Он распалял моё тело, покрывая жаркими, чувственными поцелуями, выводя влажные линии языком, покусывая нежную кожу на животике, бёдрах. В сладких муках нетерпения ощутить его, я стонала и изгибалась. Мои руки потянулись к болту на его джинсах, которые мне удалось быстро расстегнуть, и я, немедля ни секунды, потянула за собачку молнии.

— Как же я хочу тебя, мой мужчина. Мой? Скажи…

— Твой, моя девочка, — прошептал, посмотрев мне в глаза.

От этих слов восторг и нежность накрыли меня девятым валом, и я поглотила его губы самым чувственным поцелуем, на который была способна. Сердце сжалось от переполнявших его эмоций. Казалось, что, если я сейчас не дам им выход, оно не выдержит и разорвётся на мелкие осколки.

Стас снова стал покрывать моё тело поцелуями и ласками, спускаясь всё ниже и ниже. Чувство эйфории возносило меня всё выше, на вершину удовольствия. Он подхватил зубами ткань трусиков на лобке, а пальцами потянул их с бёдер. Поднявшись на ноги, снял и кинул их на пол. Я лежала в ожидании тепла его тела, без которого мне стало одиноко, и не могла оторвать взгляд от любимого мужчины. Стас положил мою ногу себе на плечо и, поглаживая её, покрыл горячими поцелуями. Не заставляя себя ждать, снял джинсы с бельём, снова накрыл меня своим горячим телом и заставил испытать неописуемый восторг от соприкосновения наших распалённых тел. Его пальцы коснулись моего лона и нежно стали ласкать, растирая влагу, которая обильно выделялась в нестерпимом желании его принять. Обхватив его ногами, я слегка их сжала, в знак того, что уже не могу терпеть. Больше слова нам не нужны были. Глядя в мои глаза, Стас неторопливо потёрся членом о мои истекающие губки и вошёл в меня. Мы в унисон издали стоны удовольствия.

Заключив меня в плен сильных рук, он двигался медленно, но глубоко. На мгновение замирал, входя до упора, а я в этот момент изгибалась и теснее прижимала его к себе руками и ногами. В таком неторопливом темпе, мы погружались в эмоции и ощущения друг друга. Не разрывая зрительного контакта, тонули в наслаждении от слияния наших тел. Сейчас наша нежность и чувственность достигли пика, притупив похоть и животную ярость обладания телами. В полной гармонии мы словно качались на волнах блаженства, соприкасаясь обнажёнными душами.

Стас целовал мою шею, со стоном утыкаясь в неё. Руками словно подталкивая меня под себя, неторопливо и глубоко входил. Я протяжным стоном ему вторила, сжимая пальцы на его спине и ягодницах. Чувствовала, как перекатывались его мышцы от напряжения, а горячее дыхание опаляло меня. От каждого движения я воспаряла к вершине экстаза. Была где-то на грани реальности, испытывая неописуемую эйфорию от такого единения наших тел… душ… эмоций. Кроме нашего горячего дыхания, ритма сердец и стонов чувственной страсти я ничего больше не слышала. Потерялась в пространстве и времени, и мне совсем не хотелось возвращаться в реальность. Хотелось вот так навечно остаться в его объятиях, плавиться как свеча в его нежных и сильных руках, стонать от сладких поцелуев, чувствовать его тело, чувствовать внутри себя…

Ускорив темп, с протяжными стонами и шумными вдохами мы достигли одного на двоих оргазма. Неописуемый восторг. Я словно умерла от счастья, когда в глазах потемнело и перед ними заблестели золотые мушки, а мозг выключился на несколько секунд. А потом… потом я снова возродилась от нежных поцелуев любимого…

Посмотрели в глаза друг другу. Тёмная чёлка волнистых волос падала Стасу на лоб, потемневшие глаза излучали нежность, на висках и лбу блестели капельки пота. «Самый красивый и настоящий мужчина», — снова восхитилась я. Коснулась подушечками пальцев влажных висков и, обхватив голову, притянула его к своим губам. С наслаждением вдыхала любимый запах его кожи и терпкого, сандалового парфюма, уткнувшись ему в шею и прижимая к себе. Душа рвалась наружу и хотела кричать всему миру как я счастлива сейчас… нет… с ним — всегда.

— Девочка моя, любимая. Не отдам никому… — шептал Стас между поцелуями, покрывая ими моё лицо, шею, плечи. — Будь со мной… моей… всегда.

От этих слов нежность вконец разорвала моё сердце. Мои глаза намокли от подступивших слёз счастья. Обхватив его шею руками, ещё сильнее прижала к себе, не в силах отпустить. Я напрочь забыла все неприятности и обстоятельства, которые могут помешать нам быть вместе. Окончательно приняла неоспоримый факт — Стас мой мужчина, и я никому его не отдам, пойду за ним, куда бы не позвал, и готова сделать всё ради него.

— Ты не явилась в суд без необходимого уведомления. Что скажешь?

Испытывающе посмотрел в холодные глаза супруги.

— Не успела прилететь, — невозмутимо ответила Таня.

— Если ты не явишься ещё два раза, нас разведут без тебя, на моих условиях, поверь. Так что, лучше подпиши сейчас согласие, — положил перед ней папку с договором о разводе.

— Что значит на твоих? — округлила она глаза, явно занервничав.

— Объяснить или сама прочтёшь? — кивнул я на папку. — Как бы ты не изгалялась, жить я с тобой уже не буду. Всё кончено.

— Уже замену нашёл? — ехидно заявила, встрепенувшись. — Эта та молоденькая девица?

— Это не имеет значения, — строго отчеканил, глядя в голубые глаза, когда-то любимой женщины. — Не тешь себя иллюзиями. Наш брак давно рухнул. Нет у нас семьи. Я хочу видеть только дочь.

— Не получишь ты её! — выпалила она, подскочив с кресла и бросив в меня листки договора.

Её глаза полыхали злобой и отчаяньем. Еле сдержался, чтобы не вспылить. До скрежета сжал челюсти и стал глубоко дышать, сдерживая гнев. Таня нависла над столом, упёршись руками в стол и испепеляя меня взглядом холодных глаз. Даже сейчас в них не было ни капли любви, отчаянья потерять меня. Я там видел только страх потерять опору и стабильное содержание в виде моего кошелька. Прикрыл на секунду глаза и сделал глубокий вдох.

— Что прячешь свои бесстыжие глаза? — прошипела она. — Скольких успел перетрахать, пока я пыталась залечить нанесённую тобой рану?

— Что ты несёшь, — потёр пальцами лоб, снова закрывая глаза. — Я оставляю тебе нашу квартиру, салон, который открыл для тебя. Заниматься им будешь отныне сама. Завалишь бизнес — помощи не проси, — спокойно перечислял ей условия договора, собирая листки договора, рассыпавшиеся по столу и на пол. — Так же даю ежемесячное содержание в размере десяти миллионов до совершеннолетия дочери. Обучение её беру на себя. Ты, — направил на неё указательный палец, — беспрепятственно даешь мне видеться с Катёной минимум десять дней в месяц. И не забудь, что без моего ведома и согласия не сможешь её увозить, тем более, за границу. Подписывай, — положил перед ней договор.

Таня неожиданно притихла и снова села в кресло напротив меня. Смотрела на меня хлопая глазами.

— Десять миллионов? Ты издеваешься?

— Косметический салон в центре города приносит чистой прибыли ещё в среднем пять миллионов в месяц, — парировал я, вздохнув, — если ты не похеришь его. Этого вполне достаточно, чтобы вести беспечный образ жизни и не работать, как ты и привыкла. Но если моя дочь будет в чём-то нуждаться, то будешь отчитываться за каждый рубль.

Таня продолжала смотреть на меня. Её взгляд стал неожиданно мягким и покорным, плечи немного поникли, словно почувствовала себя виноватой, что совсем не соответствовало последующей её фразе, которая ввергла меня в шок:

— Я беременна.

— Что ты сказала?

— Я беременна, Стас! Понимаешь, что это твой ребёнок.

Я потерял дар речи, судорожно припоминая, когда последний раз мы занимались сексом, причём небезопасным. Оттянул пальцами галстук, ослабив его. Потянулся к графину, налив себе воды в стакан, хотя сейчас мне требовалось что-нибудь покрепче.

— Какой срок?

— Четырнадцать недель.

— Почему молчала? Оттягивала момент? — саркастично заметил, вспомнив что как раз примерно три месяца назад у нас был секс после очередного скандала. И мы точно не предохранялись, но Таня всегда пила таблетки. «Специально бросила их пить?» — промелькнула догадка.