Мои руки уверенно расстегнули мужские брюки, лаская поясницу, нырнули ниже под ткань и сильно сжали ягодицы, а зубки прикусили мочку его уха. Услышала мужской стон и шумный выдох.

— Пойдём в спальню.

— Хочу сейчас, здесь, — прошептала на ухо и провела по нему языком. — Трахни меня.

Хотелось быстрее покончить с этим. Сегодня я была не готова предаваться с ним нежности в прелюдии. Из головы никак не выходил таинственный гость по кличке Бес. Его опасный и властный взгляд так и стоял перед глазами, а слова Соколовского усилили моё воображение. Почему-то мне казалось, что такой, как Бес, и не спросит, если решит что-то взять. Боялась я его. Нужно скорее заканчивать с этим, приложить максимум изворотливости, чтобы подобраться к информации на сервере Соколовского.

Пока я думала, на автомате отвечая на горячие и жадные поцелуи и ласки Михаила, он уже стянул с меня трусики и, подтянув на край стола, вошёл в меня твёрдым членом. Я обхватила его ногами, подаваясь навстречу его требовательным движениям.

— Убил бы меня, если бы я трахнулась с Глебом? Он явно меня захотел.

Михаил от удивления аж остановился, тяжело дыша. Посмотрел в мои глаза затуманенным похотью взглядом.

— Скажи. Убил бы?

— Сука… — потянув за волосы, приблизил моё лицо к своему. — Даже не сомневайся.

— А его? — сказала и, сильно высунув язык, лизнула его губы.

— Хочешь развязать войну, блудница?

— Хочу услышать, как сильно я тебе нужна, — прошептала в губы и укусила. — Любишь ли ты меня или просто хотел доказать Атаманцеву, что сильнее? Забрать себе, чтобы ему сделать больно.

— Уже говорил, что всегда любил, — впившись в бёдра руками, толчком насадил меня на член. — Захотел тебя, как только увидел. Юную, невинную… Сразу понял, что как из пластилина вылеплю из тебя нечто прекрасное, — продолжал вбиваться в меня, не отводя взгляда от моих глаз, губ, которые я приоткрывала в стонах от его толчков, — что будет сводить мужиков с ума, а я всем буду показывать, что «МОЯ».

Обхватила его шею руками и впилась жадным поцелуем в губы. Руками он всё быстрее подталкивал меня, вколачиваясь ритмичными движениями, а я громко стонала и вскрикивала от удовольствия. Это не было наслаждение как от близости с мужчиной, которого я любила больше жизни, но физиология брала своё. Не было эйфории от слияния двух любящих людей, не было такого восторга от прикосновений и проникновения, не было полёта души и погружения в нирвану. С моей стороны это был только секс, похоть.

Любил ли Михаил меня действительно? Возможно, по-своему да. Но в одном я была уверена, что предательства не простит никогда. Соколовский из тех собственников, которые своё никому не отдают, пока сами не захотят избавиться.

Михаил сжимал мои волосы и всё сильнее подталкивал меня, жалил горячими и жадными поцелуями, тяжело дыша и издавая хриплые, низкие стоны. Отстранив от себя, он надавил рукой, чтобы я легла на стол и, закинув мои ноги на плечо и прижимая бёдра к себе, ускорился. Запрокинув голову, я издавала стоны и снова представляла Стаса, его руки, его губы, горячие объятия, ласки, которые дарили мне наслаждение… вспоминала нашу близость. Не могла до конца расслабиться. Это мешало мне дойти до пика, испытать оргазм… Хотелось поскорее уединиться с этими воспоминаниями… И я стала имитировать. Уже не первый раз, потому что после Стаса всё было не тем… не так…

Почувствовала, что он близок к финалу, я вскрикнула, выгнушись, сжалась в спазмах до дрожи в ногах. Соколовский последним толчком вогнал член в меня, замер и, шумно выдыхая, кончил. Я лежала на столе, разглядывая потолок. Такая тоска по любимому накатила, что хотелось выть… сдохнуть…

Обвив мои ноги вокруг своих бёдер и упёршись рукой в стол, Михаил склонился надо мной. Проведя рукой по груди, поцеловал.

— Послезавтра улетаем в Цюрих, — не до конца отдышавшись, произнёс он.

Достав салфетки из ящика, он стал приводить себя в порядок. Я медленно поднялась, и он передал их мне. Смотрела на него удивлённо, пока он застёгивал брюки.

— Цюрих?

— У меня там дела, — обыденно произнёс. — Потом Милан, Париж. Отлично проведём время. Ты же любишь шопинг? — улыбнулся и, обхватив за шею, поцеловал меня в губы. — Куда-то, где тепло? На яхте… Ницца, Монте-Карло… — Соколовский взял со стола пачку сигарет и закурил, подойдя к окну.

— Но послезавтра у меня последнее выступление в клубе.

Михаил отвлёкся, наливая себе виски и я, оправив платье, тронула мышку, чтобы вывести из сна компьютер.

— Ладно. Вылетишь после выступления, — мельком глянула на него. — Выпьешь?

— Пожалуй. Со льдом.

Он отошёл к мини-холодильнику, и я выпала из поля его зрения. Поторопилась подробнее разглядеть информацию на компьютере, пока он стоял спиной ко мне.

— Только больше никаких выступлений, — серьёзно сказал Михаил, насыпая лёд в стакан. — Ты достойна лучшего, чем танцы на потребу публики.

— Места в твоей компании?

Он молчал, наливая виски. С замиранием сердца, нажала на компьютере кнопку «сон» и отошла от стола. Соколовский повернулся и, подойдя ко мне, протянул стакан.

— А тебе это надо? Работать?

— А чем мне ещё заняться? Ты же знаешь, что праздная жизнь гламурной любовницы Соколовского не для меня. Мне скучно, — улыбнулась и пригубила янтарный напиток. — Не боишься, что я начну искать приключений? Закручу роман с телохранителем или Гле…

— Только попробуй, — холодно перебил Михаил, а его глаза, словно кинжалы, пронзили угрозой.

— Это шутка, — улыбнулась я в ответ. — Ты же ясно сказал, что убьёшь, а я жить хочу. Ведь я ещё так молода, — игриво повела глазами и прильнула к его губам. Проведя ладонью по его груди, положила руку на плечо и сделала глоток виски. — Я могу помогать в переговорах. У меня хороший итальянский и английский. Да и аналитик из меня неплохой.

— Я подумаю.

— Сколько ты планируешь быть в Швейцарии?

— Три дня.

— Насчёт Парижа и Ниццы с Монте-Карло, конечно, заманчиво, — протянула я с улыбкой, — но может лучше весной или летом?

Глядя мне в глаза, Соколовский задумался. Боялся меня оставлять одну?

— Я же под охраной, что со мной случится? Боишься, что сбегу? — усмехнулась я. — Я же не дура, Соколовский.

— Ты точно не дура, — с хрипотцой ответил. — Весной, действительно, там лучше, — отпил виски. — Договорились.

Накануне выступления и отлёта Соколовского в Цюрих я его не видела. Не могла уснуть. Лежала в кровати, тщательно обдумывая свой план. Трезво оценивала возможности провала. Иллюзий на этот счёт я не испытывала. Мне нужно было взвесить все риски. Решиться рискнуть и сделать то, что я задумала, в дни отсутствия Михаила или… Второй вариант займёт больше времени — это продолжать с ним длительные отношения, завоевать полное доверие, получить место в его компании, а может и допуск к его делам, мизерными шагами приближаться к возможности завладеть информацией. Этот вариант мне очень не нравился. На это может уйти ни месяц… год… Соколовский очень осторожен и кого попало не допускал в свои тайны в этом я уверена.

Не могу представить даже, что придётся притворяться так долго. Втягиваться в это болото, в грязные дела, если это ещё удастся. Гарантий в этом никаких… могу так и остаться на правах любовницы, украшающей его статус и ублажающей в постели, пока не наскучу. Не было никакого желания затягивать, и я решила рискнуть. Терять мне уже нечего. Моя жизнь превратилась в сплошную фальшь, а без любимого мужчины вообще не было желания жить. Душа и сердце изнывали от тоски по нему, мир потерял краски. Я словно безэмоциональная кукла украшала жизнь Соколовского и только одинокими ночами давала выход накопившимся чувствам — плакала в подушку, вспоминая каждую минуту проведённую со Стасом.

Вот и в ночь накануне отлёта Михаила я проплакала и уснула только под утро. Не слышала, как он приехал. Сев в кровати, я посмотрела на постель. С его стороны не смята, значит он не спал здесь. Провёл остаток ночи в своей комнате, и я этому не особо удивилась. Он так делал, когда хотел хорошо выспаться перед важным днём, и меня это очень даже устраивало. Для его возраста он и так был слишком активен в интимной жизни. Не многие молодые пары могли похвастаться такой частотой и разнообразием секса.