– Вы разговариваете с женихом и нарушаете второе правило девичника! – Подруга вырвала мобильник из рук Лекси и помахала в камеру. – Привет, Эдвард! Ты в курсе, что твои действия можно расценить как пособничество и подстрекательство к преступлению?

– Полностью признаю свои вину.

– И о чем же вы, голубки, чирикали? – Бэлла подняла брови.

Лекси бросила на нее полный отчаяния взгляд.

– Я всего лишь говорил невесте, как сильно по ней соскучился.

– Ну раз уж ты вторгся на наш праздник, думаю, можно тебя со всеми познакомить, – сказала Бэлла, уходя с телефоном к столику и увлекая за собой Лекси. – Кстати, я хромаю. – Она продемонстрировала в камеру свою ногу. – Какой-то скорпион позавидовал моему отличному вкусу на обувь и ужалил в ступню. – Бэлла неровной походкой шла через площадь и одними губами произнесла: «Вот видишь? Мы с твоим Эдом – лучшие друзья». И продолжила, уже громко и в камеру: – Мы только что поужинали в лучшем ресторане во всей Греции. Не буду показывать тебе свой живот, а то решишь еще, что я в положении.

Лекси снова бросила на подругу предостерегающий взгляд. Черт бы побрал Бэллу!

– А вот и девочки, – продолжала та, наводя камеру на столик. – Устоять не смог никто. Мы просто объелись дзадзики. Полагаю, большую часть присутствующих ты знаешь. Хотя с Фэн вы не знакомы – это моя невероятно сексуальная девушка.

– Привет! – Фэн помахала в камеру.

– Привет! – весело отозвался Эд.

Бэлла повернулась в другую сторону.

– Это Робин. Слегка подгорела, кажется.

– Пей побольше жидкости, – посоветовал Эд.

Робин подняла бокал.

– С этим я отлично справляюсь.

Теперь Бэлла навела камеру на Элеонору.

– Бьюсь об заклад, ее лицо ты точно знаешь!

– Привет, сестренка!

Лекси увидела, как Элеонора изобразила широкую улыбку и подняла бокал, приветствуя брата.

– Эдвард!

Бэлла окликнула Ану, которая лавировала между столиками в своем новом платье нефритового цвета и с простым черным платком, завязанным модным бантом на голове. Ана повернулась, издали помахала Бэлле и крикнула:

– Мне нужно в туалет!

– Ну вот, теперь ты в курсе, что Ане приспичило пописать. Теперь ты со всеми знаком. Только, боюсь, я не могу дать трубку невесте. Запрещено правилами.

Лекси закатила глаза.

– Верни мне телефон.

– Ни за что! – Бэлла держала мобильник так, чтобы его нельзя было выхватить. – Вот и все, голубки. В воскресенье увидитесь. Прощайтесь.

Она повернула телефон экраном к Лекси. Та подняла руку, чтобы помахать жениху, увидела на экране Эда и удивилась его странному виду: глаза прищурены, брови насуплены, одна рука на затылке.

– Эд? – окликнула его Бэлла. – Не хочешь сказать «до свидания» будущей жене?

Официантка принесла саганаки – Элеонора заказала добавку. Она обожала это блюдо: жаренный в оливковом масле сыр гравьера, который подают на стол, сбрызнув лимоном. Закуска только что покинула сковороду – на золотистой корочке еще появлялись пузырьки. Элеонора поблагодарила официантку, подвинула тарелку поближе и вилкой отломила кусочек кушанья. Из разлома потек расплавившийся сыр. Она положила небольшую порцию в рот и принялась жевать, закрыв глаза. Соленая масса с пикантным вкусом и тонкой хрустящей корочкой – верх наслаждения!

Лишь в компании плавленого сыра Элеонора чувствовала себя практически счастливой. Такое блюдо требует, чтобы им наслаждались неторопливо. Она снова отправила вилку в рот и вздрогнула, услышав пиликанье мобильника.

Элеоноре мог позвонить только кто-то из родственников, а они знали о поездке в Грецию. Верно, какая-нибудь дурацкая реклама. Она с радостью пошлет их подальше и продолжит лакомиться саганаки. В последнее время ей доставляло удовольствие мысленно отправлять всех к черту.

Телефон лежал в новой сумочке, которая висела на спинке стула. Элеонора неохотно отложила вилку, вытерла руки салфеткой, выудила мобильник и с удивлением увидела на экране имя брата.

– Зачем ты звонишь? – настороженно поинтересовалась она.

– Ты где? – прошептал Эд.

– В Греции, – так же тихо ответила Элеонора.

– Я имею в виду, где конкретно? Рядом с тобой кто-то есть?

– Да. – Остальные заканчивали ужинать, передавая по кругу последнюю тарелку с кальмарами. – Ты какой-то странный.

– Возможно. Мне срочно нужно с тобой поговорить. Прошу…

Ну вот, с планами насладиться саганаки можно попрощаться – его нужно есть исключительно горячим.

– Погоди минутку. – Засунув в рот еще один восхитительный кусочек, Элеонора вылезла из-за стола. Никто не поинтересовался, куда она направляется, поэтому объяснений не понадобилось.

Теперь нужно пересечь мощенную булыжником площадь с множеством ресторанчиков, у входа в которые туристы изучали выставленное для ознакомления меню. Сумерки сменились полной темнотой, и повсюду зажглись фонари и гирлянды, придавая Старому городу нарядный вид.

Элеонора дошла до церкви, из открытых дверей которой доносился аромат ладана, прижалась спиной к высокой каменной стене, стоя под цветущим лимонным деревом, и спросила:

– Ну и?

Наверное, Эд узнал, что Лекси беременна. Неужели она сама ему сказала? Или Бэлла все разболтала?

Брат заговорил – тихо и отрывисто:

– Среди вас есть женщина…

– Вообще-то кроме меня тут их еще пять.

– Ана.

– Да. Мы делим с ней комнату.

– Кто она такая?

– Подруга Лекси. Они познакомились на занятиях йогой.

– Да, об этом я знаю. Что еще о ней тебе известно?

– Ты странно себя ведешь.

– Элеонора, просто скажи, что тебе известно, – нетерпеливо повторил Эд.

– Ладно, ладно. Она из Брикстона. Переводчик жестового языка. Ее сестра глухая, поэтому…

– У нее есть дети?

– Да. Сын, Люка. Ему пятнадцать. Вообще-то она кажется совсем молоденькой…

– Господи… – глухо простонал Эд.

– Что такое?

Последовало долгое молчание.

– Почему ты расспрашиваешь меня об Ане и ее сыне? – произнося это, Элеонора уловила, как в голове зашевелились какие-то давние, далеко запрятанные воспоминания.

Когда Эд заговорил, его голос звучал очень тихо:

– Ана – уменьшительное от Джулиана.

Элеонора не слышала этого имени вот уже много лет. Да и прежде его произносили только шепотом за плотно закрытыми дверями отцовского кабинета.

– Господи… – только и смогла она сказать, глядя через всю площадь на их ресторанчик. Ана и Лекси сидели рядом, склонив друг к другу головы. – Так значит, это она?

Фэн скрестила руки на груди. Уже очень давно у нее не возникало ощущения, что она стыдится каждой клеточки своего тела: мальчишеской прически, татуировок, пирсинга в ушах и в носу, слишком широких плеч, крепких маленьких грудей, почти не выступающих под спортивным топом. В ушах звучал его свистящий шепот: «Ты просто отвратительна».

Удивительно, что эти воспоминания, вроде бы затерявшиеся и похороненные где-то глубоко внутри, все еще имеют над ней такую власть.

Фэн знала, что нельзя убегать и пытаться скрыться от своего страха: он станет лишь сильнее. Чтобы побороть его, придется встретиться с тем, чего боишься, лицом к лицу. Так просто – и одновременно неимоверно сложно. Она посмотрела на сидящую напротив Робин и вспомнила тот момент, когда увидела ее, стоящую на самом краю выступающего над лагуной утеса: ноги дрожат, грудь вздымается от волнения. Робин смотрела вниз, на далекую воду, но не отступила, а подняла голову, посмотрела вдаль и прыгнула.

Чтобы превозмочь свой страх, нужно посмотреть ему в глаза.

Фэн сделала глубокий вдох и встала из-за стола, вскинув подбородок и глядя прямо перед собой, хотя в первый момент земля качнулась под ногами.

– Тебе нехорошо? – спросила Бэлла, нахмурив брови и протягивая руку, словно хотела подхватить ее.