Непонятно было, связано ли это напрямую с паникой по поводу дефицита товаров, но, скорее всего, кое-какая связь была.

Для супермаркетов нефтяной кризис отразился не только на отношениях с потребителями. Кардинально переменились отношения с поставщиками товаров. Оптовики, которые раньше только тем и жили, что пытались сбыть свою продукцию, всячески навязывая ее супермаркетам, теперь превратились в распределителей желанных дефицитных товаров. Глупые закупщики в супермаркетах, к которым раньше было и не подступиться, теперь поджали хвосты, опасаясь навлечь на себя месть оптовиков, которые нагло диктовали им свои условия. Чтобы создать благоприятное впечатление о собственной фирме и заручиться расположением оптовиков, супермаркеты наперебой зазывали оптовых агентов, украшали к их приходу прилавки цветами и поили их чаем. Те самые оптовые агенты, которые еще вчера безлико именовались «задействованными фирмами» и должны были часами выстаивать в очереди на переговоры, отбивая подряды друг у друга, теперь, вальяжно рассевшись в креслах и попивая чай, приятно проводили время, просматривая журналы, разложенные заботливым персоналом, чтобы им было не скучно.

Столь существенная перемена в расстановке сил не только повлияла на психологический баланс между оптовиками и закупщиками, но и заметно отразилась на других, более важных отношениях. Некоторые оптовики утвердились в уверенности, что дефицит энергетических ресурсов, который проявляется в дефиците товаров повседневного спроса, будет длиться вечно, и теперь исходили именно из этого условия. Тогда они стали навязывать супермаркетам переговоры с целью изменить самые основы их функционирования: «Признавайте повышение закупочных цен на товары, а иначе немедленно прекращаем поставки!»

Оптовая база продтоваров «Исиэй-сётэн», являвшаяся материнской компанией «Исиэй-стор» и возглавляемая самим Эйтаро Исикари, тоже принадлежала к числу этих агрессивных оптовиков. После «нефтяного шока» президент Исикари в течение недели провел реформу поставок, превратив специалистов по продаже в ответственных за распределение дефицита. Строптивым закупщикам в вежливой форме было дано понять, что, если они не согласятся на повышение закупочных цен, все сделки с ними будут без излишних церемоний приостановлены.

— Так как налицо факт дефицита ресурсов, не может быть, чтобы в ближайшее время закупщики оказались в более выгодном положении, чем поставщики. В этом смысле «Исиэй-стор» тоже пора перестать мыслить категориями вчерашнего дня и изменить тактику, — сказал президент Исикари, посетив в кои веки заседание правления. — Кончилась эпоха, когда мы должны были ублажать домашних хозяек под лозунгом «Покупатель — Бог!». Наступила эпоха, в которой все решает вопрос, как обеспечить стабильные поставки товаров. В связи с этим перемены должны обозначиться в самой природе супермаркетов: в их способах получения прибылей, принципах роста и развития. Вполне возможно, что наступит такой день, когда «Исиэй-стор» нечего будет продавать.

— Ну это все слова, босс, — возразил Кодзима, — «Исиэй-стор» имеет дело с насущно необходимыми товарами повседневного спроса. В связи с дефицитом ресурсов мы можем предположить, что в ближайшее время не будет такого богатого выбора, как раньше, но едва ли стоит даже думать о том, что продавать вообще будет нечего. Если вдруг такое произойдет, народ начнет грабить.

— Хм, — скривился в саркастической гримасе президент Исикари, — вот ты так говоришь, между тем народ уже заграбастал, как фамильные драгоценности, туалетную бумагу и стиральный порошок. Что, разве не так? Так оно, скорее всего, и дальше будет. Поскольку для супермаркета всегда лучше, чтобы товаров было в избытке, а ситуация складывается противоположная, для оптимизма нет никаких оснований.

— Да уж, и впрямь оснований нет, — сдался Кодзима.

Он хорошо понимал, какими побуждениями руководствуется Эйтаро Исикари, бывший по своему складу прирожденным оптовиком, президентом оптовой фирмы, когда сейчас, в благоприятной ситуации товарного дефицита, собирается использовать все преимущества этого положения, при котором «оптовикам сам черт не брат». О дешевых оптовых продажах они и слышать не хотели. Но не стоило об этом сейчас говорить — лучше было избегать бессмысленных споров.

После того как случился нефтяной кризис, Кодзима многого наслушался и сам вел такого рода споры со многими людьми, с которыми ему доводилось встречаться по делам. Среди спорящих преобладали две категории: одни, признавая, что ситуация тревожная, старались истолковать и использовать сложившиеся обстоятельства себе на пользу; другие, наоборот, строили самые ужасные прогнозы. Утомившись от этих бестолковых прений, Кодзима и сказал Камэяме: «Да хотелось бы уж поскорее эту шумиху унять!» Таково было его искреннее желание.

— Проблема в том, какова окажется реакция потребителя, — заметил Камэяма. — Если продажа будет идти как сейчас, возможно, потребление резко застопорится.

— Слабые фирмы, возможно, не выживут.

— Вот именно. Хорошо, что вы у себя в «Исиэй-стор» еще до этой паники провели все реформы и ввели усовершенствования.

— Да нет, неизвестно, как пойдет дальше, — сказал Кодзима, невольно покраснев оттого, что собеседник так точно угадал его мысли.

— Ну, господин Кодзима, вы молодцы! И впрямь так все переменилось, что не узнать! Я просто поражен! — воскликнул Камэяма после осмотра отдела овощей и фруктов Центрального. В голосе его звучало неподдельное восхищение.

— Спасибо, это ведь все благодаря вам! — низко склонил голову Кодзима. — Если бы тогда не согласились к нам зайти, наверное, мы бы и до сих пор торговали протухшим мясом да подвядшими овощами. Не знаю, как вас и благодарить!

— Да полно, что вы такое говорите?! Разве не вы все это сделали своими руками? — обратил на Кодзиму свой добродушный взор Дарума.

В тот день было жарко — не то что сейчас. Перед мысленным взором Кодзимы прошли события того памятного дня, когда Камэяма впервые посетил Центральный, и все, что было потом.

— Ох и нелегко, должно быть, вам пришлось! — заметил Камэяма.

Кодзима ничего не сказал в ответ. Хотел было ответить, но не смог. Горячая волна вдруг поднялась в груди, так что он с трудом мог сдержать подступившие к глазам слезы. То были слезы радости оттого, что его понимают. Человека, который, преодолев все трудности, свершил свой созидательный труд, никто не может понять, кроме человека, также исполнившего свою созидательную миссию. В кратком отзыве Камэямы он услышал глубокое сочувствие, на которое способен только человек, все понявший и оценивший.

Взгляд Камэямы скользил по прилавкам с овощами. Пальцами, на которых выделялись крупные суставы фаланг, он иногда трогал овощи, поднимал их и рассматривал на свет. Все было как тогда, в прошлый раз.

— А вот это вы напрасно даете по единой цене.

Камэяма держал в руках кочан цветной капусты.

На прилавке таких кочанов было штук двадцать, и все продавались по двести пятьдесят иен. Действительно, если присмотреться, можно было увидеть, что они слегка различаются и по величине, и по свежести, которая зависела от времени завоза.

— Эти кочаны можно по цене разделить примерно на три категории.

— Да, вы правы, но и по величине, и по свежести различий многовато, так что довольно трудно выработать критерий оценки и стандарт.

— Ежели кто с умом, тот из пустяков не будет делать проблему. Все просто. Давайте выложим всю цветную капусту на рабочий стол, — с лукавой улыбкой предложил Камэяма. — Теперь попросим кого-нибудь — все равно кого, хоть заведующего отделом, хоть любую случайную работницу, — разложить кочаны на три кучи. В одной будут самые лучшие, в другой средние, в третьей самые плохие. Величина и дата завоза пусть никого не волнуют — все пойдут вперемешку. Потом средние мы оценим в двести пятьдесят иен за штуку, лучшие — в двести восемьдесят, а худшие — в двести двадцать. Вот и весь секрет.