Надеваю изумрудное платье-рубашку целомудренной длины и подпоясываюсь. Верчусь перед зеркалом, пытаясь узнать в нем себя прежнюю. Волосы после каких-то неизвестных мне процедур, действительно, стали мягче. Они блестят в свете ламп и легкими волнами спадают чуть ниже плеч. 

Ноги втискиваю в ужасно неудобные лодочки на шпильке. Сегодня праздничный ужин по поводу воссоединения семьи Васнецовых, после которого отец весьма любезно разрешил мне навестить Глеба.

Я очень волнуюсь, потому что наша последняя встреча была, мягко говоря, не из приятных. Тем более, я не знаю в каких условиях его держали. Возможно, он окончательно озверел и все же набросится на меня, хотя я обещала отцу обратное.

Меня приводят к двери, ведущей в подвал. Поджилки начинает потряхивать от осознания того, что Глеба удерживали в этой темнице, как какое-то животное. Дверь распахивают, и я делаю осторожный, нерешительный шаг вперёд. Кай поднимается с пола и подходит ближе к решетке, в плену которой его держат. 

– А кто это у нас здесь?! – громоподобно произносит Кайданов, заставляя нутро сжаться от его голоса. – Госпожа Васнецова собственной персоной! – усмехается мужчина, исполняя своеобразный реверанс.

ГЛЕБ

18 ноября 2020 года (наши дни)

Я, как обычно, вздрагиваю от скрипа открывающейся двери. Настолько привык к тишине, что этот звук каждый раз неожиданно и гулко врывается в сознание. На пороге появляется Марина. Но не моя женщина, а дочь Васнецова. В туфлях, платье, с новой стрижкой. Красивая и невесомая, настоящая леди, а не заноза с ехидной усмешкой.

– А кто это у нас здесь?! – издевательски говорю. – Госпожа Васнецова собственной персоной! – усмехаюсь, приседая в приветствии.

Она молча спускается по металлическим ступеням, придерживаясь за поручень. Девочка сейчас, как невинная овечка: испуганная и слишком нежная. Настолько привлекательна, что член дергается в штанах от того, что я вижу.

Марина подходит ближе, и я чувствую запах ее духов. Внутренне кривлюсь. Сладковатый аромат перебивает ее собственный, такой любимый мной.

– Ну что?! – я первым начинаю беседу. – Уже решила мою судьбу, принцесса? –лицо в очередной раз искажает злорадная ухмылка.

– Решила, – отвечает мне Марина. – Я вытащу нас отсюда.

– С чего я должен верить тебе, маленькая дрянь? Ты столько времени водила меня за нос! В какие игры ты играешь? Чего добиваешься?

– Я не знала, Глеб! Я. Не. Знала. Я сколько себя помню, жила в детском доме. И я не врала тебе в этом. Никогда.

– А в чем врала? – скептически вскидываю брови, ожидая продолжения наигранного признания.

– Ни в чем! Да, у меня есть тайны, как и у любого нормального человека, в том числе у тебя, Глеб, но это все ни коим образом не касается наших взаимоотношений. Я честна перед тобой в том, что хочу сбежать отсюда. Уйти вместе с тобой.

Марина делает несколько шагов вперёд и подходит ближе к решетке. Ее грудь размеренно, но высоко вздымается. Она глубоко дышит, стараясь справиться с волнением.

– Я так боялась за тебя... – шепчет девушка, а ее огромные глаза становятся влажными от подступающих слез. Марина укладывает ладошку на мою щеку, нежно, едва ощутимо, поглаживая ее. – Думала, он убил тебя...

Девушка пробегает пальчиками по ранам на моем лице, а ее взгляд наполняется болью, точно она примеряет на себя каждую из них.

– Почему ты позволил сделать это с собой? – тихо спрашивает Васнецова.

– Я думаю, ты бы не задавала подобных вопросов, оказавшись на моем месте, связанной по рукам и ногам, – снова кривлюсь. Не хочу верить в ее искренность.

– Глеб, прекрати! – Марина повышает голос. – Мне не было бы смысла приходить сейчас, если бы я хотела тебя подставить. Я дома. С родителями. Зачем мне возиться с тобой, будь я не искренней? – девушка выстраивает брови домиком, наивно пытаясь убедить меня своей болтовней. Такое ощущение, что вместе с привычным стилем одежды и светлыми кончиками волос она потеряла свой вызывающий волевой характер.

– Так убеди меня, Васнецова! Докажи, что не врешь... – вкрадчиво, но все еще с насмешкой, обращаюсь я к ней.

Марина осторожно касается губами моих. Нежно и мягко целует, точно боится причинить боль своими прикосновениями. Эта, из ниоткуда взявшаяся робость, накрывает меня с головой. Я хочу эту суку! Но не так. Хочу грязно и жестко. Чтоб вопила подо мной и умоляла драть ее сильнее.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍***

Я протаскиваю руки сквозь решетку и запускаю ладони в шелковистые волосы, притягиваю голову Марины ближе, беспощадно сминая ее губы, в пределах того, насколько это позволяют металлические прутья клетки. Если Васнецов следит за мной, то его ждёт отличное представление!

Я бесцеремонно и нагло задираю изумрудное платье. Моя рука не встречает абсолютно никакого сопротивления, ведь грязная девчонка хочет этого не меньше меня. Перехожу сразу к делу и накрываю ладонью горячую плоть через трусики. Марина расставляет ноги шире, облегчая доступ к заветной дырочке.

Большим пальцем нажимаю на клитор, и девушка стонет в мой рот, не в силах больше сдерживаться. Дразню возбужденную горошину, отпуская пленённые губы на свободу. Девчонка запрокидывает голову и сладко постанывает от удовольствия. Она легонько трется о мою ладонь, помогая ласкать себя. Открыта и беззащитна для меня.

Сдвигаю в сторону влажную ткань трусиков. Марина горячая и мокрая. Пальцы так приятно скользят по нежным складочкам, что я испытываю непреодолимое желание протолкнуть их внутрь. Девушка подаётся вперед, облегчая мне задачу. С губ моей девочки слетает громкий благодарный стон, который отдаётся ещё большим напряжение в паху. 

Блядь! Меня бесит, что я называю ее так, пусть даже в своей голове. Должен ненавидеть, желать избавиться, отомстить за предательство, а я хочу к себе прижимать, ласкать и трахать... Но не из чувства мести, а потому что... 

Марина хватается руками за решетку и крепко сжимает ее. Девушка начинает часто и рвано дышать, она громко и протяжно стонет, абсолютно точно забыв о всех правилах приличия. Как и всегда. Грязная, распутная девка, согласная на что угодно в моих руках.

– Да, Марина, вот так... Стони, похотливая сучка... Мне нравится слушать твои стоны... Нравится смотреть на то, как ты кончаешь... Кончишь для меня?

– Да... – хрипловатый ответ на выдохе и вовсе срывает башню.

Мои пальцы начинают трахать ее быстрее, на запредельной скорости двигаясь внутри неё. Я приспускаю джинсы и обнажаю возбужденный член, налитый до такой степени, что я испытываю острую необходимость избавиться от семени, копившегося в яйцах все эти дни. 

Сжимаю своё мужское естество и начинаю двигать по нему рукой. Стараюсь попадать в такт движениям собственных пальцев, ублажающих Марину, но быстро теряю контроль над тем, что происходит. Ведьма! Даже от дрочки рядом с ней готов кончить за минуту!

– Давай, Марина, кончай! – рычу я, предвкушая скорое наступление оргазма.

Совершаю ещё пару несдержанных движений, и дочь Захара дергается, выгибается дугой от пронзившей тело судороги удовольствия. Я прихожу к финишу одновременно с ней, намеренно выстреливая спермой на изумрудную юбку новехонького дорого платья.

– Ты что наделал? – Марина округляет и без того большие глаза до размера блюдец. Такая смешная. Как рыба хватает ртом воздух, пытаясь придумать, как бы ещё возмутиться.

– Папаше передашь привет! – довольно отвечаю я. – Послание от меня, – злорадно усмехаюсь, представив рожу Захара, когда он увидит следы моей спермы на платье любимой дочери.

– Какой же ты придурок! – Юрьевна возвращается в своё обычное состояние, все же находя, чем ответить. – Напомни, зачем я решила спасти тебя?! – она без какого либо сожаления осматривает платье, но явно недовольна тем, что произошло.

– Так каков твой план, принцесса? – спрашиваю я, застегнув ширинку на джинсах. – Не боишься, что пущу в расход, когда выберемся?