Дело было сейчас не в ревности и не в том, что девушка могла стать соперницей. А в том, что я не хотела делиться нашими с ним воспоминаниями. И говорить имя, которое я обещала сохранить в тайне.

— У скромницы Ланы, оказывается, есть секреты, — она хитро улыбнулась. Но вместо ответной улыбки и шутливого ответа напоролась на мой холодный взгляд.

— Так же, как и у тебя, Максин, — произнесла правду, что не хотела озвучиваться, но что давно крутилась в голове и на языке. — Как и у тебя… — уже тихо, себе под нос, прошептала я и медленно побрела в общежитие.

До этого момента я не желала об этом говорить и заводить даже об этом речь, чтобы не портить отношения с той, кого называла подругой. Но так случилось. И эта наша первая с ней размолвка. Посмотрим, чем она для нас закончится. И, может, она наконец-то поймет, что я тоже не так наивна. И вижу, замечаю куда больше, чем ей бы хотелось. Что она не простушка, какой хочет порой казаться. Что манеры у неё сравни королевским, хотя она говорила, что из простой семьи. И, что ведёт себя она совсем не как обычная девушка, тоже заметила…

— Ты права, — донеслось тихое, немного грустное вслед.

Больше в тот день мы не говорили. Молча поднявшись к себе, на прощание лишь кивнули друг другу и разошлись по комнатам.

Утро у меня началось, как и всегда, с ранней побудки, душа, готовки завтрака на двоих. Потом оранжерея, лечебница. Возвращение в общежитие, чтобы переодеться и взять учебники с тетрадями.

Максин при встрече мне улыбнулась. И я ответила ей тем же. Ну что же. Мы обе решили промолчать. Пусть так пока и будет. Но всё тайное рано или поздно станет явным. Я узнаю тайну, что она скрывает. Раскроются и мои секреты. Однако потом.

Полдня за лекциями пролетели моментом. Попутно во время перемен смогла придумать небольшое, но удивительно эффективное заклинание, улучшающее свойства ещё растущих, лекарственных трав. Не скажу, что это какой-то прорыв в науке, однако настойки, пилюли будут требовать меньшего количества ингредиентов и станут намного эффективнее.

Довольная этим, желая опробовать своё заклинание на травах, что недавно высадила в оранжерее, я спокойно восприняла новость о том, что у нас начинается практика у преподавателя Боевой магии. А надо было бы насторожиться.

Только когда нас всех вывели на площадку, и сам декан боевого факультета Ганс Шварц, мужчина, больше похожий на огромного и злого медведя, не проревел, чтобы мы все строились, я заподозрила неладное. Вспомнила первых наших пациентов, после Винсара, что стали попадать в лечебницу с завидной регулярностью. И припомнила, после чьих занятий они к нам попадали… Все, как один, вздрагивали при упоминании его имени…

Первые полчаса декан к нам «присматривался». Недовольно бурчал, что лекари что-то совсем хилые пошли. Прикрикивал, чтобы мы быстрее бежали. А мы, уже высунув языки, носились по кругу на площадке. Боясь даже затормозить немного и чуть-чуть передохнуть, чтобы не попасть в лапы этого монстра. А он всё сильнее раззадоривался. И после «лёгкой» разминки, когда мы, обессиленные, готовы были рухнуть на землю, он раздал всем по деревянному мечу. Показал, как делать взмахи. И заставил махать пудовыми палками.

Руки через минуту начали отваливаться. Меч казался попросту неподъёмным. Но я старательно его поднимала и опускала, делая взмах, как показывал господин Шварц. И остановилась лишь на краткий миг, чтобы утереть пот с лица, что уже заливал глаза.

— Адептка! — взревел он, стоя у меня за спиной. А у меня зашевелились волосы от ужаса. — Почему ты прохлаждаешься? Вы, лекари, должны быть выносливее боевиков! Тех, кто первыми рвется в бой и всегда будет на передовой! Сила! Упорство! Концентрация!

Он не говорил, он ОРАЛ! Причем мне на ухо, отчего у меня в голове звенело, гудело. И даже стучали зубы от создаваемых его воплями колебаний воздуха.

— Лекари должны быть всегда полны сил! Так почему ты уже опустила меч?! Я не потерплю слабаков!

А теперь мне стало страшно. Без преувеличения. Он может превратить мою жизнь в кромешный ад. Я завалю его предмет. И вылечу из Академии обратно к родителям. Своей серой жизни… Не хочу!

— Извините. Я просто… — начала бормотать я, попутно перехватывая меч поудобнее.

— Что?! Я не слышу! Что это за блеяние?! Речь лекаря должна быть четкой. Понятной. Никаких сомнений! Никаких… — он склонился ещё ниже и разорался пуще прежнего.

— Из-из-звините…

— Какие нынче методы обучения лекарей… изощренные, — насмешливо произнес знакомый мне голос неподалеку. — Вам хочется таким образом самоутвердиться, крича на бедную девушку, которая от страха перед вами готова в обморок упасть?

Все адепты резко развернулись в сторону «смертника». Девушки тут же смущенно потупили взгляд и раскраснелись. Парни приготовились к незабываемому шоу: Ганс Шварц ненавидел, когда его прерывают или мешают говорить. А тут его кто-то прилюдно чуть ли не унизил.

Не веря своим ушам, я медленно повернулась и, встретившись взглядом с Шадаром, не смогла сдержать радостной улыбки. На что он ответил легким кивком головы.

— Ты кто такой?! — разогнувшись, покраснев от гнева, прорычал декан Шварц, мысленно, наверное, разрывая мужчину, позволившего так обращаться к нему, голыми руками на куски.

— И вам доброго денечка! — как ни в чем не бывало Шадар помахал декану рукой. — Может, вы не выспались? Настроение дурное? Дама сердца бросила? Так вы на адептах-то его не вымещайте. Будьте поспокойнее, они, уверяю вас, так куда лучше всё будут усваивать.

— Ты кто такой?! — повторил с ещё большим напором преподаватель, буравя взглядом наглеца. — Новый преподаватель?! Как ты смеешь вмешиваться?!

Ладонью пригладив волосы, поправляя длинную прядь, упавшую на подбородок, Шадар легко перепрыгнул через высокую живую изгородь и приземлился четко на небольшой каменный столб, которым была огорожена часть тренировочной площадки.

— Я? Преподаватель? Нет, — он подбросил что-то в воздух и, задорно подмигнув Шварцу, отчего декан заскрипел зубами, ловко поймал ножницы с длинными и острыми лезвиями за ручки. — Я — садовник!

По правде говоря, Шадар вообще не походил на садовника. Легко держа равновесие на узком столбе, помахивая ножницами для стрижки листвы, вместо них представлялся, скорее, клинок. Всё в его высокой, статной фигуре, которую отлично подчеркивали простая темная рубашка и брюки, выдавало в нём опытного воина. Острый взгляд, непоколебимая уверенность в себе.

Парни из моей группы, услышав «садовник», захихикали, заухмылялись. Они, полагаю, думали, что сейчас наглецу набьют его красивое личико. Также в них взыграла простейшая ревность — все девицы из нашей группы не на них смотрели, а пожирали глазами этого мужчину.

— Садовник? — на лице декана расплылась жуткая улыбка, а в голосе заплескалось сильное пренебрежение: — Иди отсюда, садовник. Ухаживай и дальше за своими… цветочками, — последнее слово он буквально выплюнул сквозь зубы. — А я буду дальше учить своих адептов. Не мешай.

— Разве же я мешаю? — Шадар хитро прищурился. Демонстративно. И даже как-то нагло. Словно он специально напрашивался на хорошую драку.

— Давайте продолжим! — излишне громко и бодро воскликнула я. И, подняв меч, опять сделала им взмах.

На меня никто не обратил внимания. Кроме Шадара. Он вздохнул. Подкинул вновь свои ножницы, но в этот раз их не стал ловить. Легко спрыгнув на площадку, расправил плечи. Ножницы же воткнулись лезвиями прямо в центр столбика.

— И это ты называешь «учить»? — мужчина сделал к нам шаг, кивком головы указывая на меня. — Чему же ты их учишь? Как стереть ладони в кровь? И зачем лекарям меч? Их оружием всегда был и будет посох. Для мужчин — длинный. Девушкам — укороченный в самый раз. И с чего, вообще, все взяли, что меч — лучше? В умелых руках даже тростинка станет смертоносным копьем…