный религиозный обряд? Господи избавь, только не при моем состоянии. Рана в груди болела, а люди вокруг пихались и сжимались в плотное скопление, что не добавляло легкости в мою жизнь. То и дело кто-то либо локтем, либо плечом толкал меня в больное место, будто бы намеренно. Но я даже не пытался сделать замечание: видя поглощенных фанатичной атмосферой людей, я сомневался, что они хоть что-то могут сделать специально и по своему желанию.