-Для одного из твоих подданных! – позеленел я, оглядывая сложенные на треножнике и в углу книги.

Осторожно перешагнув светившиеся линии, я подошел к треножнику, на котором красовался раскрытый фолиант. На развороте красовалась та самая пентаграмма, что была под ногами. Я присмотрелся к значкам, усеивающим ее линии в книге. Похоже, старая версия нармедийского. Никогда не был особенно силен в языках. Перелистнув разворот назад, я пробежал глазами написанные убористым, но аккуратным почерком переписчика строки. Дина права. Эта пентаграмма служит для разрушения наложенных заклинаний. Проще говоря, проклятий. Взглянув на название фолианта, я перевел взгляд на остальные книги. Корешки нескольких я узнал.

-Мельвир… скажи, что то, что ты сейчас делаешь, не имеет никакого отношения к Заброшенной Башне? – потребовал я.

Чародей бросил на меня смурной взгляд.

-Это не твое дело, чем я занимаюсь, темный, - сухо произнес он.

Собственно, на этом можно было преспокойно удаляться. Потому что он прав. Как Мельвир убьется, это действительно не мое дело. Если не считать одной маленькой детали.

-Погибнешь ты, умру я, - напомнил я о Печатях.

Чародей поморщился. Интересно, он, что и вправду подумал, что это я за сохранность его шкуры переживаю?!

-Я не собираюсь умирать, - вздохнул Мельвир. – Я просто сниму с Башни Проклятие.

Это звучало, как «пойду и умру чудовищно и мучительно». Интересно, если то, что останется от Мельвира, превратится в часть Белой Напасти, то Печати на мне расценят это как его смерть? Или я стану свободен? Похоже, в скором времени мне предстояло это выяснить.

-Ты свихнулся, светлый. То, что ты хочешь сделать, еще никому не удавалось, - мрачно произнес я. - А пытались, поверь, маги и посильнее тебя!

-Кто, например? – оскалился Мельвир.

-Верлидир Светлый, - припомнил я имя нынешнего главы Совета.

-Он не сильнее меня! – взвился чародей. – Этот ублюдок…

Я пораженно уставился на Мельвира. Считается, что Совет Семи не то, чтобы друг друга боготворит, конечно. Но царят там мир и согласие, в пример всем Светлым землям. Гармония, и все, значит, такое.

-У вас там змеиное гнездо, да? Я так и подозревал! – фыркнул я. – Не может быть семеро правителей и так, чтобы за власть не передрались!

Мельвир явно хотел было возразить, и ответить что-то вроде «грызться за власть ниже чести и достоинства великих светлых магов», но тут за его спиной открылась дверь и на пороге показалась запыхавшаяся Дина. Девушка ввалилась в комнату, тяжело переводя дыханье.

-Лестницы… Ненавижу их! – заявила юная чародейка. – Наставник, ты действительно решил отправиться к Белой Башне?! Я тебя туда не пущу!

Мельвир возвел очи долу и негромко застонал.

-Ладно, так уж и быть, я вам расскажу! - прорычал он. – Ийессамбруа! Если на моем замке потом будут следы чьих-то когтей, я превращу тебя в жабу!

-Невозможно,- хладнокровно парировало позабытое было чудовище. – Закон сохранения массы при трансформации.

-Значит, это будет очень большая жаба!

Мы спустились вниз на обед, уже накрытый в трапезной и Мельвир поведал нам настоящую историю Падения Семи. Резня, случившаяся в Достарине, была отнюдь не единственной. В те времена не слишком сильные темные маги примыкали к разбойничьим шайкам, и смесь получалась воистину чудовищная. Мелисса, тогдашняя глава Светлого Совета делала все возможное, чтобы это остановить. Но становилось все только хуже. Опустошенные недавней войной земли нуждались в мире, а кровожадные остатки темного воинства предпочитали войну.

-После того, как она побывала в Достарине, она вернулась другой, - тихо произнес Мельвир. – Была сама не своя… Вскакивала с криками посреди ночи… В конце концов, Мелисса изобрела способное уничтожить Тьму заклинание. И предложила его Совету. Для них это был трудный выбор…

-Да уж конечно! – не выдержал я. – Подумаешь, истребить все расы, которых коснулась Тьма! Вместе с женщинами и детьми! Да что тут думать?!

Мельвир печально вздохнул.

-В общем, как бы то ни было, они его применили… Во что это превратило Белую Башню и всех ее обитателей вы знаете.

-Это ужасно, - согласилась Дина. – Но даже ты не сможешь в одиночку снять такое Проклятье.

На лице чародея отразилась мука.

-Мне отказались помогать! – с яростью проговорил Мельвир. – Верлидир, это трусливое ничтожество, лишь утверждает, что пытался снять Проклятье. На самом деле он сбежал, едва показались Проклятые! Бросив при этом своих людей! После этого он запретил Семи даже близко приближаться к Старой Башне!

-И правильно сделал, - заметил я. – Если, конечно, Светлым землям не хочется обновить состав Совета еще раз.

Мельвир закусил губу.

-Можно язвить сколько хочешь. Я все равно отправлюсь туда и сниму это проклятое заклинание.

-Хочешь стать героем? – усмехнулся я. – Сделать то, что оказалось не под силу вашему Верлидиру? Надеешься, что таким образом сможешь возглавить Совет?

Вот хоть убейте, но не верю я в его бескорыстие. Мельвир – отнюдь не восторженный светлый юнец, жаждущий славы и ратных подвигов. Он – циничный мерзавец, который пролез тайком в мой замок, прикончив каждого, кто стал на его пути и вырубил меня со спины. А теперь пытает. Причем регулярно.

-Мелисса – моя мать, - едва слышно произнес чародей. – Я не могу ее снова бросить. И так уже… ждал столько лет непойми чего.

В трапезной повисла зловещая тишина. Даже Ийес перестал чавкать.

-Безумие! – прокомментировал я, глядя, как один из кристаллов, выложенных на созданной Мельвиром пентаграмме, взрывается на острые осколки, разлетаясь по стенам.

Несколько кроваво-красных кусочков впилось Мельвиру в лицо. Зрелище получилось жуткое. Стекающие капельки крови и кусочки кристалла, похожие на вывороченную плоть. Мельв дернулся, окончательно потеряв концентрацию. Пентаграмма погасла, а чародей принялся выдергивать кристаллические «занозы» из рук и лица. До меня, к счастью не долетело.

-Если бы это была твоя мать? – свирепо осведомился чародей. – Ты бы остался стоять в сторонке?

Я мрачно посмотрел на светлого мага.

- Если бы это была моя мать, я бы только порадовался.

-Правда? – саркастично поднял бровь светлый эльвиэ.

Какая-то часть меня, что звалась Повелителем Темных земель, хотела ответить «да». Но другая, спрятанная глубоко внутри шептала, что будь женщина, произведшая меня на свет жива, я бы бросился к этой проклятой Башне.

-У тебя все равно нет ни единого шанса. Не думаю, что Мелисса хотела бы твоей смерти, - заметил я.

-Оптимизма тебе не занимать! – усмехнулся Мельвир. – Ты вообще в курсе, за что великих магов называют великими?

-И за что же? – приподняло бровь Мое Величество.

-За то, что они не сдаются там, где другие бы отступили! – коротко усмехнулся чародей.

С этими словами Мельвир подошел к стоявшей в углу корзине и извлек оттуда очередной кристалл на смену взорвавшемуся.

-Я ошибаюсь, или каждый из этих камешков стоит маленькое состояние?

-Ты ошибаешься. Каждый из этих камешков стоит лишь дружбу с гномьим князем, чьего сына я когда-то спас! – ухмыльнулся в ответ остроухий. – Лучше выйди, если не хочешь пострадать.

-Г-м-м… Ну, вообще-то, я тоже великий маг. На твоем месте я бы поменял местами вон те кристаллы…

Сам не знаю, зачем я остался с ним в дурацкой башне, где то и дело взрывались кристаллы, а пентаграмма загоралась жутким зеленоватым пламенем. Наверное, потому что Мельвир был слишком упрям, а на мне все еще стояли его Печати. Ну, и потому что я никогда прежде не видел заклинаний настолько сложных. Магия, что творил сейчас чародей завораживала.

Две недели спустя мы решили выдвинуться в путь. Вернее, решил Мельвир, а нам с Ийессамбруа не оставалось ничего, кроме как последовать за чародеем. Дину он предусмотрительно решил оставить дома, поручив ученице «приглядывать за всем». Читай, оставаться в замке и сидеть в праздной безопасности. Ну и мои обязанности по лечению окрестных крестьян перешли к ней как-то само собой. Гадко ухмыляясь, я вручил покрасневшей девчонке сваренное-таки в лаборатории Мельвира зелье и велел отдать его старику.