Сказано, сделано!

Открыв сознание и впустив в него алхимическую печь и набор ингредиентов на моём столе, я направил свою ци на разогрев печи.

Свиток с рецептом я положил рядом, раскатав его и придавив двумя кружками из походного набора, который я хранил в своём ремне-артефакте. Этот набор достался мне от предыдущего владельца ремня.

Все три экзаменатора аж подпрыгнули на своих местах от моего кощунственного обращения с редким свитком.

Но мне было пофиг. Пусть они хоть повыпрыгивают со своих кресел! Чем сильнее я их взбешу, тем мне лучше!

А потому свиток остался лежать, прижатый кружками.

Можно было и чем поинтереснее, но мне не хотелось светить перед этими алхимиками свои богатства. Хотя может и надо было — алчность тоже может толкнуть их на нападение.

Но поразмыслив, я оставил кружки. Ибо нефиг!

Выбрав нужную интенсивность пламени в алхимической печи, я вдохнул, выдохнул и отправил в печь первый ингредиент.

То, что условия расщепления этой травы отличались от условий расщепления звёздной зизифоры, я понял сразу.

Хорошо ещё моё сознание было открыто, спасибо деду Радиму, что обучил меня такой полезной вещи. Открытое сознание помогло мне лучше чувствовать травки, корешки и всё остальное. А значит, и степень воздействия на них.

Я ничего вокруг себя не видел и не слышал. Ни на что не отвлекался. Я брал один ингредиент за другим, изучал его, а потом измельчал и очищал. И получившееся облачко окружал живой и оставлял вращаться в верхнем слое алхимической печи.

Живу я использовал, потому что первое облачко было нестабильным. Возможно, как раз из-за того, что травка была одна, а не в компании других трав. Но жива помогла стабилизировать облачко и дала мне время на то, чтобы измельчить и очистить другие ингредиенты.

Когда всё было подготовленно, я попробовал объединить все облачка. Но сходу у меня ничего не вышло. Эти самые облачка были сами по себе, хоть живу между ними я и убрал. Они не смешивались и всё тут!

Было интересно смотреть, как разноцветные облачка вращаются в верхних слоях алхимической печи. Каждое индивидуальное. И точки, вокруг которой могло бы произойти объединение я просто не находил.

Я начал нагнетать живу вокруг этих облачков и сжимать их живой.

Облачка сжимались, но каждое отдельно.

Был момент, когда я готов был сдаться. Но вспомнилась самодовольная рожа Вей Веня, и я решился на хитрость.

Раз нет точки, вокруг которой облачка объединились бы, я решил такую точку создать.

Как-то давно в школе я читал сборник фантастических рассказов. Сейчас уже не помню их. Но один рассказ просто запал в душу. Не содержанием или ярким героем, а сноской.

Там рассказывалось, как главный герой — космонавт высадился то ли на астероиде, то ли на какой-то необитаемой планете без атмосферы и с космическим холодом на поверхности. И вот он шёл себе, шёл. И нечаянно наступил в лужу. А там была переохлаждённая жидкость. И едва он поставил ногу в лужу, как жидкость моментально кристаллизовалась, превращаясь в лёд. А в сноске было написано, что существуют такие состояния, когда вещество сохраняет жидкую форму, несмотря на то что температура жидкости значительно ниже точки замерзания. Это происходит потому, что жидкость однородная. И нет точки, вокруг которой начнётся кристаллизация, то есть, переход из жидкой формы в твёрдую.

В рассказе, когда главный герой наступил в лужу, его космический ботинок и стал тем центром, вокруг которого начался переход вещества в твёрдое состояние. А из-за того, что жидкость была сильно переохлаждена, то лёд образовался моментально.

Кстати, в рассказе космонавт погиб — он просто не смог выбраться из этой ловушки, и на помощь прийти было некому.

И ещё кстати, благодаря этому рассказу я в университете сдал на пятёрку экзамен по молекулярной физике — в билете был дополнительный вопрос как раз про переохлаждённые жидкости.

Вот и сейчас, наблюдая, как разноцветные облачка вращаются и не смешиваются, я подумал, что не хватает чего-то, вокруг чего будет происходить образование пилюли.

Конечно, здравый смысл подсказывал, что нужно давление. Вот только до сих пор давление, которое я пытался создать при помощи ци, сознания и живы, не работало. Поэтому я и решил попробовать ещё и такой способ — в качестве точки, вокруг которой будет формироваться пилюля, я решил выбрать не материальный объект, а намерение.

С одной стороны, это было сумасшедшее решение — я создавал материальную пилюлю из материальных ингредиентов. Казалось бы, причём тут намерение?

Но с другой, намерение тоже ощущалось на материальном плане — я очень хорошо помнил на тренировках с дедом Радимом, как учился чувствовать чужое намерение и стекать с него, уходя тем самым от ударов, включая и самые опасные, от которых, казалось, невозможно уклониться. А так, впускаешь противника в своё сознание, у него появляется намерение по отношению тебя, ты это намерение ощущаешь, как плотность. Словно это нечто вполне себе материальное.

Ну не мог же я для формирования пилюли взять, к примеру, какую-нибудь песчинку. Она бы стала инородным телом в пилюле. Чем значительно ухудшила бы её качество.

А вложенное в пилюлю намерение помочь, чужеродным не будет. Но его тонкую плотность можно попробовать использовать в качестве центра кристаллизации.

Бросив намерение помочь в центр печи, я придавил все облачка живой.

И тут произошло чудесное.

Моё намерение захватило тонкие ниточки от разноцветных облачков, и эти ниточки начали наматываться на намерение словно нити на клубок.

Причём, несмотря на то что нити наматывались равномерно, они по-прежнему не смешивались — каждая наматывалась отдельно. Отчего на поверхности пилюле получался красивый узор.

Отвлечься от печи я смог только когда смотал все ниточки в один клубочек-пилюлю.

Не успел я глянуть на стол в поисках нефритового флакончика, как ко мне снова подскочил Вей Вень.

Выхватив из печи пилюлю, он унёс её к столу экзаменаторов, и те снова склонились над пилюлей, изучая её.

— Я могу из оставшихся ингредиентов сделать ещё одну пилюлю? — спросил я.

Экзаменаторы отвлеклись от рассматривания моей пилюли, и Лань Сяо спросил с недоумением:

— А зачем?

— Ну я там немного видоизменил рецепт. А теперь хочу сделать по рецепту.

Экзаменаторы снова переглянулись. И теперь уже Вей Вень произнёс, словно с благоговением выдохнул:

— Делай!

Печь была горячая. Я отрегулировал пламя, и отправил туда все ингредиенты. В смысле, все одновременно, а не частями, как было написано в рецепте. А потом, сверяясь с рецептом, начал регулировать пламя для каждой.

То есть, получалось что я из одной крайности сунулся в другую — поначалу обработал все ингредиенты по одному, а потом все одновременно. Мне было интересно посмотреть, что получится.

Измельчив и очистив, я подтолкнул составляющие части друг к другу.

В этот раз они, словно намагниченные, устремились к центру. Даже жива не понадобилась.

И снова Вей Вень подхватил пилюлю нефритовым флакончиком и отнёс её к преподавательскому столу.

Эту пилюлю я рассмотреть не успел. Единственное что заметил: она была однородная по цвету. Но цвет был чистым, словно голубое пламя.

Вторую пилюлю я сделал гораздо быстрее. Возможно поэтому практически не устал.

То есть, одновременная обработка ингредиентов требовала от алхимика меньше сил.

Получалось, что в рецепте был лучший способ изготовления этой пилюли. Видимо, тот алхимик, который разработал этот рецепт, много что перепробовал, пока рецепт стал выглядеть так, как сейчас.

Что ж, как говорится, респект и уважуха! У меня совсем опыта нет, практически всего две пилюли в своей жизни сделал — очищение травы не в счёт. И то уже понял разницу в изготовлении пилюль в зависимости от технологии.

— Скажите, молодой господин, — внезапно прервал мои размышления Лань Сяо. — Вы знали этот рецепт раньше?