— А я-то думал, что даже у Custodes после первого раза кровопускание не является обязательной процедурой, — заметил Этьен. — Мне говорили, это придумано исключительно чтобы снять излишнее напряжение у монахов и не допустить вспышек страстей.

— На самом деле, — пояснил Джаван, — от мирян этого, вообще, не требуется, однако когда дело доходит до Дерини, или даже до бывших Дерини, то Устав и все правила враз делаются весьма гибкими.

— Я так и понял, — вздохнул Этьен. — А ведь до сих пор мы говорили только о достаточно тонких мерах, но могут быть и гораздо более грубые действия. Custodes могут довести его до костра по сфабрикованному обвинению, или просто по собственной прихоти. — Он тряхнул головой. — Возможно, вы не так уж и услужили ему, сир.

— Если бы он мог сам выбирать, то, полагаю, предпочел бы шанс обрести свободу, даже такой ценой, — невозмутимо отозвался Джаван. — Я же не хочу оставить его там навечно. Как только сын с женой будут в безопасности…

— Лучше не увязывайте ваши планы на него с их безопасностью, сир, — возразил Этьен. — Ведь здесь в плену содержатся и другие Дерини, и их жизнь может оказаться под угрозой, если возникнут ненужные подозрения. В отличие от Урсина, который женился на обычной женщине, жена и дочь Ориэля — Дерини, точно также, как мать и сестра Ситрика. Джаван кивнул.

— Я помню об этом, не тревожьтесь. Я не стану предпринимать никаких поспешных действий, — он поморщился. — Однако вам с Гискардом лучше поторопиться. Чем раньше Джорем узнает, что я задумал, тем раньше мы сможем начать строить планы.

В это же самое время другие люди также раздумывали над смыслом затеянного Джаваном.

— И почему он так настроен убрать Урсина из замка, — вопрошал Хьюберт, подпирая рукой двойной подбородок. Через стол он уставился на Полина с Альбертом. — Он ведь понимает, что отдает этого человека полностью в нашу власть, и мы будем вольны делать с ним все, что заблагорассудится… Если только на самом деле Урсин не столь беспомощен, как кажется. И эта история с его женой и ребенком…

— По счастью, у нас еще остается несколько месяцев, прежде чем решить, как поступить, — Полин задумчиво забарабанил пальцами по столешнице. — Меня лично сейчас куда больше тревожит мастер Ориэль. Не знаю, было ли ему известно заранее, что задумал Джаван, но отныне у меня нет сомнений, что Целитель стал досадной помехой в наших планах.

Хьюберт метнул на него многозначительный взгляд.

— Но у нас нет других Целителей, — резонно заметил он. — Так что стоит подумать как следует, прежде чем окончательно решить этот вопрос. Или вы не сталкивались с этими напыщенными шарлатанами, которые именуют себя придворными лекарями?

— Да, но теперь я задаюсь вопросом, не лучше ли рискнуть воспользоваться услугами обычной медицины, нежели стать жертвой прихотей Дерини. Я вас предупреждал, что рано или поздно они перестанут нам быть полезны. Но тогда, Хьюберт, вы мне не верили. Ориэль же придает королю уверенности, которой тот иначе мог бы и не обладать. Особенно в свете того, что мы знаем теперь о нем самом. Если случится использовать мерашу, то я бы хотел, чтобы это сделал кто-то из моих людей. И если нужно использовать чары истины, то я бы хотел, чтобы это делали мои люди, или же этого не делал никто вообще.

— Ну, у нас еще остается Ситрик. Ран никогда не скупился на его услуги. И, кроме того, теперь у вас появился мастер Димитрий.

— Разумеется, но даже Ран признавал в свое время, что может настать такой день, когда его собственный Дерини будет доставлять ему больше неприятностей, чем пользы, — возразил Полин, проигнорировав слова насчет Димитрия. — Нет, — продолжил он, сцепив пальцы за затылком и покачиваясь на стуле со взглядом, устремленным в потолок, — я твердо убежден, что мастер Ориэль больше ничем не может быть нам полезен. И полагаю, что именно Ситрик должен заняться решением этого вопроса.

Но прошло еще несколько недель, прежде чем Ситрику представилась удобная возможность исполнить то, что от него требовали. При дворе уже всем было известно о беременности принцессы Микаэлы, и Ориэль как раз возвращался после очередного еженедельного визита к ней в сопровождении своего рыцаря-телохранителя.

Ситрик также за последние дни обзавелся телохранителями, ибо сознавал, что не сумеет в одиночку совладать и с сэром Гэвином, и с Ориэлем. Конечно, в ментальном сражении никто не поможет ему, однако острая сталь порой бывает весьма полезна…

Своих людей он расставил именно там, где должны были проходить Ориэль с Гэвином по пути в покои Целителя, — двое должны были последовать за ними на лестницу и отрезать пути к отступлению, тогда как три других ожидали на первой лестничной площадке, причем все они были в камзолах цветов Халдейнов. Ситрик тщательно отобрал стражников из королевского гарнизона, подчинив всех пятерых своей воле и внушив им непоколебимую уверенность, будто они отражают попытку сэра Гэвина убить королевского Дерини. Если кто-нибудь из стражников уцелеет, то сможет потом рассказать, что якобы слышал, как Гэвин похвалялся другому рыцарю, чье имя он весьма кстати подзабыл, что Дерини забрал себе слишком много власти при дворе, и Гэвин непременно поправит дело.

Вот чего никто из них не должен был вспомнить, так это приказа Ситрика обмакнуть лезвия мечей в мерашу, так чтобы малейшая рана, нанесенная Ориэлю, лишила его способности к сопротивлению. Если порезов, даже самых легких, будет нанесено достаточно, то наступит смертельная передозировка мераши. Таким же образом Ситрик подготовил и свой собственный кинжал, и теперь нервно теребил ножны, ожидая приближения жертв. Он уже слышал их голоса на лестнице… веселую болтовню людей, не подозревающих, что они уже угодили в ловушку.

Вот чего Ситрик совсем не ожидал, так это что король нынче утром изменит свои планы и решит сразу после завтрака заняться деловыми бумагами, а не поедет, как обычно, верхом на прогулку. Вместе с Карланом и Гискардом он направился к лестнице, как вдруг уловил несколькими этажами выше, приглушенный ментальный вопль и, встревоженный, подтолкнул своих спутников вперед. Сэр Гэвин защищался, как лев. Один труп попался им на лестнице, прежде чем они достигли площадки, где вовсю шел бой. Другой стражник, зажимая рану, привалился к стене на ступеньках, и струйка крови, пузырясь, стекала у него изо рта. Кровавая отметина на стене показывала путь его падения. К изумлению Джавана на обоих стражниках он узнал камзолы цветов Халдейнов.

Сам Гэвин лежал ничком в луже крови, рука по-прежнему слабо подергивалась на рукояти сломанного меча, а за спиной у него еще двое нападали на человека в зеленом плаще и тунике.

Тот закричал. В тусклом свете Джаван осознал внезапно, что видит перед собой Ориэля. Вокруг головы его вспыхнула и тут же погасла аура Дерини, когда один из нападающих полоснул ему по пальцам кинжалом. Затем Целитель устремил прямо ему в лицо сгусток оранжевого света, и этот нападающий…

— Ситрик, нет! — закричал Джаван.

Карлан с Гискардом бросились вперед с мечами наголо. Джаван последовал за ними, также обнажив оружие в отчаянии, что не успеет вовремя добраться до Ориэля. Ситрик с отчаянным рыком прервал атаку и метнул огненный шар в Карлана.

Не думая о последствиях, Гискард оттолкнул Карлана в сторону и вызвал защитное заклинание. На ладонях у него вспух шар ослепительно-белого цвета, поглотивший огонь Ситрика. В общем смятении, когда Джаван выскочил у рыцаря из-за спины, Ситрик подумал, что именно король отразил его нападение.

— Ты?! — завопил он, ткнув в Джавана кинжалом, и вновь устремился в атаку.

Джаван инстинктивно пригнулся, вскинул руку и тут же создал защитный покров между ними, поглотивший огненный шар во вспышке багряного света. Не дожидаясь продолжения, Ситрик развернулся на каблуках и устремился прочь по коридору. В тот же миг Гискард оттолкнул одного из оставшихся в живых стражников и перешел из обороны в нападение, собрав всю доступную ему магию, дабы остановить бегство Ситрика. В тот же миг, как только он понял, что задумал Гискард, Джаван присоединил к его силе свою собственную.