– Я знаю, когда мне врут.

Его шаг ускорился прежде, чем я успел что-то сказать. Вздохнув, я посмотрел вслед Акуле. «Какой ответ он ожидал услышать?»

– Любой хочет что-то свое.

Площадь показалась неожиданно. Всего лишь еще один поворот улочки, и перед нами вымощенный булыжниками центр Альтстона. Покрытый мертвыми телами, обломками, кровью. Здесь была резня, но в рядах мертвецов были лишь иссушенные и потемневшие тела, а в руках уже мертвых вампиров я не видел ничего похожего на оружие. Вывод напрашивался только один, но черта с два я готов был его озвучить. Мы с клыкастым некоторое время стояли в полной тишине, созерцая эту зловещую картину, пока мой спутник не подал голос.

– Они… сдались… – эмоции распирали Акулу, и из-за этого его голос звучал сдавленно; я увидел, как лицо зубастого побледнело. – Без боя…

– Иногда драться бесполезно, – сказал я, подходя к трупам.

Всех обезглавили. Делали это методично, кажется, даже по очереди, судя по тому, как лежат тела. Уже отрезанные головы инквизиторы сложили в стороне. Лица женщин и детей, покрытые пеленой ужаса и отчаяния, которая виднелась даже под коркой потемневшей кожи. Их глазницы пустовали, и в этом мраке черепных коробок читалось безнадежное отчаяние. Где-то за моей спиной Акула всхлипнул. Когда я обернулся, он уже стоял на коленях, полными слез глазами глядя куда-то вверх. Я проследил за его взглядом.

Одинокий ветер завывал в обломках башен.

Некогда белый камень, лишь слегка посеревший от времени, сейчас стал черным от огня. Величественные крыши превратились в жалкие огрызки, которые бомбарды с радостью крушили тяжелыми ядрами. Изящные витражи оставили после себя пустоту оконных проемов. Все бойницы дышали угрюмостью, сообщая о своей гибели. Изощренные и пышные барельефы покрылись копотью, обломились; они были раздавлены под ударной силой инквизиторских пушек, каждая из которых превращала в крошку то, что раньше считалось произведением архитектурного искусства. Замок превратился в руины, лишь нижняя часть еще кое-как сохранилась, спасшись от пламени и снарядов. Я обернулся, посмотрев на клыкастого.

– Нам пора идти.

– Иди сам… я не смогу, – пробормотал Акула, и я впервые услышал в его голосе безнадежную тоску. Такую, которая присуща лишь уверившимся в собственном поражении. – Я не могу на это смотреть…

– Мне тоже неприятно, – сухо сказал я. – Так что поднимайся, нам надо держаться вместе.

Алиса…

– Только не ври сам себе, – попросила Тласолтеотль.

– Я не могу… – покачал головой Акула, не отводя взгляда от разрушенного замка.

Я подхватил его под руку и поднял на ноги.

– Идем.

Акула не пытался отпираться. Он просто плелся, повиснув на моем плече. Я чувствовал, как надежда покидает его тело, и не мог перестать злиться. Меня бесило то, что произошло. Меня бесило, что я должен тянуть на себе мальца, делая вид, что он сильный. Таким зрелищем легче сломать, чем закалить. Но ни у меня, ни у Акулы нет выбора. Мне придется протащить его через это, потому что сбежать от случившегося невозможно.

Мое тело ныло, и не только от ран и усталости. Я не хотел это признавать, но я чувствовал, как кровь холодеет от ужаса. Мне было плевать на вампиров – каждый получает то, что заслуживает. Но я шел в место, где меня ждут ответы. Я каждым лоскутком кожи чувствовал, что там решится все.

– Многим будет кстати, если Леса Силы перестанут сдерживать Орду.

Да, впереди лишь правда, которую мне и Акуле надо будет вынести. Я не знаю, что в Альтстоне делала Инквизиция, я не знаю, почему все так вышло, но в замке меня ждало будущее.

– Ты говоришь, что со всеми поддерживающими барьер Лесов Силы происходят «несчастные случаи». У тебя, выходит, есть идеи, кто следующий?

– Я.

Акула соскользнул на землю. Меч звякнул о камни. Я, борясь с деревенеющими ногами, подошел к воротам замка. Уперся в створки. Холодный металл под моими ладонями обжигал. Я наклонился, напрягая мышцы. Раздался пронзительный скрип. Клыкастый всхлипывал у меня за спиной. Я стиснул зубы.

Тронный зал. Покинутый, всеми брошенный. А перед троном стоит он. Возвышаясь, стремясь вверх, расставив жестокие руки, истекая чужой кровью.

Крест.

Я услышал крик. Пронзительный, полный отчаяния и боли крик. Меня оттолкнули. Я рухнул на землю, глядя на то, что скрывали сотни трупов и всего-навсего одни двери.

– Мама! Мама! – кричал Акула, прижимаясь к самому низу деревянного креста.

Сморщившись, я закрыл глаза рукой. Меч у моих ног тихо звенел, пронзительно смеясь среди воцарившейся тоски.

– Она мертва! Она мертва! – Тласолтеотль хохотала, ее горло разрывал истеричный визг. – Она сдохла, подумать только!

Подняв взгляд, я посмотрел на распятие, установленное людскими руками посреди тронного зала. На нем висела Некрос. Ее ладони были пробиты деревянными кольями, а руки и ноги примотаны веревками к деревянной обители Христа. Я закусил губу и усмехнулся.

– Конечно… все именно так… – прошептал я.

Смех поднялся в моей груди, болезненными толчками выбиваясь из глотки. Я скорчился, вцепившись пальцами в лицо.

– Да! – хохоча, закричал я. – Все так!

Перед глазами все помутнело.

– Я хочу видеть в тебе союзника, инквизитор. Надеюсь, ты запомнишь мою маленькую услугу и придешь ко мне на помощь, когда потребуется.

Мягкая улыбка Некрос, ее скромный взгляд, брошенный из-под мокрых прядей красных волос.

Я понимал, что нужно успокоиться. Я слышал, как рыдает Акула.

Если я не приду в себя, то он будет и дальше бездействовать.

Я положил руки на свое горло. Пальцы сжали его, я зажмурился. Шею пронзили тонкие иглы, а в висках застучали молоточки. Кадык болезненно вжимался, будто стремясь переломиться. Я опустил руки и выдохнул.

– Все же, так заведено у нас, демонов. А ты сейчас им и являешься.

Мои пальцы тревожила легкая дрожь. Я встал. Ноги подкашивались, но я все же нашел в себе силы подойти к распятию.

– Акула… – просипел я, пытаясь прогнать ком, вставший в горле. – Хватит, поднимайся. Мне нужна твоя помощь, надо снять ее.

– Они… выпотрошили ее! – ревел Акула, корчась под распятой матерью. – Они вытащили все ее органы! За что они так?! Что она им сделала?!

Я выдохнул и зажал глаза пальцами, пытаясь сдержать новый приступ.

– На некоторые вопросы нет ответа, – прошептал я. – Успокойся, ну же.

Медленно опустившись на колени, я кое-как обнял недвижимого юношу, замершего в ужасе и боли.

Ты знал, что она будет мертва, ведь так? Ты просто хотел показать ему, да?