«Алеон, его звали Алеон. Только он умер. Разве нет?».

«Тогда кто там? За стеной?», — тихо спросил голос внутри.

«Кто угодно, только не он!» — «Уверена?»;

«Я не знаю», — честно ответила Сильвия сама себе.

«И я не знаю», — согласился внутренний голос.

Чтобы успокоиться, Сильвия крутила в руках найденный в волосах амулет. Дешевая цепочка и полудрагоценный камень, она еле выпутаться его из колтуна. Кто-то очень тщательно прежде его туда вплел. Кто и зачем? «Раз вплетен, значит, нужен!», — уверенно ответило что-то внутри. Сильвия осторожно вплела цепочку с амулетом обратно. Раз нужен, значит нужен.

Она закрыла глаза, не воспоминания играли с ней. Это она не хотела ничего вспоминать, плотно-плотно запирая дверь памяти на тугой засов. Плевать. На все плевать!

Больше Сильвия не вспомнила ничего.

Когда вода начала остывать, Сильвия едва поборола резкую неприязнь, даже горячей, вода пугала, а холодной — так и вовсе отвращала. Сдерживая подступающую панику, Сильвия быстро встала и вышла из воды.

Наскоро обтерлась отрезом ткани, ловя себя на мысли, что похоже в ней поселилась кошка со всей водобоязнью. Предложенное взамен сорочки платье было скромным, но вполне удобным, с широким воротов, явно хорошо подходившим для кормления. О нем, об этом самом кормлении, уже напоминала грудь, тугими гроздьями налившаяся молоком. Надо было поторопиться, иначе напряжение обернется болью для всех участников процесса.

Сильвия поискала глазами обувь. Ботинки были явно не с её ноги, но других не нашлось. Не ходить же босиком! Пришлось потуже затянуть новые, ни разу не ношенные, ботинки неподходящего размера, чтоб не спадали.

Да что же у неё за беда такая с обувью-то?!

«Какая беда?», — тут же напомнила о себе память. Сильвия едва не отпрыгнула от самой себя. Она и верно сходит с ума!

На счастье грудь заныла сильнее, напоминая, что она не просто так молоком полниться. Сильвия шагнула в сторону единственной двери.

Оказалось, все это время женщина была не одна. Оба «голоса» ждали в соседней комнате: один качал люльку с малышами, второй сосредоточенно что-то чинил, но по напряженной позе было ясно, что мысли его далеки от дела и весь он обращен в слух. Сильвия заметила искорку радости в глазах у обоих при своем появлении, но не ответила даже полуулыбкой. Не захотелось. Страх никуда не ушел. Наоборот он истеричной кошкой начал жаться на краю сознания, словно вот-вот грозный сапог человека обрушится на голову и зашибет насмерть. Стало до тошноты мерзко. Сильвию передернуло от ощущения. Заметив это, оба пугающих незнакомцев потупились. Искорка в их глазах тут же потухла.

Хуже всего явно было светловолосому, он все понял сразу. И двинулся было к выходу. Сильвия заметила, как тот был бледен, темные тени залегли под глазами, движения казались медленными, словно бы заторможенными.

Один из малышей заплакал.

Сильвия быстро подошла к люльке, взяла плачущий комочек на руки и что-то, сама не зная что, запела. Она обернулась к светлокосому неизвестному:

— Не уходите, не надо. Я все равно ничего не помню, — глупо было прогонять на холод усталого человека. Глупо и бессердечно. Плевать, кто он и почему она его боится. Она справится с мерзкой кошкой, так истерично бьющейся в углу сознания.

— Госпожа уверена? — светловолосый колебался. Сильвия не могла посмотреть на него прямо, страх не позволял, но она упрямо качнула головой.

— Только обещай, что не убежишь, даже если вспомнишь! — в голосе собеседника читалась настоящая мольба.

— Не убегу, — отрезала Сильвия, чувствуя, что у зверюшки кошачьего вида началась настоящая паническая атака. И от этого уже саму Сильвию трясет и сердце грозиться во очередной раз покинуть грудную клетку методом прямого прорыва. Сильвия и злилась безумно, и почти плакала от сковавшего её страха.

— Обещаешь?

— Да, — выдавила Сильвия, едва совладая с паникой. Наверное, человек, попавший в клетку к плотоядному чудовищу, испытывает похожий ужас и оцепенение. Каждую секунду ожидая, что вот-вот хищник сожрет. Похоже, её «душевная кошка» была куда большего привычного людям размера, так как страх её был просто необъятным! От собственного состояния Сильвии сделалось еще противней.

Ничего больше не говоря, Сильвия забрала и плакавшую девочку и её младшего брата с собой. И только очутившись в комнате, она вспомнила, что забыла поблагодарить темноволосого помощника за устройство купания. Но к тому моменту он уже выволок бадью одной рукой, умудрившись не пролить ни единой капли, и плотно закрыл дверь. Оставалось лишь подивиться его силе. Когда Сильвия решилась снова разведать обстановку в поисках уборной, она обнаружила, что светлокосый так и остался сидеть на кушетке, только теперь он крепко спал.

Острое, подчиняющее желание скрутило Сильвию — там, на столе лежал нож. Нож плохо вязался с избой, скорее с чумом степняка. Сильвия едва удержала себя от желания схватить оружие и вонзить к крепко спящего врага. Теперь её трясло от жгучей ненависти. А еще обиды. Последнее совсем удивило Сильвию. От греха подальше, она ушла обратно в комнату к детям.

К удивлению Сильвии, светловолосый незнакомец не проснулся ни на следующий день, ни через день… Неизвестно, сколько бы он просидел еще у люльки, если б его товарищ не положил того на кровать. Сильвия с удивлением заметила, что и её помощник относится к загадочному врагу «душевной кошки» с недоверием и страхом. Но все же раз в день он подносил к губам спящего кружку с водой, тот пил не просыпаясь. И не будили его ни детский плач, и никакие нужды. Он просто спал.

Сильвия видела все четче, и ко всем странностям своих спутников могла точно отнести еще одну. Они не люди. Они даже не похожи на них. Странные существа, зачем-то принявшие облик посланцев неба. Кажется, так называют таких сверхлюдей?

Скачки петель закончились, Анна упала на пружинистую тропу межмирья, от чего та побежала рябью. Но девушка и не заметила. Все её мысли были только о потерянном оружии. Его нужно было срочно найти. Анна, уже не задумываясь о последствиях, рассылала сотни поисковичков. Ну не могла антиматерия взять и вот так бесследно исчезнуть!

Анне стало необъяснимо жутко — чудесное оружие, добытое в час встречи Латаила с неким Неведомым, самым страшным демоном, способным управлять Ничто, пропало! Ни следа, ни следочка! Корова языком слизала. Анна отчаянно шарила поисковиками, но в неспокойном, словно предгрозовом Межмирье ножа и след простыл!

Гулко ударило в голове.

— Только не это! — простонала девушка, чувствуя отчаяние и все нарастающую панику. Анна вздрогнула, где-то там вдалеке почудился свет. Девушка пригляделась и тут побелела от ужаса. Не вовремя она потеряла нож, не вовремя!

Там, на горизонте, завиднелось Небесное Воинство. Их ослепительно белые ризы[1] источали свет, воинство Самуила неслось галопом. От перестука копыт небесных скакунов Межмирье содрогалось. Вместе с воинством на Анну надвигалась волна нестерпимого света.

И Самуил видел Анну так же хорошо, как и она его. Зазвучали трубы, запели фанфары, призывая к Великой охоте.

Самопровозглашенный генерал неба протянул руку, указывая охотникам направление.

Анна попятилась назад. Мысль, что любое сопротивление бесполезно, затопила сознание. Но Анна упрямо сделала шаг, за ним еще, и побежала. Межмирье видилось ей теперь линией отлива. Прямо как в родной Тирии, где море порой отступало от берега на десятки метров, оставляя дно едва влажным до следующего прилива. Вдруг песок ушел из под ног. Анна ухнулась по пояс в плывун. В отчаянии девушка попробовала плыть, но только глубже увязла.

Гул и сияние нарастали.

Беглянка обернулась — искаженное праведным гневом лицо архангела заставило закричать…

«Это конец!», — пронеслось в голове. Анна дернулась, прикусывая в кровь губу и думая о самом большой утрате — ноже.