«Саша Варитас, главный куратор в музее естественной истории, недавно выпустила свою дебютную новеллу «Биомеханика и анатомия человека». Она будет подписывать книги в книжном магазине Red Letter в Трайбеке в этот четверг, 17 сентября в 7 вечера».

Хм. Так ее фамилия была Варитас. Она в разводе. Это удивляет меня. Хотя не должно, она достаточно взрослая, чтобы к этому времени побывать замужем и развестись, просто я даже и не задумывался о том, что она могла быть замужем. Ведь она совершенно не выглядит на свой возраст. На самом деле она выглядит очень молодой.

Саша Варитас. Саша Варитас. Я ввожу ее имя в поисковую строку браузера, и на этот раз появляется огромное количество результатов. Страница за страницей, и везде я вижу Сашину фамилию.

«С куратором АМЕИ [24] произошел несчастный случай.

Саша Варитас, 29 лет, потеряла своего сына вследствие дорожно-транспортного происшествия со смертельным исходом

Кристофер Варитас, 6 лет, утонул. Поведали родители, убитые горем.

Машина упала с Бруклинского моста. Женщина была спасена из тонущей машины, в то время как ее сына не удалось спасти».

Я вновь пробегаюсь глазами по результатам своего поиска, мой затылок начинает покалывать. Это хреново. На самом деле, очень хреново.

«Сегодня, приблизительно в 7:50 утра, женщина везла своего маленького плохо слышащего сына по Бруклинскому мосту в школу для cлабослышащих детей имени Карла Галлсона, когда огромный грузовик автоперевозок для замороженных товаров пересек скоростную автомагистраль, ударив седан, тем самым сбрасывая машину через ограждение Бруклинского моста и отправляя ее в воду с сорокаметровой высоты. Автомобилисты мгновенно остановили движение, а зеваки пересекли мост, истошно крича и пребывая в состоянии паники. Местный патрульный службы береговой охраны, Китон Бэнкс, оказался в непосредственной близости и подоспел как раз вовремя к месту аварии, произошедший несчастный случай разворачивался перед его глазами. Не думая о своей собственной безопасности, Бэнкс нырнул в холодные воды Ист-Ривер и начал решительно погружаться в воду следом за тонущей машиной.

Кто-то из женщин, наблюдающий за происходящим, заявил по сообщениям новостного канала СиВиТи, что патрульный должно быть тоже утонул, потому что он так и не поднялся на поверхность в течение девяноста секунд. Толпы встревоженных свидетелей пребывали в шоке и плакали из-за катастрофы, что происходила на их глазах. Наконец Бэнкс показался на поверхности с телом молодой женщины в его руках. Бэнкс старался удерживать тело женщины над поверхностью воды, когда к ним направился патрульный катер.

Полицейские траулеры подняли на поверхность утопленную машину, позже тем же днем и подтвердили присутствие ребенка внутри машины на заднем сидении. Жертвой оказался Кристофер Аллан Варитас. Мать Кристофера, Саша Варитас, в настоящий момент в больнице и находится под наблюдением из-за серьезной травмы головы, сломанной ключицы и множественных переломов ребер. Бэнксу оказывают помощь и выписывают лечение от легкой степени пневмонии, он должен быть выписан из больницы в течение следующих двадцати четырех часов.

Отец ребенка и муж Саши, Эндрю Варитас, сделал заявление снаружи больницы этим вечером, поблагодарив Китона Бэнкса за героический поступок. Мистер Варитас умолял, обращаясь в своем обращении к новостной команде и фотографам, уважать желание семьи о необходимом пространстве, чтобы они могли принять и пережить утрату сына.

Полиция установила личность виновника, им оказался Реджинальд Д. Уитсон — водитель грузовика, который столкнулся с машиной Саши Варитас. Так же было официально подтверждено, что Уитсон уснул за рулем, чем и спровоцировал трагедию. Огромное количество автомобилистов, что двигались по мосту в тот момент, подтвердили, что огромный дясятитонник беспорядочно вилял, передвигаясь по своей полосе за считанные минуты до инцидента. Еще не известно, к каким мерам наказания прибегнут против Уисона, хотя государственный окружной прокурор Хелен Андервуд заявила нам чуть ранее, что в случаях подобно этому, наказание взыскивается по всей строгости».

Я пробегаюсь глазами по статье еще раз, смотря на дату, и нахожу то, что искал в самом конце страницы. Июнь 2012. Пять гребаных лет назад. Бл*дь. Саша потеряла своего сына пять лет назад, и это звучит, как самое ужасное из всего, что можно представить. Попасть в аварию, находясь в это время в своей машине, затем пережить момент падения с моста, погружение в воду и, вероятнее всего, наблюдать, как твой сын умирает у тебя на глазах. Долбанная матерь божья. Нет ничего хуже, чем это. У меня такое ощущение, словно на мою грудь уселся долбанный слон; мне становится физически тяжело дышать. Я не пытаюсь перебороть это болезненное мучительное ощущение. Я хочу познать его, испробовать его, чтобы я мог понять. Если бы я только мог прочувствовать всю боль, которую почувствовала Саша в тот день, когда потеряла своего сына, тогда я бы смог понять ее сейчас.

Но я не могу терпеть эту боль слишком долго, потому что это чертовски тяжелая ноша, даже этот крошечный, микроскопический кусочек боли ощущается убийственно, и я стремлюсь побыстрее избавиться от него. Я закрываю свой ноутбук и убираю его на кровать рядом со мной.

Как вообще она смогла выжить после такого? Как? Это кажется совершенно невозможным для матери пережить такое ужасное, трагичное происшествие. И даже не говоря о том, что произошло, ко всему прочему ее сын был глухим. Как она смогла справиться с этим? Как вообще на нее повлияло то, что у нее был глухой сын?

Внезапно, я отчетливо понимаю, почему меня так отчаянно влекло к Саше с момента нашей встречи на прошлой неделе. Это осознание ударяет меня наотмашь — оно настоящее, сбивающее с толку, не дающее покоя. Меня влек пустой взгляд в ее глазах. Меня притягивала печаль, которая явственно пульсирует в ней, даже когда ничего не предполагает, что она может чувствовать себя несчастной. Я был привлечен к темной боли, что скрывается в ее душе, потому что это что-то, что я могу понять. Что-то, что чувствуется для меня реальным, потому что я знаю, как она ощущается.

И это на самом деле серьезное дерьмо.

Я никогда не верила в Бога. Даже когда была маленькой девочкой и моя мама водила меня в церковь каждое воскресенье, согласно религии. По большей части, это определённо обыгрывание образов. Мне нравилась атмосфера внутри церкви — запах ладана; эхо от людей, сбивающих снег с обуви в вестибюле; тихий шум разговоров перед тем, как появлялся священник, чтобы начать свою проповедь; то, как свет приобретал другую, тягучую текстуру, когда опускался на скамьи из больших затемнённых окон над головой. Мария, Божья Матерь, оплакивала нас всех. Иисус Христос, спаситель мира, охранял свою отару овец. Святой Пётр оплакивал грехи нечестивцев. Хотя я никогда особо не вникала в истории, которые читала в Библии. Никогда не принимала их близко к сердцу.

Когда я повзрослела, атмосфера в церкви претерпела трагичные метаморфозы, а разговоры оказались просто сплетнями. Стаптывание снега в вестибюле обладало треском выстрелов, а проповеди священника с каждой неделей вызывали у меня всё большую злость. Разве христиане не должны быть добрыми и святыми? Разве они не должны переживать о принятии и прощении, а не о страхе и ненависти? И я начинаю понимать, чему меня учили в воскресной школе. Я читала Библию, и для меня в ней не было никакого смысла. В ней были хорошие части, конечно же. Мне нравились кусочки о том, чтобы вести морально хорошую жизнь. Я знала, что правильно уважать старших, всегда быть честной, делиться, помогать и всегда быть доброй. Но остальное? Непостижимое божество, живущее в небе? Око за око? Забрасывание камнями и ад? Вечное проклятие и наказание?