— Как только тебя Андрей из дома выпустил? Я бы на его месте запер дверь, чтобы никто на тебя не смотрел.

Я немного смутилась от такого неожиданного комплимента. В течение дня ловила на себе внимательные взгляды мужчин, но старалась не обращать на них внимание.

С коллегами мы разминулись, поскольку несколько часов по поручению шефа выслушивала и записывала пожелания заказчиков. Несмотря на многочисленных претензии, удивительно быстро решила все рабочие вопросы и поверила, что отдых и правда творит с людьми чудеса.

Есть, когда столбик термометра показывает плюс тридцать пять, совершенно не хотелось, поэтому я отправилась в парк, располагавшийся недалеко от офиса. Купила мороженое и наслаждалась долгожданной прохладой. В разгар рабочего дня здесь было немноголюдно, поэтому громкий смех не мог не привлечь мое внимание. Пойдя на звук, увидела странную картину — пикник практически в центре города. Я бы поняла, если бы это были студенты, но видеть моих коллег, сбросивших надоевшие каблуки, сидевших в своих довольно дорогих платьях прямо на покрывале, было как минимум непривычно. Компания насчитывала не менее пятнадцати человек. Были среди присутствующих и мужчины, но, судя по их хмурым лицам, на внимание девушек они не рассчитывали. Подойдя ближе, я даже не удивилась, увидев в центре этого собрания Ника.

— Расскажите нам что-нибудь о себе, — попросила хорошенькая рыжая девушка из отдела снабжения. Она совершенно забыла о пицце, которую держала в руках, устремив полный обожания взгляд на грека.

— Боюсь нагнать на вас тоску, потому что истории моей Родины значительно интереснее, чем моя биография.

— И все же приоткройте завесу тайны, — заговорила Люда. Конечно, разве можно было обойтись без нее?

Вытянув длинные стройные ноги, она кокетливо накручивала прядь светлых волос на палец и бросала томные взгляды в сторону гостя. Пашка, видя ее попытки привлечь к себе внимание, казался спокойным, но я заметила, с какой силой он сжимал бутылку минеральной воды. Я устроилась неподалеку, в тайне немного обижаясь на то, что меня никто не позвал.

— Вы все-таки грек или итальянец? — задала вопрос пышнотелая брюнетка, присаживаясь рядом с Ником. Имени ее я не знала, но отчего-то начинала тихо ненавидеть.

— Мой отец грек, а мать итальянка. Вот и вся тайна.

Мужчина сидел спиной ко мне, я не могла видеть его лица, но успела уловить горечь в его словах, будто разговоры о семье причиняли ему боль. Впрочем, его переживания не должны меня волновать, найдется, кому его утешить и не только.

— А вот и Ника! Присоединяйся, раз вышла на работу на день раньше. Мы ждали тебя только завтра.

Марина приветливо помахала мне рукой. Надо же, и она тут, слушает этого иностранца, будто других занятий нет. Я только качнула головой, не желая становится частью фанатского клуба имени Николаоса Керкирэоса. Пусть наслаждаются обществом друг друга.

Я отошла в сторону, взяла у Пашки многострадальную бутылку минералки и сделала несколько жадных глотков. Мне не было совершенно никакого дела до того, с кем грек проводил время, пусть хоть роман заведет с кем-нибудь из них. Ни одна из присутствующих девушек не ответит ему отказом, стоит только поманить.

— Ты в порядке? Отпуск уже наскучил? — спросил Павел.

— А? Что случилось? — попыталась сконцентрироваться на заданном коллегой вопросе. Неужели и правда перепутала даты? Давно меня так не тянуло на работу.

— Тебе как будто неприятно находиться здесь, на этом импровизированном пикнике и, знаешь, не тебе одной.

— Паш, выбросил бы ты ее уже из головы.

Не было необходимости называть имя: мы оба понимали, о ком идет речь.

— Рад бы, — парень вздохнул, — но не могу.

— Тебе бы родиться рыцарем в Средние века и воспевать свою даму сердца. Современные девушки вряд ли оценят всю глубину твоих чувств.

Видимо, последние слова сказала слишком громко, потому что сразу несколько людей обернулись.

— Далеко не каждый может понять другого человека, тем более, принять его, довериться, — произнес Ник. Теперь не он, а я была в центре внимания.

Я инстинктивно повернулась в его сторону, но не увидела его там, где ожидала. Мужчина стоял, прислонившись к стволу могучего дуба, и сам был подобен этому дереву — такой силой веяло от него.

— Я расскажу вам одну историю, а вы решите, так ли отличаются люди ушедших эпох от наших с вами современников.

Красивый низкий голос Ника привлек общее внимание. Я тоже нехотя прислушалась.

— В XII в. во французском графстве Анжу располагался женский монастырь Цецилии Римской. Число послушниц и монахинь в нем было невелико, но они вели праведный образ жизни, посвящая все свое время молитвам и заботе о ближних. Господь благословил их труды, и обитель ни в чем не знала недостатка. Монастырь, в котором каждый нуждающийся мог рассчитывать на кров и пищу, привлекал внимание не только нищих и паломников, но и некоего Этьена Клема, мелкого феодала, решившего расширить границы своих владений за его счет. Под покровом ночи он напал на святую обитель и только вовремя подоспевший отряд Алена Жуанвиля не дал свершиться насилию над невестами Христа. Бой был коротким, но крайне жестоким. Жуанвиль получил тяжелое ранение и остался в монастыре залечивать раны. Первое время за ним ухаживала совсем юная послушница Авелин. Ее облик и кроткий нрав соответствовал ее имени — она была столь же пуглива, как маленькая птичка. Стоит ли удивляться, что проводя много времени вместе, молодые люди не только лучше узнали друг друга, но и полюбили. Ален умолял девушку стать его женой и покинуть обитель, но она долго не решалась последовать зову сердца. Не будучи в силах решиться на столь отчаянный шаг, она обратилась за советом к настоятельнице. Последняя тут же приказала Жуанвилю покинуть монастырь, назвав его дьяволом в человеческом обличье, искушающим невинные души. Авелин она заперла в келье, приказав ей денно и нощно отмаливать свои грехи, и посадила послушницу на хлеб и воду, да и те полагались девушке лишь раз в сутки.

Жуанвиль день за днем приходил к монастырю, чтобы поговорить с возлюбленной, пытался проникнуть туда хитростью, но каждый раз терпел поражение. Однажды его впустили. Это было так неожиданно, что он не мог не заподозрить неладное. Ворота открыла монахиня, на которую рыцарь не обратил внимания. Сестры называли ее Марией. Она молча отошла в сторону, пропуская гостя. Лишь один раз позволила себе поднять на него глаза, но юноше было достаточно этого мгновения, чтобы узнать в ней свою Авелин. Ален пытался расспросить ее, но та молчала в ответ на все его вопросы, низко склонив голову и нервно перебирая четки. Сжалившись, одна из монахинь рассказала Алену, что девушка приняла обет молчания, чтобы искупить свои грехи, а перед этим сама изъявила желание принять постриг, не находя в себе сил бороться с искушением.

Жуанвиль покинул монастырь в тот же день. Он принял участие в Третьем крестовом походе и погиб под стенами Иерусалима, сраженный кинжалом в сердце, с именем возлюбленной на устах.

Ник давно замолчал, но никто не смел нарушить воцарившуюся тишину. Казалось, даже птицы умолкли, очарованные его печальной историей. Я на мгновение прикрыла глаза, чтобы собраться с мыслями. Его рассказ вызвал противоречивые чувства, какое-то смятение, причину которого я не могла понять. Наши взгляды встретились, словно скрестились клинки на дуэли, и никто не хотел уступать, а сердце в моей груди билось испуганной птицей.

— А что стало с девушкой? Неужели она так быстро забыла своего рыцаря? — спросила Марина, еле сдерживая слезы. Она всегда так эмоционально реагировала даже на мелодрамы.

— Думаю, она прожила долгую праведную жизнь, как и хотела того, отказавшись от любви, не сумев поверить юноше, — ответил Ник.

Он произнес эти слова ровным голосом, но я видела отчаяние и боль в его глазах, а сердце сжалось от тоски.