– У меня же иммунитет, помнишь?! – победно улыбается Васнецова, поглаживая себя по животу. – А твоя одержимость местью – ничто иное, как болезнь! Ты болен, Глеб! И этот недуг уничтожит тебя окончательно, если ты не начнёшь с ним бороться, – теперь Марина говорит абсолютно серьезно, вновь укладывая ладонь мне на щеку. Гладит. Приятно, но противно. Ее речь и нежные поглаживания заставляют меня почувствовать собственную никчемность, будто я реально псих, с которым психиатр разговаривает в свойственной ему манере. – Ты должен отпустить все, – продолжает играть с моим разумом девушка, размещая на животе теперь уже мою руку. – Ради малыша... Ради меня, если для тебя я не просто шлюха, вынашивающая твоего первенца.

***

Разговор в таком ключе бесит! Я не люблю сантиментов, так же как ненавижу, когда пытаются давить на что-то человеческое во мне, наивно полагая, что подобное у меня ещё осталось. Убираю руку с живота, направляя ее в соседний просвет между решёток. Запускаю ладонь в Маринины волосы, крепко сжимая их у затылка. Подтаскиваю ее голову ближе к себе и слегка запрокидываю. Хочу показать, что подобные разговоры со мной заводить не стоит.

– Тебе следует быть осторожнее с тем, что ты говоришь, – шиплю на Марину. – Я не спрашивал твоего совета и, уж тем более, не нанимал в качестве психолога! Я такой, какой есть. В желании поменять меня, ты рискуешь лишь изменить отношение к себе, а я не думаю, что такой вариант окажется тебе по душе.

– То есть, ты все-таки веришь мне?! – бесстрашно смотрит прямо в глаза.

– У меня нет выбора. Каким бы сильным и уверенным в себе я не был, я не супер-герой, способный открывать в пространстве порталы. Но если ты хоть что-то выкинешь – пощады не будет. 

– Я правильно поняла, ты все же готов отказаться от мести ради меня?! – мелочь нарывается, продолжая закидывать меня ненужными результатами работы собственного мозга. – Готов сохранить жизнь?

– Какая же ты глупая, – бурчу я, но вместо того, чтобы исполнить мечту последних месяцев прямо сейчас, приложив девушку головой о металлические прутья, набрасываюсь на ее аппетитные губы, так соблазнительно приоткрытые невыносимо близко к моим.

– Мы сделаем это завтра, – начинает Марина, когда я дарю ей свободу. – Отец купил мне машину, на ней сможем уехать. Я придумаю какую-нибудь нелепицу вроде той, что хочу устроить внеочередной шопинг, как любая порядочная дочка богатых родителей. Упрошу отправить охрану в соседней машине. Потом приду за тобой. Выпущу. До гаража здесь всего ничего, думаю, нам удастся добраться до места с минимальными потерями. Там ты спрячешься в багажнике моей машины, а я вернусь попрощаться с родителями. Захар терпеть не может слежку, поэтому камер в доме нет, только на территории, где ты уже будешь ни в поле их зрения. В торгом центре я незаметно выберусь через чёрный ход какого-нибудь бутика... Ну а что делать дальше – решим уже по факту. 

Марина немного отходит от решетки. Тянется к пуговицам на платье. Медленно освобождает их из петель. Смотрит прямо в глаза. Сбрасывает платье на пол, оказавшись напротив меня лишь в туфлях и неброском сером комплекте нижнего белья. Возбуждаюсь. Готов на второй заход спустя каких-то пару-тройку минут. Я уже предвкушаю, как засажу девчонке прямо через решетку, но у Марины в голове совсем другие планы. Недолго покрасовавшись передо мной, она подхватывает с пола платье и разворачивается в сторону выхода.

– До завтра, Глеб, – самодовольно бросает мне Марина.

– Ты пожалеешь, если выйдешь отсюда в таком виде! - огрызаюсь я, обещая наказание за подобные выходки.

– А не надо было портить мое платье! – Васнецова ненадолго задерживается на лестнице, обернувшись в мою сторону. – До завтра, Глеб, – повторяет она и ускоряется, все-таки выпорхнув из подвала в нижнем белье. 

Со злостью ударяю ладонями по металлическим прутьям, обещая себе, что обязательно накажу строптивую бабу, как только доберемся до дома.

МАРИНА

19 ноября 2020 года (наши дни)

Убедившись, что с Кайдановым все более или менее в порядке, я решаю не медлить с побегом и заняться его подготовкой уже сейчас. Устроив импровизированное дефиле по дому родителей, принимаю душ, переодеваюсь в чистое платье и выхожу из комнаты для разговора с отцом и матерью.

Я реально вру им о том, что мечтаю устроить сногсшибательный шопинг, ощутив на себе кайф от возможности купить все что угодно, а не только пользоваться тем, что выдают в детском доме и тем, что я могла позволить себе на свою нищенскую зарплату.

Родители не пытаются узнать, где я была все это время. Почему пропала с радаров, и как меня занесло в объятья их злейшего врага. Думаю, они просто выжидают, дают возможность привыкнуть, хотят расположить к себе, но со дня на день обязательно затронут эту тему. Мне жаль их расстраивать, но завтра я не вернусь в сие хоромы, снова исчезну из их жизни, надеюсь, что на этот раз навсегда.

На мою просьбу Васнецовы реагируют одобрительно. Мать, так и вовсе светится от счастья, наивно полагая, что в скором времени обретёт родственную душу. Отец поначалу бунтует против того, чтобы я добиралась до торгового центра на собственном автомобиле, но я давлю на то, что машина была куплена ради того, чтобы на ней ездить, а не оставлять ее без дела загнивать в гараже.

– Не хочешь развлечься? – спрашиваю у достаточно молодого мужчины, почему-то дежурившего у входа в подвал второй день подряд. Это даже на руку.

Я укладываю руки на крепкую мужскую грудь и придвигаюсь ближе. Он удивленно моргает и даже не сопротивляется, хотя ему определённо влетит от папеньки, трахни он меня сейчас. Скольжу руками выше, прохожусь по шее и касаюсь лица. Чувствительной грудью, обтянутой лишь тонкой майкой, трусь о парня, едва касаясь его торса сосками.

– Что вы делаете? – оживает, наконец, охранник, задавая вопрос.

– А что не видно?! – говорю я. – Соблазняю тебя.

Он пытается что-то возразить, но мне больше нет смысла отвечать. Коленом прописываю мужчине между ног, и он наклоняемся, обхватив причинное место обеим руками. Локтем пробиваю ему между лопаток, и он склоняется ниже.

– Отдай ключи по-хорошему! А то пожалуюсь отцу, что у тебя встал на меня, – грожу я, в надежде, что молодой постовой сдастся. – А он точно не оставит этот инцидент без внимания, – добавляю, хотя на самом деле не знаю, как отнесётся к этому мой воскресший из мертвых папаша.

– Не положено никого пускать, – сипит мужчина, пытаясь подняться.

– Ладно, – говорю я. – Тогда сам виноват!

Встаю позади охранника. Хватаю за шею. Он достаточно сильный для того, чтобы я запросто могла подавить его агрессию, но это мой единственный шанс добраться до Глеба. Удерживаю мужчину в таком положении, стараясь со всех сил сохранить контроль над ситуацией. Секунд через десять противник теряет сознание, обмякая в моих руках. 

Аккуратно укладываю его на пол и шарю по карманам в поисках ключей. Подбираю подходящий, и дверь, скрипя, впускает меня внутрь. Глеб сидит на полу, уложив локти на колени. Завидев меня, поднимается на ноги. 

– Только, давай, сегодня без колкостей, – сразу одергиваю Кайданова, не давая ему шанса высказаться первым. – У нас очень мало времени.

– Ммм... – тянет Кай. – Включила командиршу? – уже привычная для меня ухмылка кривит мужские губы. – Мне нравится твой настрой! С таким будет намного приятнее поставить тебя на колени.

Закатываю глаза. Этот мужчина вообще может думать хоть о чем-то, кроме, как о желании сношаться всегда и везде? Поворачиваю ключ в массивном замке. Последний щёлкает, давая пленнику добро на выход. Властным, уверенным движением Кайданов прижимает меня к себе.

– Какая же ты сладкая, – шепчет он. Проводит свободной рукой по внешней стороне моего бедра, а затем запускает ее под майку. Находит грудь и щиплет сосок, моментально твердеющий под его пальцами.

На мгновение даже забываю зачем я здесь, когда Глеб задирает мою майку, оголяя грудь. Он припадает к ней губами, поочередно засасывая соски в рот. Мужчина все ещё крепко удерживает меня одной рукой, лишая возможности пошевелиться. Внизу разливается приятное тепло, как и всякий раз в присутствии этого человека.