Спасаясь от приспешницы врага, Анна выставила вперед нож, угрожая так застывшему духу земли, и уже привычно прикусила щеку. Они её не догонят! Пообещала сама себе девушка, чувствуя, как летит сквозь время и пространство.

[1] одежда

Эль и Селена. Яблоки.

Эль резко очнулся. Он почувствовал: что-то тронуло паутину, защищавшую его с сестрой. Только как-то странно тронуло, будто изнутри.

Взглянул на сестру. Селена еще отходила от транса, она покачивалась, сидя на кровати. Эль окинул взглядом комнату. Все вроде было спокойно: из окна едва слышно доносился шум улицы, в самой комнате было так тихо, что даже мухи не жужжали. И почему-то именно эта тишина и пугала. Мухи… Когда он уходил в транс, чего-чего, а этого добра было предостаточно! А теперь нет. Почему? Эль снова обежал взглядом комнату, что-то поменялось. Что-то. Мухи. Мухи должны жужжать!

Эль замер, увидев, что стало с мухами. Они все попали к пауку, его тонкая паутина оплетала яблоки, стелилась ковром по комнате, но самое неприятное было не в этом: по всему полу были разбросаны хитиновые панцири пауков. Или паука. И судя по всему, существо меняло размер прямо на глазах, от крошки с ноготок до…

Юноша почувствовал, как по спине побежала струйка пота. Там, под кроватью. Там кто-то был!

Почему-то Эль хорошо представлял себе, кто именно. Слишком уж выразительным ему показался последний панцирь, оставшийся после линьки.

«Села!», — мыслью позвал мальчик.

Селена растерла виски, они гудели. Она хотела было повернуться. Но Эль сковал сестру обездвиживающими чарами. Селена недоуменно воззрела на брата, недоумение сменилось гневом. Но Эль на сестру не смотрел.

Он внимательно следил за крадущейся тенью. Восьминогой с гигантским пузом. Как такое чудище смогло вырасти на нескольких мухах?!

Эль шарахнул по чудищу молнией за долю секундо до того, как хелицеры паука коснулось нежной кожи сестры. Паука разорвало, а на скованную Селену полетели ошметки бестии.

И тут из под кровати на Эля бросился второй. Золотая молния слетела, но жало успело коснуться кожи мальчика. Эль взвыл.

Селена к тому моменту успела распутать Элевы чары и готова была проучит непутевого братца за обездвижение, но пришлось срочно оттягивать яд из тонкой царапины. Мальчишка едва слышно подвывал.

— Терпи казак, атаманом будешь, — утешала его сестра. Эль пытался что-то вспомнить про казаков и атаманов, так любила подшучивать мама, но из-за расходящейся волнами боли до мурашек ничего не выходило.

Селена оттягивала яд исцеляющими чарами, вопреки сказкам, придуманным младшими, чары так не работали. Они могли ускорить процесс, иногда повернуть вспять, но подарить мгновенное исцеление — нет.

— Тебе повезло, что ты у нас смесок, — усмехнулась Селена уже серьезней. — Яд дико токсичный. Просто чудовищно. Таким можно убить левиафана в южных морях…

— И даже эльдара?

— Шутишь?! Даже дракона! Но ты у нас с темной ноткой, правда? Так что, видишь, даже разговариваешь…

— А если б… Если б он задел тебя? — Эля больше всего тревожил этот вопрос. Смог бы он помочь сестре?

— Не знаю, я возьму образец. Но, судя по древним мифмам и легендам, драконы с пауками не дружили. Те были слишком ядовиты для крылато-чешуйчатой братии.

Эль вздрогнул, вспоминая, что паук метил сестре прямо в шею.

— Похоже, ты меня спас! — улыбнулась Селена, без зазрения совести читая мысли брата.

— Но как они очутились здесь? Неужели я так плох? — Эль искренне поверил, что и правда совсем просел по части магии, раз даже кокон против пауков сплести не мог.

Селена осмотрелась. Прощупала кокон брата.

— Да нет… Кокон без изъяна, — она встала смыла чарами останки паука с себя и одежды. Внимательно осмотрела пол, подняла магией кусочки хитина. А потом перевела взгляд на яблоки. — Местный хозяин рад оказать нам прием, — заключила девушка. — Пара маленьких паучков сидело на яблоках. Безобидных для любого, кто больше тли… Но Хозяин постарался на славу!

— Это он их из обычных пауков вырастил?!

— Ага! А огромные они для того, чтобы наверняка. Хозяин побоялся недооценить наши возможности, — вздохнув, добавила Селена.

— Села! Надо уходить!

— Да, надо, — согласилась Селена, — только прихвати яблоки, а то я голодная!

— Ты смеёшься?! Там… в них!

— Сидело два крохотных паучка.

— А если яблоки с отравой?

— Я хочу есть. Думаешь, хозяин зря старался, доращивая пауков до таких размеров?! Едва ли яблоки станут для нас отравленными! Я очень хочу яблоки, особенно сейчас! — Селена подхватила плод и поднесла к губам.

— Так, Села, положи яблоки! — рыкнул Эль, предчувствуя беду. Девушка не послушалась.

Увы! Пауков было не двое… Кто не вырос, стал обедом завместо мух. Но был и такой, кто немного не дорос до братьев-гигантов, но смог от них спрятаться.

Юный маг шарахнул молнией, убивая паука с виноградину, но это не спасло: Селена вскрикнула и застонала от сильнейшей боли. Рука опухала на глазах.

Эль зарычал, чувствуя, что весь мир переворачивается, он подхватил стонущую сестру и вышиб открытой магией окно вместе с частью стены. Летать Эль не умел, печати ставить тоже. Но спружинить воздух так, чтобы рассекать его бегом, вполне себе мог. Эфир сопротивлялся. Местный Хозяин совсем не собирался делиться с врагами магией. Тогда Эль вложил столько Силы, что сопротивление стало бесполезным.

Через несколько минут он был у ворот в Межмирье. Селена бледнела на глазах.

— Нить, — прорычал Эль пространству. Селена едва улыбнулась, сейчас мальчишка был очень похож на отца. Сильный, властный, грозный. Пространство тут же сплело нить. Эль натянул ее как канат.

— Села, держись! — юный маг натянул нить так, что она превратилась в струну. — В Дальнеземье! Сейчас, прямо сейчас! — рыкнул мальчик, сжимая пространство хлеще, чем сделал бы это дракон. Но Селена уже плохо слышала брата… Она ощущала легкость. Настоящую легкость. Смерть была к ней милосердна и забирала почти без боли.

— Села! Слышишь меня?! Только держись!

Селена закрыла глаза и упала в драконий сон. Свой ли, или своей маленькой нерожденной дочери? Той самой, о которой много лет мечтал так похожий на Эля Кастиэль.

Драконьи сны. Рубашка.

Полное влаги небо кутало землю покрывалом туч. Дороги развезло, земля набухла, отяжелела от талой воды. Готовая разродиться новой жизнью, она натужно отдувалась ветрами. Колкий, весенний порыв ударил в лицо, заполняя ароматом талого снега и сырой земли.

Сильвия подошла к кадке с водой и заглянула в отражение. Из темной глади на нее смотрела худенькая девушка. Сильвия совсем не узнавала ее. Где старая жена конунга? Где морщинки горя и смеха? Тревог и радости?

Впрочем Сильвия не узнавала ничего из происходящего. Лоскутное одеяло так и осталось гореть несвязанными картинками, ставляя вопросы без ответов. Главным из которых было — кто все эти существа, находившиеся с ней рядом?

Два жавшихся к груди комочка… Они так нуждались в любви! Так искали нежность, так пугались и плакали, когда не находили. Их требовательная любовь безапелляционно подчиняла себе, лишая воли или выбора. Растерянная Сильвия отвечала робкой лаской. Но она не помнила их, откуда они у нее?! Зато хорошо помнила Драго и О'Силей. Что с ними теперь?! Что произошло? Почему их нет рядом? Они тоже умерли, как умер ее конунг?!

От ужаса этой мысли Сильвия снова начинала плакать и теснее прижимать гукавшие комочки к груди, ища утешение в их тепле. Но потом приходила мысль о старшем. Том самом, ей неведомом, но очень родном, — они с ним! "Они с ним", — утешалось сердце. Только вот, кто такой, этот старший? Самый родной и… Снова тишина, кутающая молочным туманом лоскутное одеяло памяти.

Еще хуже дела обстояли с молчаливыми спутниками. Они вызывали в Сильвии панический ужас.