— Да хранит Господь короля Джавана!

К ним тут же присоединились Джеровен и Этьен де Курси, а затем и все прочие рыцари, сидевшие на скамьях вдоль стены: Робер, Бертранд и Томейс. Все они вскочили на ноги, выражая горячую поддержку королю.

Поднялся также и коннетабль Удаут, с силой ударив ладонью плашмя по столу. Это был единственный член совета, в преданности которого Джаван не сомневался. За ним неохотно последовали Таммарон, архиепископ Оррис и даже Манфред. Хьюберт тоже через силу поднялся на ноги, а за ним и молчавший допрежь лорд Альберт, которому явно не внушало особой уверенности присутствие такого количества вооруженных рыцарей.

Последним поднялся Полин, на лице его застыло ледяное отвращение.

Когда восторженные крики стихли, у Джавана сердце колотилось так, словно готово было выпрыгнуть из груди.

Он расцепил пальцы, стискивавшие лезвие меча Халдейнов, и заставил себя положить его на стол. На правой руке блестела кровь. Пальцы щипало, когда он попытался распрямить их, но, слава Богу, порезы оказались не слишком глубоки. От пережитых эмоций у него закружилась голова, и все же он заставил себя двигаться размеренно и спокойно. Робер передал ему носовой платок, чтобы приложить к кровоточащей руке, но прежде он аккуратно вытер тканью лезвие меча. Конечно, можно было попросить Ориэля исцелить руку, однако не стоило привлекать к Дерини лишнего внимания. Теперь, когда самое сложное было позади, легкую царапину стоило и перетерпеть.

— Прошу вас, садитесь, господа, — сказал он и уселся в кресло.

После столь бурного начала совет прошел сравнительно мирно. Полин тихо копил в душе злобу, тогда как Альберт повторно объявил об открытии совета, на сей раз положенными словами, открыто признав Джавана королем. Как и заведено, все члены совета подали прошение об отставке, но прошения эти Джаван сейчас не спешил ни принимать, ни отвергать, хотя ему до боли хотелось поскорее исключить Полина и Альберта — и желательно отправить их прямо в руки палача. Но, конечно, сейчас он никак не мог этого сделать.

Что же касается всех остальных, тут едва ли можно было что-либо изменить — по крайней мере, сейчас. Оба архиепископа занимали места в совете по давнему церковному праву, и отправить их в отставку было бы немыслимо. Хотя Джаван до глубины души презирал Хьюберта, но тот все же был довольно предсказуем, и он знал, что при необходимости сможет держать его под контролем. Оррис сам по себе и вовсе не представлял опасности: скорее всего, он пойдет на поводу за тем, в ком почувствует силу.

Кроме того, Джаван намеревался оставить в рядах совета Таммарона и даже Манфреда, по крайней мере на ближайшее время, ибо они были искушены в делах управления и показали, что способны смириться с меняющейся ситуацией. Что касается Таммарона, то он и прежде был добр к Джавану и его братьям, даже когда Ран и Мердок показывали себя с наихудшей стороны. Что же до Манфреда, то как гофмаршал он был, в общем-то, вполне на своем месте, и Джаван не мог понять, зачем понадобилось сановникам ставить на этот пост. Возможно, просто интриги церковных иерархов… Но, может статься, была и иная причина.

Самым многообещающим, был, конечно же, лорд Удаут, который уже в открытую заявил о своей преданности. Это был способный, и прямодушный человек, он никогда не шел на открытое столкновение и к тому же исполнял обязанности коннетабля еще при отце Джавана, а также при Алрое… И, разумеется, останется Райс-Майкл. Он имел право на членство в совете, будучи совершеннолетним наследником престола.

Оставалось еще пятеро советников, которые пока не прибыли в Ремут. С бароном Хилдредом проблем не будет. Этот кривоногий человечек гораздо больше интересовался лошадьми, чем политикой. В прошлом он всегда был верным другом Джавана, и тот надеялся, что он останется таковым и впредь.

Едва ли стоило ожидать трудностей и со стороны Фейна Фитц-Артура. Старший сын и наследник Таммарона, он удачно заключил брак с наследницей Кассана, и теперь его почти не видели при дворе. По условиям брачного соглашения, предложенного князем Эмбертом Квиннелом, Кассан должен был превратиться в вассальное герцогство и войти в состав Гвиннеда после смерти его последнего правителя. Фейн и принцесса Анна должны были стать герцогом и герцогиней. Три года назад, как только Анна дала жизнь первенцу, к этому добавлено было, что именно этот младенец, нареченный Тамбертом, унаследует земли обоих своих дедов. Фейн и мать мальчика должны были стать регентами, пока Тамберт не достигнет совершеннолетия. Но на самом деле Фейну будет принадлежать почти необъятная власть. Это ничем не хуже, чем быть регентом при короле.

Точно также, лорд Боннер Синклер был слишком занят своими делами, ведь он был теперь графом Тарлетонским. Хотя, конечно, если дело дойдет до прямого столкновения, он во всем поддержит лорда Альберта, своего отца.

Таким образом, на его стороне будут все советники, кроме двоих Custodes и Рана с Мердоком. Никого из них Джаван не желал видеть в своем совете, хотя, если необходимо, с Полином и Альбертом он еще мог бы примириться на какое-то время, ибо разумнее было держать врага поближе, чтобы всегда иметь возможность знать, чем тот занят. Слишком опасно давать им возможность строить козни у него за спиной. А они неминуемо примутся интриговать, как только осознают, что он намерен отменить принятые ими законы против Дерини. Но у него будет больше шансов помешать их планам, если он сможет держать, их под наблюдением. Но вот Ран и Мердок представляли собой куда большую опасность.

Как бы то ни было, по подсчетам Джавана, он мог назначить не менее полудюжины новых членов совета, хотя, разумеется, сперва следует поговорить со всеми из них наедине и постараться проникнуть в их мысли. Только тогда можно будет принять окончательное решение. Но сейчас, продолжая совет, первым делом Джаван отпустил Ориэля, ибо прекрасно осознавал, что присутствие Дерини вызовет недовольство у старой гвардии, после чего постарался по возможности сократить заседание.

Основное и самое важное решение сейчас должно было касаться похорон в понедельник. Смерть Алроя не явилась неожиданностью, поэтому многое оказалось спланированным заранее, и сам Алрой успел сообщить свои последние пожелания Райсу-Майклу, и услышав об этом, Джаван непререкаемо заявил, что воля его покойного брата-короля должна быть исполнена неукоснительно. Джаван не позволил советникам втянуть себя в бесконечные обсуждения и не дал им слишком сильно расстроить Райса-Майкла, поэтому уже через час они закончили обсуждение большей части вопросов повестки дня. Что касается даты коронации, то до следующего собрания совета, он наотрез отказался обсуждать этот вопрос. Совет должен был состояться в следующий вторник.

— Сперва я должен похоронить брата, — заявил он им, когда Оррис попытался настаивать. — Позвольте мне сделать хотя бы это.

В воздухе повисло напряжение, и он ощутил, как слезы подступают к глазам. Но Оррис поспешно отступил, и более никто не осмеливался настаивать.

— Что ж благодарю вас за все, господа, — объявил он наконец, надеясь, что теперь сможет ускользнуть. — Полагаю, вы извините меня, что я не отобедаю сегодня вместе с придворными. Но день был слишком длинным и тяжелым… Все те, кто желал бы поговорить со мною завтра, могут попросить об аудиенции через сэра Джейсона.

Поднявшись, он вновь вложил меч Халдейнов в ножны, и советники также встали с мест. Он коротко кивнул им, а затем удалился вместе со свитой, унося меч в руке. Когда он добрался до бывших покоев Алроя, солнце уже висело над западным горизонтом. Апартаменты были подготовлены для нового владельца, и Карлан распорядился, чтобы в небольшой гостиной, примыкающей к опочивальне, подали легкий ужин. Вскоре в комнату набилось полно народу, и там стало очень жарко и душно. Но сейчас это никого не беспокоило.