— Тише, молодой человек. Не стоит тревожить сон княжны. Разговор наш не для девичьих ушек, — мягко попенял Николай Иванович. — А слуга вам не намекал на нечто такое?

В комнате повисла тишина. Я услышала, как посол поднялся — всё же сидеть на ковре в мундире крайне неудобно — прошёлся по комнате, подошёл ко мне, вернулся назад, что-то скрипнуло. Томимая любопытством, я приоткрыла глаза, чтобы увидеть, как Фарух подвинул к ложу Таира банкетку, на которую и уселся князь, благодарно кивнув расторопному слуге.

— Намекал, — вдруг вспомнил принц. — Но я тогда не понял, а он больше не делал попыток. Неужели он меня из-за этого убить захотел?

— Страсть, молодой человек, это такое состояние, что с каждым часом, с каждым днём не ослабевает, а напротив, сильнее терзает человека. Может, в тот момент ваш слуга был на грани, может быть, его страдания усилились от страха смерти. Шторм-то вас накрыл нешуточный. Может, было что-то ещё, нам неведомое… — всё так же успокаивающе тихо предположил Николай Иванович.

— Мы когда из покоев моих уходили, девчонка сказала: «Я буду ждать тебя!». Думал, она мне говорит, ещё и удивился, почему на «ты» обратилась. А она это Явару говорила… змея! Вернусь во дворец — прикажу удавить гадину! — сквозь зубы прошипел принц.

Ну ты посмотри, какой поросёнок! — дёрнулась я. Хотела было пойти и настучать по тупенькой головушке, мысли дурные выбить, как пыль из ковра, но, слава Триединому и низкий поклон Николаю Ивановичу, не успела.

— По мне, так в ноги ей поклониться стоит, — не скрывая иронии, высказался князь. — Если бы не чувства этих людей, то, скорее всего, погибли бы вы вместе со шхуной. Этот ваш Явар в очень удачном месте вас столкнул. Вы не рассмотрели местную бухту? Будет время, прогуляйтесь к пляжу, изучите. Там вход меж двух скал, длинный и узкий, едва-едва яхта малотоннажная проходит. Такое расположение не даёт волнам по акватории разгуляться. Похоже, вас сильной волной сразу затянуло в бухту и выкинуло на берег. Иначе в штормовом море вы бы утонули. Переохладились оттого, что ноги долго в воде были, да и ночи уже не жаркие, а на вас одежда сырая… М-да… Так, о чём я? О наложнице вашей… Позволите мне, старику, своё мнение о ситуации высказать? Вы, помнится, сказали, что девчонка вам была безразлична — много таких в гареме. Вы её даже по имени не называете. Думаю, вы с ней и поговорить ни разу не удосужились? Не о чем? Может быть, может быть… А слуга ваш нашёл темы для бесед. Помните, да? — князь замолчал, встал с банкетки, ещё раз прошёлся по комнате. — Мы с вами, молодой человек, из разных культур. Отношение к женщинам разное. Но я читал стихи ваших великих поэтов, которые воспевают чувства к красавицам. Значит, и в вашей культуре мужчинам свойственна любовь к женщине. Даже ваш слуга это доказал; хоть и не очень удачный пример, но это так… Вы правда считаете — девочка, выбравшая любовь вместо холодного равнодушия, виновата перед вами? Или вам обидно, что она предпочла другого?

— Она рабыня! — прошипел Таир. Кажется, голос окончательно пропал.

— Думаете, это вас оправдывает? — шаги затихли, князь остановился. — Ваш старший брат Кирим сейчас учится в Москаградском университете. Напишите ему, спросите его мнение о рабстве в целом и о том, что оно пока ещё сохраняется в ханстве.

— И так знаю… Осуждает. Сказал, будет просить отца отменить этот позор, — напрягая воспалённые связки, просипел принц.

— Хороший правитель будет у гиримского ханства… — задумчиво пробормотал посол.

И опять тишина. Этак я и впрямь засну, если слушать нечего будет.

— Я её освобожу и дам хорошее приданое. А если захочет, то домой отправлю… в Полску. Но если Явар живым найдётся — самолично голову отрублю! — решительно, хоть и едва слышно, просипел принц.

Невольно вспомнилась смешная фраза из трагедии «Я царь или не царь?»*

*Фраза из трагедии Алексея Толстого «Царь Фёдор Иоаннович».

Так бывает, что задумывая одно — получаешь другое.

Я только лишь хотела притвориться спящей, но сама не заметила, когда моё притворство перешло в настоящий глубокий сон. Прошлая бессонная ночь своё взяла. Правда, спала, судя по всему, недолго. Проснулась оттого, что кто-то легко трясёт меня за плечо. Открыла глаза и увидела по-доброму улыбающегося Николая Ивановича.

— Роксаночка, нам пора. Его Высочество принц Таир оказал мне честь сопроводить его во дворец.

Тряхнула головой, отвернулась, прикрывая рот ладошкой, чтобы скрыть зевок, встала, огладила платье и волосы. Осмотрелась.

Таир в одежде, предоставленной утром моими слугами, сидел на банкетке, готовый к переходу. Было видно, что ему ещё нездоровится, но недомогание уже не предполагает смертельной опасности. Поймав мой взгляд, принц поднялся, склонил голову в благодарном поклоне.

— Княжна, я крайне признателен вам за спасение, приют и уход. Уверен, отец отблагодарит вас должным образом, но и я многое могу. Скажите, чего бы вы хотели?

Чего бы я хотела? Вопрос, конечно, интересный. Глафира уже отвечала, когда её об этом спросили. Красиво и с достоинством. Не повторять же мне её слова, невместно как-то. Не попугай я, и свои мозги имеются. Позабавило и то, что от фамильярного обращения принца ко мне не осталось и намёка. Что ж, я тоже не вчера с гор спустилась. И, присев в книксене перед досточтимым эфенди, ответила:

— Именно сейчас у меня есть всё необходимое, Ваше Высочество. Но если вы не передумаете и не забудете, то пусть это будет отложенное желание. Так можно? — я старательно изобразила коронную улыбку Николая Ивановича — слегка поднятые уголки губ — и склонила голову к плечу, изображая полное внимание к собеседнику.

— Отложенное желание? — слегка озадаченно переспросил Таир, но, очевидно, заметил хитрый прищур моих глаз — «Что, мальчик, слабо?» — и тут же согласился: — Договорились!

— «Волю первую мою ты исполнишь, как свою!» — шутливо подвела итог я, процитировав Александра Сергеевича.

Сказала и тут же прикусила себе язык. Вот какого злого духа я это ляпнула? В сказочке Пушкина хэппи-энда не случилось. Но слово не воробей, вылетит — не поймаешь.

— Договорились, — повторил Таир. — Но и у меня к вам, княжна, просьба есть. Уступите мне Фаруха.

Как это уступить? Вещь он, что ли? Взрослый парень со своими желаниями и планами на жизнь. Я посмотрела на слугу — пусть сам решает.

— Что скажешь, Фарух?

— Буду счастлив служить досточтимому эфенди, — сложив руки на груди, с низким поклоном ответил тот.

— Если так, то я не против, но у тебя семья есть. Беги к родителям и проси разрешения покинуть дом, — строго велела я и повернулась к принцу: — Вы же не очень торопитесь? Как раз у вас будет время ещё раз горло прополоскать. Сейчас раствор приготовлю.

Когда после долгих уговоров и моей эмоциональной лекции о пользе неприятной процедуры Таир сдался и выполнил предписанное, мы вышли из гостевой комнаты. Я провожала гостей, князь и принц готовились к переходу. Фарух, нетерпеливо переминаясь, уже ждал нас в гостиной. Надия, с заплаканными глазами что-то наставительно нашёптывала сыну, дёргая его за рукав, но не отговаривала и не удерживала. Время пришло, и пора выпускать вставшего на крыло птенца из гнезда.

— Всё готово, я открываю портал, — предупредил князь и положил артефакт на пол. — Роксана, я напишу тебе, а на днях зайду навестить. Фарух, иди первым. Не бойся, просто сделай шаг вперёд и отойди в сторону, чтобы освободить проход.

Парень осторожно отодвинул от себя мать и, следуя приказу, быстро, почти бегом, перешёл через портал. Следом ушёл принц. Николай Иванович кивнув мне и, мимоходом подняв амулет, последовал за ними.

Вот и всё. Тревоги улеглись, неожиданные хлопоты закончились, жизнь, наконец-то, вернётся в прежнее русло.

Надия, время от времени грустно вздыхая, растопила камин, зажгла свечи. Ещё один день незаметно пролетел. Столько событий вместил он в себя, что в иной месяц такого не бывает.