Король Клод тяжело вздохнул, нахмурился и рявкнул:

— Это вовсе и не комета, а падающий с дерева лист или какая-нибудь птица. Почему, в конце концов, добрый король Клод должен терпеть слепых шутов, пыльных клоунов и зловредных волшебников!

Он бросился вон из зала, хлопнув дверью с такой силой, что воздушная волна опрокинула Летописца на пол.

Дорога, по которой скакал принц Таг, вилась среди сучковатых корявых деревьев. Они были похожи на фигуры, застывшие в дикой пляске. С деревьев сочилась и капала на землю липкая и густая жидкость, распространяя вокруг приторно-сладкий запах, который то исчезал, то появлялся, то исчезал, то появлялся.

— Аромат вокруг кружится, поднимаясь от земли, — бормотал себе под нос Таг. — Он кружится, словно птица, трижды восемь — тридцать три.

Среди деревьев кольцами, завитушками и кругами вился сизый дым.

— Вьется сизый дам кругами…, — принц задумался, прикусив губу, — …поднимаясь вверх ногами.

— Вот сижу я здесь, и нет у меня никакого построения ни с кем разговаривать, — послышался чей-то голос, который почему-то показался Тагу подозрительным. — Я здесь, в извилине дерева, — продолжал голос.

Ты хотел сказать — «в развилине», — сказал Таг и увидел в нескольких футах над собой круглого человечка, почти совсем лысого.

— Наоборот, — не согласился человечек, — «в извилине». Только в извилине и можно извиливаться.

— Но ведь так можно шмякнуться, — сказал Таг.

— Скорее брякнуться, — возразил круглый человечек.

— И потом, нужно говорить — «настроение», — назидательно сказал Таг, — а не «построение», как ты сказал. Нельзя так брякать словами.

— А, так это ты про слова, — догадался круглый человечек. — Я думал, тебе не нравится мой голос. А слова совсем перемешались в этом диковинном лесу, который, впрочем, не такой уж и диковинный. Схватываешь?

— А никто и не собирается тебя схватывать, — сказал Таг. — И всё-таки мне не нравится, как ты изъясняешься.

Человечек окинул его презрительным взглядом.

— А меня это не интересует, — холодно произнес он. — Я все равно буду говорить «построение».

Наверху кто-то закопошился. Таг вопросительно посмотрел на человечка.

— Уже без пяти осень, — заявил тот. — Или половина мятого. Или без четверти не счесть. Не спрашивайте у меня ничего. Я сегодня не в мухе.

— Не в духе, — поправил его Таг.

— Сначала он пристает ко мне со всякими вопросами, а потом говорит, в чём меня нет, — сказал человечек. — Я извиливаюсь в извилине этого дерева, чтобы не попадаться на глаза всяким смутьянам вроде тебя, разъезжающим неизвестно на чём.

— Ты имеешь в виду моего коня? — с достоинством уточнил Таг.

— Теперь он говорит, что я имею в виду, — сказал человечек.

— Да и извиливаться ты не можешь, — сказал Таг.

— Как же это я не могу, если я только этим и занимаюсь, — обиделся человечек. — Кстати, я уже давно подумываю о том, чтобы спуститься вниз и поколотить тебя.

Таг рассмеялся.

— Давай, давай, — захныкал человечек. — Смейся над человеком, который давно думает. — Он тяжело вздохнул. — И который извиливается.

— Я уже сказал тебе, что ты говоришь неправильно, — напомнил Таг.

Человечек заплакал.

— Давай, давай, — проговорил он сквозь слезы, — смейся над человеком, который говорит неправильно. — Он сжал кулачок и крикнул: — Чтоб ты провалился вместе со своим конем!

Четыре иволги в кустах пропели «при-при-при-привет». Таг закрыл рот, затаил дыхание, зажмурился и поскакал сквозь сизый дым мимо сучковатых деревьев, источавших приторно-сладкий запах, и вскоре взору его открылась Радостная Долина.

Воздух здесь был столь кристально прозрачен, что три человека, которые приблизились к Тагу, показались ему ростом выше, чем были на самом деле.

Они остановились перед конем Тага и поклонились, затем улыбнулись и снова поклонились. Таг заметил, что в руках они держали маски, очень похожие на их лица. Но первая маска была угрюмая, вторая — печальная, а третья — серьезная. Первый человек вдруг захихикал, второй фыркнул, а третий рассмеялся.

Первый человек поклонился и начал так:

— Мы надеваем маски только по вчерашним и завтрашним дням.

— А поскольку эти печальные дни никогда не настают… — продолжил второй.

— …мы не знаем печали, — закончил третий человек. — Он снял свою маску и помахал ею. — Меня зовут Уаг, это — Гаг, а это — Йаг.

— А меня, — представился Таг, — зовут Таг.

— Прекрасное имя, — сказал Уаг.

— Чудесное имя, — сказал Гаг.

— Превосходное имя, — сказал Йаг. — Как это я не придумал себе такое же!

— Добро пожаловать в Радостную Долину, — повел рукой Уаг, — в самую замечательную долину на свете, миллион раз добро пожаловать, Таг. Вы самый блистательный, великолепный принц, которого мы когда-либо — встречали.

— Вы ведь меня совсем не знаете, — возразил Таг.

— Мы знаем вас прекрасно, — сказал Уаг.

— Мы знаем вас отлично, — сказал Гаг.

— Мы знаем вас превосходно, — сказал Йаг.

Таг нахмурился.

— Я еду в Тедо некую Рощу, что в Лесу Опасностей, — сообщил он. — Мне нужно спешить. У меня совсем нет времени.

— Лес Опасностей так далеко, что вам туда и за целый день не добраться, — сказал Уаг.

— И даже за месяц, — сказал Гаг.

— И даже за целый год, — сказал Йаг. — Мы знаем это место.

— Место просто очаровательное, — сказал Гаг.

— Прелестное местечко, — сказал Уаг.

Таг беспокойно заерзал в седле.

— Вы мне лучше вот что скажите: правда ли, что опасности стали страшнее, а чудовища огромней?

Три человека положили руки друг другу на плечи и стали смеяться, пока не заплакали, и плакали, пока не засмеялись опять.

— Да нет никаких опасностей, — смеялся Уаг, — ни там, ни здесь, нигде.

— Забудьте вы об опасностях, — хохотал Гаг.

— И о чудовищах забудьте, — не унимался Йаг.

Они смеялись и плакали, плакали и смеялись.

— Так, где же всё-таки Лес Опасностей? — крикнул Таг так громко, что смех и слезы тотчас же прекратились.

— Прямо позади перед вами, — сказал Уаг.

— Скачите вдоль Пока, — сказал Гаг.

— Езжайте мимо Часу Дня, — сказал Йаг.

Они снова расхохотались, и Таг поскакал по цветущей долине, а вокруг него разносился громкий смех, бушевало шумное веселье, искрилась радость.

Он проскакал мимо Пока, весело журчавшего ручейка, проехал мимо Часу Дня, огромных часов, на циферблате которых было нарисовано смеющееся лицо. Холмы перед ним расступились, зеленая трава побурела, а потом стала серой. У края Счастливой Долины Таг промчался мимо веселого человека, который крикнул ему вдогонку:

— Гони!

Дальше путь его лежал по каменистой изрытой дороге, по обеим сторонам которой росли кусты боярышника и шиповника. Когда Таг проезжал мимо кустов, с них сыпались колючки и вонзались в землю, словно кинжалы. На дорогу, дружно гогоча, высыпало гусиное семейство. Как только Таг домчался до края долины, в погоде сделалась ужасная перемена. Ему пришлось продираться сквозь мшистый туман и стеклянную бурю. С моря налетели ураганы, муссоны и огромные волны, циклоны и торнадо вспарывали земную поверхность, а мистрали низвергались с гор.

Вскоре Таг добрался до Музыкальной речки. Перебираясь через неё, он почувствовал убаюкивающее прикосновение её ласковых волн, и ему стоило больших усилий одолеть дремоту и не свалиться в воду. Его конь громко ржал от страха, но принц пришпорил коня и, выбравшись из речки, понесся сквозь страшный лес. Ураган с корнем вырывал деревья и бросал их на землю. Таг объезжал поваленные деревья, перескакивая через огромные трещины в земле, готовые — словно то были пасти страшных чудовищ — поглотить его вместе с конем.

Лес был охвачен пожаром, но Таг промчался сквозь него и остался невредим. Посыпался град величиной с гусиное яйцо, но Таг упорно скакал вперед. Гремел гром и сверкали молнии, дождь лил как из ведра, но принц Таг, весело напевая, продолжал путь.