1940 Сквозняк Стаканы в зеркало швыряя, Звеня осколками стекла, Сквозняк возник из-за угла, — Все возмущая, разоряя (Прием знакомый повторяя), Он вымел комнату дотла. О, ветер, ветер! Дверь рвануло Вон из освистанной глуши, — Вслед занавеска промелькнула И, пробкой хлопая, хлестнула Край взбудораженной души. И все бумаги без разбора, Сверкая птичьей белизной, В косом полете вдоль забора Переметнулись в мир иной. А впереди, найдя дорогу К непоправимым высотам, Стихи распались по листам, — (Но ввысь уходят понемногу, Чтоб затеряться где-то там). 1949 * * * На землю пала ночь глухая, — В тени разбитого ствола Таится ангел, отряхая Прах с помутневшего крыла. Он поднял руки, он уходит От грустных, но привычных мест, Он взоры к небесам возводит, Где Млечный Путь и Южный Крест, — И скорбными следит очами, Как падает в ночную тьму, Как бы язвимая лучами, Душа, внимавшая ему. 1937 * * * Глядится в зеркало чудак И видит небо за собою, И башню с каменной резьбою, Подвешенную кое-как Над бездной дымно-голубою. По горной лестнице, пыля Дорожной обувью разбитой, Безмолвно ангел деловитый Нисходит в тихие поля. Благословляет день весенний, Ручей болтливый как всегда, И пастухов, и их стада, И дым разрушенных селений, — Живых и трупы вдоль дорог (Колосья жатвы неумелой), Косматый многолетний стог, И бесприютный череп белый, Поскрипывающий у ног. Сойди, вечерняя прохлада, На все их скорбные дела, — Здесь нет забвенья, и не надо, Но глубь земная сберегла Росток для будущего сада, Живые соки для ствола. 1947 * * * Лазурь воскресная чиста, Все так легко и невесомо, — Свет бьет из каждого куста, Из каждой скважины и дома. Мечтатель в шляпе голубой Влюбленных провожает взглядом, Веселые шары гурьбой Взлетают над притихшим садом. В упругом воздухе паря, Они всплывают поплавками, Вальсируют под облаками, Иль, новый танец сотворя, Ввысь устремляются прыжками (В бессмертье, проще говоря), — И, лопнув, падают клочками Наморщенного пузыря. А мы под зонтиком цветным За кружкой пива полудремлем, Табачный отгоняем дым, — Мы краем слуха сонно внемлем Невнятным шумам площадным. 1949 Зеркальный мир Я заблудился ненароком В зеркальном мире, как в лесу, — В граненом хрустале высоком, В таинственном шкафу глубоком Слежу, почти ослепшим, оком Зари цветную полосу. Куда б я ни повел очками, Везде мой бедный кабинет Прямолинейными пучками Иль огненными языками Весенний отражает свет. И в этой солнечной купели Найдя певучую струю, Я сам сверкаю и пою, — Не ангел ли я в самом деле В глухом запущенном раю? Что, если броситься со страха В широкое мое окно? Что, если ангелу дано Паденье только для размаха, Для разворота грозных крыл? Что, если падать он забыл? 1944 Опрокинул чернильницу Писец, бумаги разбирая, Задел чернильницу, и вот — Река без берега и края Вдоль по столу его течет. На папиросную коробку, На пепельницу из стекла, На завалявшуюся пробку, На исходящие дела, На все, что жизнь его заело, Что душу выжгло и сожгло, На все, что быть еще могло, Что попросту быть не успело – — Огромный парус раздувая, Как грозный призрак корабля, В ночь обрывается земля, Ночь наступает гробовая. И в этой совершенной мгле, В аду кромешном и чернильном, Он видит – солнце на столе Качается в дыму кадильном. И сам он, легкий как стрела, Одетый по последней моде, Плывет в большие зеркала, Где зреют розы без числа, В органный гром, в колокола, — В такую высь, к такой свободе – — 1945 Ночные бабочки На площади клубится пар, Скрипит фонарь в ключе скрипичном, Без смысла в тупике кирпичном Качается стеклянный шар. В нем бабочка заключена, — Невольной жалости достойна, Она, от боли иль спьяна, Срываясь, бьется беспокойно, Насквозь огнем прокалена. Летучей плоти отраженье Трепещет и шуршит слегка, — Я узнаю издалека Ее падучее круженье. Я молча подползаю к ней, Слежу полет ее бесплодный, — И хлещет дождь за мной холодный, Бурлит меж уличных камней. Я слышу лепет несуразный, Дышу на мутное стекло И жду – пускай прохожий праздный Вонзит свой ноготь безобразный В обвисшее мое крыло. |
