Я решил, что для первой вылазки увидел достаточно, резко взмыл вверх и полетел обратно, выискивая взглядом Шандра, чтобы подобрать его по дороге. Чувствовалось, что с моим крылом что-то не так, но прежде всего надо было выбраться отсюда, и поскорее. Ох, мне же еще Грань восстанавливать! А, как-нибудь переживу, не в первый раз…

Шандр ждал меня на том же месте, где мы с ним растерзали последнюю прожорливую тварь. Смуглое лицо моего друга побледнело, однако он, двигаясь медленно и неторопливо, набирал полные карманы камней — будет что притащить нашим ученым для исследований. Я вцепился когтями в его одежду и медленно поднялся в воздух. Переносить таким образом людей очень опасно: на высоте им тяжело дышать, когда ветер бьет в незащищенное лицо, им некомфортно до паники висеть в воздухе, одежда может не выдержать их веса и порваться, да и мой полет не всегда плавный: маневры в воздухе доставляют им много неприятных ощущений.

Нырнув в прореху и оказавшись на родной земле, я отнес его к ближайшему сторожевому посту, спустил на землю и снова поднялся в воздух. Крыло двигалось как-то… с натугой.

Надо было восстанавливать Грань. Можно, конечно, плюнуть на это дело, сама затянется, но на это уйдет больше времени. Теперь, когда мы знаем, что у крепости есть люди-хозяева, оставлять такую большую прореху вдвойне опасно. Я бы на их месте воспользовался приглашением и быстренько, пока противник не очухался, заслал на его территорию несколько свеженьких отрядов.

Я уменьшился до привычных размеров и, призвав нужный мне ветер, развернулся в сторону зияющей дыры.

«Спасибо», — прозрачное лицо с пронзительно зелеными глазами казалось заплаканным и несчастным.

«Да ничего, бывает, — ответил я ей, ощущая привычный колючий холод разделения пространств. — Сейчас все поправим."

— Мало ли чего ты не понимаешь, — Румянцев стащил пирожок с Юлькиной тарелки и отправил в рот почти целиком, запив его огромным глотком чая. — Они верят, молятся, вера — это энергия, она питает божественную часть Вечного, он ее переваривает и обретает силу. Ты же видишь Эрлен почти каждый день, что тебе еще надо?

— Ну должно же быть этому какое-то нормальное научное объяснение! — в сотый раз повторяла Юлька.

— Оно есть. Вот книжка, — Дима кивнул на очередной толстый фолиант. — Там не только про то, кто, как и откуда. Там и теория, и история знаменитых воплощений, и особенности каждого, и приколы.

Юлька тяжело вздохнула.

— Ладно, попробую. Я и так читаю не переставая, голова уже болит.

Всю прошедшую неделю она только и делала, что тренировалась с крыльями в парке, а во второй половине дня честно читала всеобщую историю земель. По большей части, она напоминала Юльке историю родного мира, с его кровопролитными войнами, расцветами и гибелью цивилизаций и народов, взлетами и падениями тиранов и диктаторов. Здесь они оказались не менее кровавыми и жестокими, а последствия случались порой и более разрушительные, учитывая глубокие знания законов природы, пространства и умения превращать в оружие не только предметы, но и живые сущности. Восемь земель — восемь разных пространств, тесно объединенных паутинкой шеадров, жили и взаимодействовали, не разделяя себя на разные миры. По сути, это был единый, тесно спаянный мир, густо населенный людьми и Двуликими, равными в правах и мирно уживающимися вместе. На территории каждой земли существовало по несколько автономий разных форм управления, которые контролировались общим советом земель, но в каждой земле были свои особенности. Ар Лессеном правили 10 аристократических домов, по количеству суверенных земель, во главе которых стоял Корт. Элезия делилась на четыре исконные территории, управлял ею Совет земель. В Ар Шамале было пять эмиратов с верховным эмиром во главе, Ар Ирнан делился на три марки, управляемые маркграфами, Кэммон Ар был автаркией с единоличным правителем, Шеннон Ар состоял из семи земель и управлялся старейшинами родовых кланов, так же, как и Ар Хойт.

Над властью людей стояла власть Вечных, державших в руках местных правителей, и именно здесь Юлькино понимание реальности заканчивалось. Как человек может превращаться в мифическое существо, да еще и увеличивая свою физическую массу? Как он может жить бесконечно долго, при этом частично оставаясь физически уязвимым? И почему люди почитают их как богов при том, что все Вечные — люди, в обычной жизни ничем не отличающиеся от их самих?

Тренировки с Бресом доставляли ей огромное удовольствие, хотя и не принесли пока что столь желанного результата. Полет на небольшой высоте получился у нее с первого раза. Брес, вдохновленный талантливой ученицей, потащил ее на башню бестиария, но, надев крылья и взглянув вниз, Юлька наотрез отказалась прыгать. Пришлось вернуться обратно в парк… Юлька прыгала с небольших парапетов, забиралась на скамейки, карабкалась на статую Ворона, приводя в ужас своего учителя, трепетавшего перед всесильным хозяином Приграничья. Она научилась подниматься в воздух на уровень второго этажа замка, сносно планировала, но взмыть в небо, как это делали обитатели Ар Элес, у ее не получалось: страх высоты сковывал ее до неподвижности, стоило лишь представить, как исчезает из-под ног земля, как стремительно уменьшаются предметы и фигурки внизу. Брес ходил к кому-то советоваться, а вернувшись, вынес вердикт: надо подождать. Он велел ей практиковаться как можно чаще, высоту пока не набирать, делать то, что доставляет удовольствие и не торопиться с подвигами.

Саша тоже не терял времени даром: Грейг привел его на боевую арену замка, расположенную на одном из подземных уровней бестиария, и сдал на руки пожилому локки, учителю борьбы. Саша, когда-то в юности занимавшийся спортивными единоборствами, теперь проводил за тренировками большую часть времени, домой приползал еле живой, но светящийся от удовольствия. Когтистая лапа, подобранная им в оружейной, оживала теперь с необычайной легкостью, стальные когти трансформировались по его желанию то в лезвия, то в крюки, то в шипы. В один прекрасный день локки вложил в его руку длинный кинжал с трехгранным лезвием. Юлька, время от времени приходившая посмотреть на его тренировки, была очарована красивым и опасным танцем единения человека и оружия, слиянием живого тела и холодной стали. Она любовалась Сашей издалека, не привлекая внимания и радуясь, что Нэсте не видит его, что в эти редкие моменты она может любоваться им, не скрывая своих чувств.

Румянцев по-прежнему или поглощал тома разнообразной литературы, или пропадал где-то в лабораториях замка. Нэсте они почти не видели, но Юлька знала, что та время от времени прибегает к Саше по ночам. Ее отношение к ним изменилось — появилась в ней некая пренебрежительность, словно они — существа даже не второго, а самого последнего сорта, и даже при обращении с Сашей в ней сквозило высокомерие.

— Кстати, залез я в ту вашу жуткую лабораторию, куда вы недавно ночью заглядывали, — сказал Румянцев, глядя, как Юлька листает очередную книгу с откровенной скукой на лице — Ничего жуткого я там не обнаружил. Тренажеры там, для модификантов. Их там тестируют.

— Кого тестируют?

— Модификантов. Некоторых там держат, — Румянцев поморщился. — Есть ведь и неудачные образцы. Есть низкоразумные, которых просто так бегать по территории не выпустишь — покусают. Кстати, вы в курсе, что низкоразумные на равных входят в состав Совета Двуликих?

Саша кивнул. Вчера его учитель предложил ему сойтись врукопашную с одним из таких, существом с человеческим лицом и телом хищника. Саша ему проиграл, но поведение существа и последующее обсуждение проигранного боя ничем не отличалось от поведения обычного разумного. Потом ему объяснили, что кхеоры — так называлась раса его учебного противника — к Двуликим не относятся, поскольку сохраняют один постоянный облик, но их строение, базовое поведение и образ жизни не позволяет отнести их к разумным расам.

— Ну что, так и будем сидеть-трястись? — ядовито ухмыльнулся Румянцев, оглянувшись на Нэсте, которая тихо съежилась на краю старого дивана общественной гостиной, где они собрались, ожидая вестей от Грейга — именно сегодня должно было быть принято окончательное решение их судеб. — Пойдемте лучше пожрем, а то вдруг потом кормушку менять придется.