– Отвали, а? – Сэм еле нашла в себе силы ответить.

Он продолжил настаивать:

– Сэм, пожалуйста, услышь меня…

– Иди ты!!!

Испуганно заметались птицы в небесах – Сэм разбудила их своим криком. Ну, хоть кого-то удалось напугать. Она посмотрела вдаль, выбирая следующую жертву, раз эта оказалась глупо милосердна для стража, и замерла – она все же увидела собственную смерть. Её выдали глаза – алые светящиеся в темноте глаза, портящие всю маскировку.

Серо-черная ультра в городской раскраске. Откинутое вверх забрало шлема. Выбившиеся длинные, не по уставу волосы. Конечно же, светлые, почти белые. Белая неживая кожа. Неидеальный нос с горбинкой, Сэм даже понравилось. Хмурые, сдвинутые брови. Поджатые губы. Её смерть чем-то напоминала Эмидайо. Чем-то очень походила на Эмидайо. А кто не влюблялся в него? Этого вампира нельзя не любить. И пусть для Сэм эта любовь осталась платонической, было приятно, что её вторая, окончательная смерть будет чем-то похожа на Эмидайо.

Он отсалютовал ей и поднял оружие.

– Ну же… – пробормотала она. Знала, что прочитает по губам. Только он не спешил.

Где-то орал высоченный парень:

– Отбой, отбой, отбой!!! Коршун, передавай отбой – тут работаем мы! Тут работает Седьмой отряд! Отбой!!!

Где-то обернулся в тигра и несся на её смерть страж.

Лежащий у её ног парень продолжал увещевать, зажимая рану:

– И проблемы со сном. Ведь так? И боязнь смерти – особенно ребенка. Сэм, это послеродовая депрессия, за неё не убивают.

– Я хомофил.

– Нуууу, это весомый недостаток, но… Все решаемо.

– Прекрати… – Сэм поняла, что вот-вот заснет. Её одиночество закончилось. – Скажи Парре, что Лока не его ребенок. И Лока… Обозвать ребенка Безумной – зря он так мстит малышке.

– Мы поменяем ей имя… Сэм, пожалуйста…

Она только зашипела в ответ.

Шорох шин, визг тормозов. Хлопок открытой дверцы машины.

Крик:

– Ворон, не смей!!!

Такой знакомый, домашний аромат Алекса. Треск одежды – тот перешел в природную форму – наверное, надеялся успеть.

Она все слышала, все ощущала, все понимала, но видела только его – Ворона. У её смерти хорошее имя.

Она снова прошептала:

– Убей меня, пожалуйста. Я устала так жить…

Он криво улыбнулся, словно понимал её. Его губы даже что-то прошептали, но все скрыл дикий тигриный рык – Парра в отчаянном прыжке рванул к ней.

Ворон усмехнулся и наконец-то выстрелил. Два тела покатились по земле. Раненый Парра тут же попытался встать, а мелкая сломанная девичья фигурка продолжала лежать на асфальте.

Ворон отчитался в новую гарнитуру, за которой, прерывая погоню, возвращался на базу:

– Коршун, это Ворон. Задание выполнено. Цель ликвидирована. Требуется медпомощь. Я возвращаюсь в исходную точку.

На спину ему попытался запрыгнуть разъяренный Кедр, но свалился в сторону – его обожгло включенными двигателями. По шее потекло что-то горячее – Ворон скривился: задел-таки!

Плевать! Главное, что он сегодня все же удержался и остался человеком. Это главное. А цена человечности его не волновала. Надо будет – еще ящик яблок сожрет. Еще половину отряда стражей повалит – Парра не малыш, переживет дырку в боку. Все, что угодно. Хоть сотню стрип-танцев станцует, если это поможет.

Ворон возвращался на базу, а перед глазами стояла тонкая, невозможно гибкая, сильная фигурка девушки с бездонными синими глазами. И сердце больше не ныло. Он справился. Они справились – рядом возвращался на базу израненный Сом, его сильно подрал Зима. С другого бока пристроился Соло, тоже истекающий кровью. Ничего. Заживет. Главное, что они сохранили человечность, несмотря на приказ.

Коробки с едой продолжали пребывать все утро. Появились и разные виды молока – сгущенное, сухое, стерильное в небольших пакетах… Сэм прикинула, что если быть экономной, то еды хватит почти до весны. А парни продолжали и продолжали таскать пакеты.

Сэм, обнаружив коробки с другим вариантом завтрака – на упаковке было написано, что там блинчики и джем, решила, что сегодня она экономной не будет. Она вскрыла уже вторую за утро упаковку и… Застонала от наслаждения – джем был клубничный.

– Ммммм… – Она вскрыла пластиковую коробочку, ужасающе маленькую, и сунула палец в джем, тут же облизывая. – Мммм…

Таскание коробок и мельтешение нежити вокруг Сэм тут же прекратилось. Нежить, как завороженная, уставилась на неё, тоже сглатывая слюну. На миг Сэм даже подумалось, что, орки всех задери, вокруг неё одни парни и надо бы быть осторожнее, а потом она сама рассмеялась своим мыслям – тоже мне, парни! Из нежити парни так себе, если только из Джека. Тот, кстати, тоже завороженно смотрел на Сэм и красный от джема палец.

– Аааа! – хмыкнула она. – Некоторые соскучились по сладенькому! Некоторые соскучились по клубничке!

Сэм не сдержала смешок – получилось крайне двусмысленно, но объяснять это нежити глупо. Все равно не поймут.

Она подошла к ближайшему синюшному, тот, который Ливень, и сунула палец в джем, а потом ему в рот. Тот облизнул джем и замер, удивленный.

– Да ты глотай, глотай! Ммм же!!! – подсказала ему Сэм. – Ага… Кто-то коробку с кексом зажал себе и не поделился!

Синюшный сглотнул и замер, даже глаза прикрыл. Смотрелось, конечно, инфернально: синий, как труп, мужик и отливающий красным джем, точь-в-точь как кровь. Сэм даже показалось, что Лив… Эм, синюшный стал чуть бледнее, точнее человечнее, в цвете кожи.

– Ха! Кажется, кому-то не хватает сладкого! – храбро сказала Сэм и направилась к Джеку: – хочешь?

Она протягивала ему баночку с джемом:

– Ну же, Джек! Это вкусно!

Тот прищурился и выдал с неожиданной улыбкой:

– Ммм?

– Вот именно! – подтвердила она. – Берешь палец и мака…

Она тут же громко рассмеялась, потому что Джек понял все буквально – он взял её палец и макнул в джем, а потом с победной улыбкой облизнул его. И вот тут смеяться расхотелось. Сэм пришлось напоминать себе, что это Арано, что он женат, но главное даже не это – ей пришлось напомнить себе, что он, вообще-то, мертв… Уже лет пять так как мертв.

– Ммм? – протяжно, явно подражая ей, выдал Джек.

И Сэм заставила себя улыбаться и толкать Джека в бок, пытаясь вырвать свою руку – Джек вновь потащил её палец в джем.

– Кто-то умеет в иронию, да? Кто-то научился шуткам, да?

Только руку ей не вернули – снова макнули в джем, а потом неожиданно поцеловали. Хотя она уговаривала себя, что Джек просто слизнул растекшийся по её ладони джем. Глупо ожидать от нежити, что он помнит про соблазнение и все такое прочее…

– Глупый, глупый Джек!!! Это не мозги! Это всего лишь рука, причем теперь довольно грязная…

Сэм все же вернула себе руку после небольшой потасовки, в которой больше досталось Джеку, чем ей – тот в основном уворачивался от неё и ударов.

Успокоившись, Сэм улыбнулась, отправляя баночку с джемом в мусорку. Огляделась. Посмотрела на свои богатства – молоко и еду… И сказала:

– Знаешь, Джек… Если вы еще добудете где-то топливо…

Джек вопросительно приподнял брови, и Сэм пояснила:

– Дерево. Уголь. Бумага. То, чем топят камин. Если будет, чем топить камин, то Эш можно хоть завтра забрать из приюта.

–…оха? – потрясенно выдавил Джек. И на птаху это как-то не походило. Дуреха? Эм, тетеха? Ну не кроха же… – Эш?

Сэм ткнула пальцем ему в грудь:

– Улавливаешь самое главное. Эш и дрова.

– Удут… – твердо сказал Джек. И почему-то ему верилось.

Сэм поправила ворот его старого кителя:

– Знаешь, еще одно условие – тебе надо сменить одежду на чистую.

Джек смутился и отвернулся. Сэм охнула, все понимая:

– Только не говори, что там, где вы грабанули продукты, нет одежды.

Джек покачал головой – она же просила не говорить. Сэм оглянулась на замерших парней и выругалась:

– Еть… Это же сколько стирать… Потому что, если и приводить вас с порядок, так всех… Не знаю, завидовать себе или рыдать. Такая толпа голых парней и… Вся мертвая, как на подбор…