— Демьян! — наш разыгравшийся блуд оборвал возмущенный возглас Роберта. — Мила, что вы делаете?

— Это он! — сразу же попыталась оправдаться, задыхаясь от нехватки кислорода, продолжая цепляться за плечи мучителя. — Ты же знаешь, что я сама невинность, — но при этом крепко вжимаясь в господина моего тела и рассудка, обвивая ногами его торс.

— Уж, да, — запнулся Вихтерев.

— Выйди, — облил холодом Демьян, явно адресуя реплику Роберту и припадая с жадностью к моей шее.

— Нет, — упорствовал врач, — даже если силу применишь, — с расстановкой убеждал. — Ты должен угомонить зверя, Демьян. Ты поклялся, что позволишь Милене быть счастливой с другим.

— Ро-бе-р-рт, — отчеканил с угрозой Градов, дыша точно паровоз — его дыхание обжигало лицо и шею. Это было так мощно и внушительно, что даже мой зверь вздрогнул и был готов вмиг забиться в угол, чтобы не видеть ярости господина. — Не будет она с другим счастлива!

— Дай шанс, раз обещал, — смягчил напор Роберт.

— Она сделает несчастными много людей разом, а потом себя будет презирать…

— Это за что? — вклинилась робко в разговор, продолжая все также сидеть во тьме, но в такой сладкой, что уже и света белого было не нужно.

— За неверность мужу, милая, — шепнул в губы Градов и зубами потянул за нижнюю губу до моего болезненного скуления: «А-а-а». Я забарахталась, в попытке избежать новой жестокой экзекуции.

Демьян отпустил. Во рту тотчас ощутила сладковатый привкус собственной крови. Приложила ладонь к больному участку.

— На память, — подытожил сухо Градов. Секунда и сорвал с меня повязку. Сощурилась, привыкая к скудному свету комнаты, пока не застыла под пристальным взглядом мучителя, который склонился, водрузив руки на сидение хокера по обе стороны от меня. Несколько минут гипнотизировал мутными от вожделения глазами, а потом пророкотал: — Прежде, чем проходить последние этапы, взвесь все за и против. Стоит ли игра свеч? За неверность мужу оборотни убивают.

Теперь ясно осознала, что Демьян не даст мне жизни. Он для этого слишком самолюбив, эгоистичен и крайне непорядочен.

— С чего ты взял, что изменять буду? — уточнила осторожно.

— Поверь, — прогулялся жадным взглядом по моему лицу и чуть дольше задержался на горящих губах, которые пыталась закрыть рукой. — Я приложу все усилия, чтобы тебя трахнуть. Пока сражаюсь со зверем, как могу, но зная его природу, утверждаю, это временное явление… мое воздержание. Скоро тварь взбелениться, и я тебя возьму, наплевав на всех и вся. Зверю будет все равно, желаешь ты его или нет. Замужем ты, овдовела пять минут назад, месячные у тебя, дети рядом. Инстинкт побороть невозможно, как бы Роберт не искал лекарства и не пичкал тебе препаратами, — убеждал ровно, четко, словно сбивал в мою голову простую истину, в которой я, глупая женщина, посмела усомниться. — И это взорвет наше общество, разобщит клан… грянет война! — заключил мрачно, но так, чтобы очнулась от ступора, куда неблагоразумно впала.

— Если все это понимают, почему отбор продолжается?

— Потому что внушил остальным, что ты сильнее обычных обращенок и выберешься из зависимости, — бил жуткой правдой. — Потому что хочу показать, что я желаю тебе счастья. Потому что сам всеми возможными способами мечтаю избавиться от твоей одержимости.

— И ведь пока получается, — подтвердила несмело. — Надеюсь, потом будет проще — я уеду подальше… Ты забудешь…

— Милая, я уже это проходил… с тобой, — дрогнули в кривой ухмылке губы Демьяна.

— Как видишь, мы на том же месте в той же позе и с тем же желанием быть «подальше» друг от друга.

— Аты просто не лезь ко мне, — негодовала, все еще удерживая больную губу. — Дай свободы!

— Разве незаметно? Даю, — сухо кивнул Демьян. — Но зверь не позволит тебе забывать, что чувствуешь ко мне. Мой зов будет тебя медленно уничтожать. И чем дальше ты будешь от меня, тем ближе окажешься. Чем меньше будешь хотеть обо мне думать, тем больше твоя голова будет забита мыслями обо мне. Чем больше будешь сопротивляться, тем меньше мне придется приложить усилий, чтобы подчинить тебя.

— Это не свобода! — возмутилась праведным гневом. — Моральное и душевное изнасилование. Телесная каторга!

— Ты сама ее попросила.

— Не правда! Я просила помощи…

— Дал, что мог…

— Демьян, — попытался встрять в разговор Роберт, но умолк под уничижающим взглядом оборотня.

— Тебе я и так дал слишком много свободы по отношению к ней и ко мне, — зарычала тварь, впервые за все время, показав истинное лицо опасного хищника. Исказившиеся черты, пугающие клыки. Страшно ли было? Не то слово. Меня сковало от ужаса.

— А я про работу забыл из-за вас, — осмелел Вихтерев. — Думаешь, мне делать больше нечего?! — разрядился тирадой. — Да я лучше людей лечить буду, чем ваши извращенные игры смотреть и контролировать одичавших зверей!

— Роберт, — не то молила, не то грозила, осознавая, что он тысячу раз прав. — Если бросишь, я точно погибла.

— Прости, — удивил разумной фразой Демьян. Причем, судя по реакции, и Вихтерева тоже. — Прости, Роберт, — повторил спокойно и рассудительно кукловод, став по обычаю холодным и циничным. — Милена права, ты нужен. Только ты в состоянии остановить нас.

— В том-то и дело, — сожалел устало Роберт. — Вас никто не в силах остановить. Лишь вы сами, а вы ведете себя неразумно. Все, — мотнул головой. — Заканчивайте брачные игры. Сами решили, что партнеры у вас будут другие.

Демьян кивая, отступил. Я поспешно слезла со стула и шагнула к Роберту, хотя ноги дрожали не на шутку.

— Милена, пройди в зал, — отдал ненавязчивое распоряжение врач, и я с радостью покинула комнату, сделала пару шагов, и от бессилия прислонилась спиной к стене. Закрыла глаза, прислушиваясь к неровному бою сердца. Шумно подышала, успокаивая нервы и уже было двинулась прочь, как услышала. — Демьян, — рассудительный тихий тон Роберта. — Если она тебе нужна — скажи ей про это. Если хочешь отпустить — отпусти. Хватит уже мучить и ее и себя.

Застыла как вкопанная, хотя понимала, что нужно уйти.

— Я стараюсь потакать ее прихотям, но мой зверь бунтует.

— Тогда возьми ее на правах сильнейшего. Как бы то ни было, Милена мудрая женщина, она смирится.

— Она не любит меня, умудряется сопротивляться похоти зверя… И это убивает, — мука в голосе твари поразила. — Я долго не смогу поддерживать этот фарс. Мои силы тоже не безграничны.

— Придется надорвать жилы или, — выдержал паузу Роберт — либо отпусти, либо подчини! У нас куда важнее есть дела, а сейчас мы на грани их завалить.

— Ты прав, нужно сосредоточиться на важном, а Милена… пусть продолжает играть в независимость, нам всем это на руку.

— Дурость, — шикнул Роберт. — Но ты прав, если готов рисковать, тогда сам не забывай, что нам нужно решить главную проблему…

Мужчины замолчали и я, страшась быть застуканной за подслушиванием, тихой поступью ретировалась. Тем более кольнула мысль, что главная проблема могу оказаться я!

Роберт и я приблизились к покрытому льдом пруду, где кучковался народ.

Какая красота! Сегодня у меня было время восхититься дизайном устройства участка. Несмотря на холод, зиму и заснеженность, пруд выглядел потрясающе сказочным, ведь его освещали фонари фантастических расцветок.

Пока любовалась игрой цвета на белоснежном полотне, оборотни собрались плотнее, и появился Демьян. На него среагировала сразу же, и все таинство момента улетучилось, мне снова стало не по себе. Сила господина была чрезвычайно велика. Она подавляла. Да и губа предательски начала пульсировать. Этой выходкой он окончательно поколебал мое убеждение, что могу выстоять битву со зверем и похотью, а еще — могу устоять против соблазнения тварью. Начинала плавиться лишь от ощущения его близости, что уж говорить — кипела, когда ловила любой его взгляд.