— Ты уверена, что готова вернуться к работе, дорогая? — Оскар Блэкхит выглядит очень красиво в синей рубашке в тонкую полоску и с бабочкой. Я не могу отвести от него взгляд. Он дедушка Рука. Это просто не имеет смысла. Я снова и снова прокручиваю слова в голове, пытаясь понять, как этот милый старик в какой-то мере может быть связан с мужчиной, которого я оставила спать в своей кровати сегодня утром.

— Уверена. Думаю, мне важно к ней вернуться. Всё равно дома скучно. И я не могу вечно ходить и шарахаться от каждой тени, — это последнее заявление действительно правдивое. Рук каждый день работает в антикварном магазине, пытаясь поддерживать ощущение нормы перед лицом внимания, которое получает от копов и пожарных.

Если честно, на него должны обращать больше внимания. Он рассказал мне, что случилось с мужчиной, который похитил меня и с криками и боем затащил на мост. Он рассказал мне о двух трупах, которых должны были найти в здании, но не нашли. Он понятия не имел, что с ними произошло. Никакого понятия. Это загадка, которая не даёт мне ни минуты покоя в день. Я знаю, что Рука это тоже беспокоит. Он как всегда твёрд и стоек, но я вижу, как сжимается его челюсть каждый раз, когда звонит мобильник. Он просто ждёт. Ждёт, когда что-то подкинет катастрофы на меня и на него.

— Хорошо. Что ж, я не могу сказать, что мне жаль, что ты вернулась. В этом месте без тебя ужасно глухо, девочка моя, — Оскар чешет затылок, неразборчиво ворча. — Я бы пригласил тебя пообедать со мной, но, боюсь, у меня есть планы. Честно, я хотел бы это отменить, но…

— Папа, вот ты где.

Оскар выглядит так, будто его охватило разрядом в тысячу вольт. Он отклоняется назад и выходит из моего кабинета в коридор, поворачиваясь лицом к высокой женщине с очень холодным выражением лица. Её каштановые, почти чёрные волосы собраны сзади в пучок. У неё идеальные брови. Платье от Гуччи. Сумка от Прада. Туфли Маноло Бланик. Она идёт к нам по коридору с грацией лебедя, что толкает меня на мысль, что в какой-то момент своей жизни она была моделью.

— Я повсюду тебя искала, — говорит она, целуя его в общую область щеки, но не касаясь кожи. — Швейцар на втором этаже сказал, что ты в своём кабинете, но когда я туда пришла, там было пусто.

— Да. Ну, мне нужно время от времени разминать ноги. Не хочу пока становиться ископаемым и присоединяться к остальным динозаврам, — Оскар секунду выглядит взвинченным, затем мрачно улыбается. — Симона, это моя очень дорогая подруга, Саша.

Женщина переключает свой твёрдый взгляд на меня, и мне снова хочется спрятаться под столом. Как только я вижу цвет её глаз, до меня доходит. Симона. О боже. Её губы изгибаются так, что это в общем можно назвать улыбкой.

— Ах, да. Саша, — она протягивает мне руку для рукопожатия. Её пальцы ледяные. — Кажется, вы знаете моего сына.

Этими несколькими маленькими словами сказано многое: она знает, что я трахаюсь с её сыном. Мои щёки краснеют, по лицу распространяется дикий огонь. Это мой первый день возвращения на работу, и я уж точно не готова к этому. Я не планировала в ближайшее время встречаться с матерью Рука. Знакомиться с ней без него просто ужасно.

— Знаю, — соглашаюсь я, пытаясь держать подбородок высоко поднятым.

Симона держит руку прямо над плечом Оскара, её улыбка становится чуть шире.

— Папа, ты можешь сделать мне одолжение и на минутку оставить нас с Сашей наедине? Я бы хотела просто быстренько переговорить с ней, прежде чем мы пойдём обедать.

Он выглядит чертовски виноватым, пока уходит по коридору.

— Будь с ней мила, дорогая. Мне она нравится. Если ты изрежешь её этим своим острым языком, я буду крайне недоволен.

Смех Симоны напоминает звон колокольчика. Как только Оскар уходит, она проходит в мой кабинет, и у меня вдруг развивается клаустрофобия. Она указывает на мягкое кресло в углу комнаты и приподнимает брови.

— Можно присесть?

— Конечно. Пожалуйста.

Она аккуратно устраивается в кресле, осторожно кладя сумочку на колени. Она копается в этой чёрной сумке, слегка нахмурившись, пока не находит то, что искала. Затем она протягивает мне серебряный ключ, ногти с идеальным маникюром блестят под светом. Даже с флуоресцентом эта женщина не выглядит плохо.

— Мой сын редко поднимает трубку, когда я ему звоню, Саша. Я думала, сможете ли вы передать ему это. Не то чтобы он ему был нужен. Кажется, в его доме сейчас нет входной двери?

— И окон. И лестниц. И нескольких стен, на самом деле.

Она в чопорной манере пожимает плечами.

— Как только страховщики сделают своё заключение по пожару, уверена, всё быстро обновят. Но на это нужно время.

— Ммм, — я кладу ключ, который она мне дала, в карман.

— Спасибо, что позволили ему пока остаться с вами. Надеюсь, он не доставляет хлопот?

— Ему не семь лет, мисс Блэкхит. Он взрослый. Мы встречаемся. Он определённо не доставляет хлопот.

Кажется, это немного сбивает её спокойствие.

— Да. Что ж. Я не хотела показаться бестолковой. Простите. Полагаю, материи всегда считают своих сыновей маленькими мальчиками, вне зависимости от возраста.

Или от роста. Или от того, сколько у них татуировок. Рук выглядит таким же опасным, каким и является. Она не может это упускать.

— Всё равно. Не хочу вас задерживать, я просто хотела вернуть ключ. Было очень приятно с вами познакомиться. Может, скоро Рук приведёт вас в дом, чтобы вы могли познакомиться со мной и моим мужем официально, — она поднимается на ноги. Поправляет платье. — А пока, пожалуйста, попросите его позвонить мне. Он пропустил наш завтрак несколько недель назад, и я начала задумываться, живой ли он ещё. Я к нему заезжала, но, к сожалению, его не было дома. Пожалуйста, скажите ему, что я надеюсь, что моя уборка за него на прошлой неделе не была неуместной, — склонив голову на бок, она вдруг ошеломляюще напоминает своего сына. Он часто вот так же небрежно склоняет голову. — Было очень приятно, — говорит она.

Стук её каблуков напоминает выстрелы по плитке, когда она уходит за Оскаром.

— Уборка? — Рук хмурится, глядя на ключ, который я протягиваю ему, когда прихожу домой. Он только вышел из душа. Капли воды текут по его спине, по плечам, вниз по рукам и по груди. Я очень стараюсь, но, в конце концов, не могу сдержаться. Я чувствую себя подростком, пока глазею на него. Его сложные татуировки переплетаются по всему его телу. Они по большей части чёрные, с цветными нотками тут и там, которые подчёркивают искусство. У него просто невероятное тело. Он улыбался, когда я зашла, очень соблазнительной улыбкой, но теперь он кажется озадаченным.

— Я понятия не имел, что у неё есть ключ, — тихо говорит он. Его тело неожиданно застывает, а затем с лица исчезают всяческие эмоции. — Чёрт.

— Что? В чём дело?

— Уборка? Нет, чёрт возьми.

— Боюсь, тебе придётся рассказать мне, о чём ты.

— Уборка. Такие люди, как Джерихо, пользуются услугами уборки. И Барбиери тоже. Она подожгла дом. Она убрала те тела.

— Что?

Он тяжело садится, прижимая ладони к глазам.

— Боже, это всё имеет смысл. Это имеет такой совершенный смысл. Не могу в это поверить. Должно быть, она и с машиной что-то сделала.

— С какой машиной?

— Которую я угнал и на которой ездил по городу. Та, где Джареда Виорелли… — он чуть не говорит что-то, но передумывает. — Не бери в голову. Чёрт. Моя мать избавилась от двух трупов и устроила поджог. Мой мир только что пошатнулся.

— Это значит, что мы можем перестать переживать?

— Да. Да, наверное.

— Тогда отведи меня наверх. Мне хотелось бы от тебя немного внимания, пожалуйста.