Однако Бэлла имела собственные соображения на этот счет. Она отпустила ноги подруги и сильно толкнула Томаса в грудь обеими руками. Он покачнулся, но равновесие в итоге потеряла Робин и почувствовала, что скользкие от воды и солнцезащитного крема бедра съезжают с плеч Бэллы. Ухватиться было не за что, и Робин с криком начала падать назад. Она видела бетонный бортик бассейна, приближающийся к ее голове с угрожающей скоростью, но ничего не могла поделать. Хрустнула кость, а затем наступила темнота.

Робин посмотрела на море. Где же Бэлла? Взгляд ее скользнул от одного края бухты до другого, однако никакого движения на посеребренной луной глади моря не наблюдалось.

Она полагала, что, лежа нагишом на воде, почувствует себя свободной. Куда там! Стало холодно, а еще Бэлла боялась, что какая-нибудь маленькая рыбка заплывет к ней во влагалище.

Она перевернулась на живот, решив, что нужно подвигаться. В нетрезвом состоянии плавать легче, словно скользишь по воде. С берега доносились голоса и музыка. Бэлла подумала, что остальные, наверное, обсуждают ее разрыв с Фэн. Ну и пусть!

Весь отпуск под внешне дружелюбным общением чувствовалось напряжение. И вот, рассекая в полном одиночестве темную воду, Бэлла поняла, что дело не в остальных, а в ней.

Она подумала о том, что навсегда потеряла Фэн, и испытала отчаяние, настолько глубокое, что захотела свернуться в клубок и камнем пойти на дно. Теперь ее в этой жизни ничто не держит. Фэн слишком хороша для нее и рано или поздно должна была это осознать.

Бэлла опустила лицо в воду и закричала – раздался страшный булькающий звук. Стало только хуже. Соленая жидкость запечатала нос и уши. Бэлла в панике подняла голову и принялась жадно хватать ртом воздух, ощущая горечь во рту. Какого черта она делает? Зачем заплыла сюда, голая и одинокая? Внезапно ей стало страшно и холодно. Бэлла почувствовала, что устала.

Она попробовала встать, но пошла ко дну, волны сомкнулись над ее головой. Слишком глубоко, и воздуха не хватает! Бэлла бешено заработала ногами и, задыхаясь, всплыла на поверхность. Сердце гулко стучало в ушах. Разгребая воду руками, она закружилась на месте и, наконец, увидела костер на берегу. Очень, очень далеко.

Взгляд скользил по темной бухте в поисках Бэллы, но спокойная черная гладь не выдавала своих секретов. Прямо как в юности, когда Робин всегда чувствовала себя ответственной за подругу и отказывалась от очередного коктейля – должен же кто-то сохранить остатки трезвости, чтобы троица благополучно добралась домой. Или откладывала часть денег, чтобы не потратить, а заказать такси – тогда Бэлле не придется плестись одной по улицам в три часа ночи в расшитом блестками платье.

Но все, хватит. Робин устала быть нянькой для мисс Росси.

За спиной громко играла музыка, слышался бойкий разговор. Кто-то подбросил дров в костер, и в воздух взвился сноп искр.

«Нужно взять еще бутылочку пива», – решила Робин. Да, пожалуй, лучший план на вечер – пить, танцевать и наслаждаться жизнью.

Она побрела вдоль кромки воды, чувствуя, как ступни увязают в мелкой гальке. Сидевшие вокруг огня расхохотались.

Впереди на камнях валялось что-то темное. Робин нагнулась и потрогала: ткань. Платье Бэллы. Она снова взглянула на море: ветра нет, волн тоже, поверхность воды гладкая. А ведь Робин должна слышать плеск воды и видеть рябь, раз Бэлла купается?

Что-то не так. Сердце забилось быстрее. Робин устремилась вперед и зашла на мелководье. Подруга весь день пила, плавает она неважно. Возможно, что-то случилось. Надо сообщить остальным, что Бэлла пропала. Робин обернулась…

– Бу!

Перед ней стояла голая и ухмыляющаяся Бэлла.

– Господи! – вскрикнула Робин и прижала ладонь к груди. – Я думала, ты еще купаешься.

– Никто из этих засранок даже не заметил моего отсутствия. Я чудом доплыла обратно.

Робин смотрела на красивое тело подруги, залитое лунным светом, на длинные мокрые волосы.

– Не нужно было лезть в море!

Бэлла обняла ее за талию.

– Моя маленькая закомплексованная крошка! Все никак не можешь забыть меня?

– Ты мокрая! – с досадой воскликнула Робин, сбрасывая ее руку. Она сунула подруге платье. – Оденься.

Та покорно натянула его, словно послушный ребенок.

– Мы отдалились друг от друга, а ведь были так близки.

Робин совершенно не нравился подобный разговор. Особенно в такой вечер.

– Мы никогда не говорили об этом, – продолжала Бэлла.

– О чем?

– О том, что тогда случилось. – Бэлла протянула руку и дотронулась влажными пальцами до места, где под волосами Робин прощупывалась нитка шрама. – Ты ведь все помнишь.

Да, она помнила.

Удар головой о бортик бассейна. Темнота. Бледное перепуганное лицо склонившейся Бэллы, зовущей ее по имени.

Подруга посадила ее в машину и отвезла в отделение неотложной помощи, тысячу раз извинившись по дороге. Робин лишь наблюдала, как на зеркале заднего вида раскачивается амулет.

В больнице им пришлось ждать два часа. Робин дрожала, закутавшись во влажное полотенце и чувствуя исходящий от тела легкий запах хлорки. Наконец ее приняли. Доктор склеил кожу на голове и дал памятку, описывающую симптомы сотрясения мозга.

– Кто-то сегодня сможет за тобой присмотреть?

– Я, – ответила Бэлла. – Я о ней позабочусь.

Когда они приехали к Робин, родители уже спали. Девушки съели несколько тостов с бутербродной пастой, запивая их лимонадом и чувствуя себя одновременно и взрослыми, и детьми. Затем они на цыпочках прокрались в спальню. Для подруг Робин обычно раздвигала диван, но если она пойдет за чистым постельным бельем, то рискует разбудить родителей.

– Не против, если мы ляжем вместе? – спросила она у подруги, указывая на свою односпальную кровать.

– Не вопрос.

Бэлла переоделась в футболку Робин, присела на краешек постели и принялась снимать макияж. Без него лицо выглядело чистым и свежим.

Они легли в постель, матрас просел.

– Прости, что из-за меня пропустила вечеринку, – сказала Робин.

Бэлла пожала плечами.

– Школа позади. Следующие лет десять можно тусить напропалую. – Она широко улыбнулась, распространив аромат зубной пасты.

Робин протянула руку, выключила свет и осторожно легла, чувствуя пульсирующую боль в затылке. В комнате стало темно. Воцарилась тишина.

– Как твоя голова? – раздался шепот.

Робин поправила подушку и повернулась набок.

– Если устроиться вот так, то лучше.

Она открыла глаза и увидела лицо Бэллы в нескольких сантиметрах от своего. Подруга смотрела на нее, а затем тихо сказала:

– Прости. Я должна была тебя держать.

Бэлла пошарила рукой под одеялом, нашла ладонь Робин и сжала ее. Их пальцы переплелись.

Прикосновение обжигало. Теплота чужого тела манила, напряжение нарастало. Интересно, ощущала ли Бэлла то же самое? Робин с удивлением отметила, как приятно заныло внизу живота. Ошеломленная, она едва могла дышать.

Бэлла нежно гладила большим пальцем тыльную сторону ее ладони. Их лица внезапно оказались ближе, Робин улавливала аромат мятной зубной пасты. Губы подруги коснулись ее щеки – сначала нерешительно, словно проверяя. А затем все более и более страстно.

Робин много раз целовалась с парнями – они всегда вели себя решительно и настойчиво. С Бэллой все было по-другому: мягкие и сочные губы, рот, от которого не хотелось отрываться. Поцелуи оказались по-настоящему сладкими.

Робин почувствовала, как подруга тянет ее ладонь, проводит ею по своей гладкой коже, по животу, увлекая руку все ниже…

Робин заморгала, пытаясь отогнать воспоминания, вот только они стояли перед глазами и жгли ее изнутри.

– Мы обе помним, – сказала Бэлла.

Бэлла все прекрасно помнила: сцепленные пальцы, тепло тела Робин, когда их ноги переплелись, слабый запах хлорки, все еще исходивший от ее шеи, упирающуюся ей в бедро коленку, когда они заснули в обнимку.