- Нет, не тебе, - ответил истукан и потерял к беседе всякий интерес.

  Видень секунд десять рассматривал пришедшие неведомо откуда статуи, а затем, не углядев в них угрозы, удалился обратно к себе.

  Пускай себе стоят, коль пришли...

  В голове Оритрига встали образы двух Свидиртов. Он неожиданно вспомнил сон, который приснился ему когда-то после его первого перемещения в Йотунхальд.

  'Ну и какой дорогой ты идёшь, болван?'. Что-то типа того. Так значит, это имело какой-то смысл...

  - Вот об этой-то судьбоносной ошибке я и говорил, - продолжил импреал. - Некто, кто вмешался в процесс твоего посвящения, заложил в тебя вместе с именем агрессивную программу. Мы её чувствуем. Она способна привести к разрушению твоей истинной личности.

  Оритриг по-новому посмотрел на приступы своего боевого безумия. А чего стоили его постоянные агрессивные выпады в адрес близких друзей и иных, пусть и не близких, но симпатичных ему людей? Верд вспомнил, как, упиваясь полученной после посвящения силой, он с удовольствием запугивал людей в разных мирах, угрожал им, давил на них. Вспомнились князь Рихар, барон Каст, другие... Вспомнились и его грубо высказанные подозрения в адрес Юны, и убийство дочерей Трайдирта, совершённое им без малейших угрызений совести и без единой мысли о попытке решить всё миром... Да, кто же спорит, это всё было нужно для дела, но факт остаётся фактом. Его, Оритрига, горячность и агрессивность росли, надо это признать. И глаза почти поменяли свой цвет на злобно-красный...

  Но кто же так своевольно покопался в его голове, заложив свою программу? Ведь даже Свидирт не смог этому помешать! Спросить бы у импреала, но лимит вопросов исчерпан. Сочтёт нужным - скажет сам.

  - Мы видим, ты не утратил терпения окончательно, - проговорил внимательно наблюдавший за ним импреал. - Это хорошо. Есть лишь один доступный нам способ разрушить программу твоего врага, которую он запустил, чтобы управлять твоими действиями. Способ опасен, но сделать это надо. Представь, что можешь натворить ты, имея пять альпаргов, если вдруг окончательно попадёшь под власть тёмного начала своей личности. Деяния Трайдирта и Вьюженя померкнут перед твоими, и ты приблизишься к тем, кто творил неимоверное зло в древние времена. Или же программа заставит тебя отдать альпарги тому, кто её придумал. Готов ли ты рискнуть, чтобы не допустить этого?

  - А что мне ещё делать? - Оритриг сопроводил риторический вопрос вздохом. - Готов.

  - Хорошо, - слегка наклонил голову импреал. - Способ, о котором мы говорили, заключается в перепосвящении. Каково было второе имя, данное тебе на выбор?

  - Олирд, - ответил Оритриг.

  - Готов ли ты пройти новое посвящение и принять это имя?

  Оритриг вспомнил прозвучавшие в его сне одновременно фразы двух Свидиртов:

  'Твоя сила укажет путь!'

  'Твоя мудрость укажет путь!'

  Хм... Олирд. Путь созерцания и мудрости... Почему бы нет?

  - Готов! - ответил он твёрдо.

  - Хорошо, - вновь одобрительно произнёс импреал. - Сейчас ты переместишься к Алатору - Камню Истока, который ты видел, и там мы проведём твоё новое посвящение. Камень сотрёт поражённую чужой программой матрицу личности Оритрига, и даст тебе шанс на новый этап свободного развития. Но прежде, как мы обещали, - твоё одно сокровенное желание. Скажи его нам и мы, используя силу Камня, постараемся его исполнить.

  Оритриг шагнул ближе к импреалу. По поводу заданных вопросов он размышлял. Жаль, что не спросил он о том, почему импреалы устроили встречу его родителей, жаль не узнал о том, каково было старое мироздание... Ну да ничего, импреал обещал, что новые встречи ещё будут.

  На счёт же своего сокровенного желания Оритриг не сомневался.

  - Не знаю, под силу ли вам это, - проговорил он, - но я осмелюсь попросить вот о чём...

  В свой дом под Екатеринбургом входил он с некоторой внутренней дрожью. Ему было неведомо, исполнилось ли его сокровенное желание...

  Открыв дверь и войдя в прихожую, он прислушался. Было тихо, как и положено в пять утра. Стараясь не скрипеть старыми досками пола, он прокрался в свою спальню, заставив с помощью магии тихо открыться задвижку на внутренней стороне двери.

  Белка спала, тихонько посапывая. Во сне она раскрылась, и одеяло лежало рядом, не мешая обзору. На ней ничего не было надето, что только порадовало вошедшего в комнату мужа.

  - Спасибо! - громко сказал верд, глядя куда-то вверх.

  От звука его голоса Белка проснулась. Она потянулась, поглядела на него, улыбнулась и сказала:

  - Здравствуй, любимый! Ты вернулся?

  Звучание её собственного голоса несколько удивило Белку. Она нахмурилась. Больно молодо он звучал.

  - Встань и подойди к зеркалу, - скомандовал муж, стараясь удержать расплывающуюся по лицу улыбку до ушей.

  Белка заинтригованно повиновалась.

  Из большого настенного зеркала на неё удивлённо смотрела... она сама, но такая, какой она была двадцать с лишним лет назад, когда они встретились с Олегом. Молодая и свежая, полная жизненной энергии, любви и радости, не омрачённой никакими горестями.

  - Олег! Оритриг, что это? Как такое возможно? - девушка удивлённо поглядела на мужа.

  - Это - твоя награда за верность и терпение, любимая, - мягко произнёс верд. - И компенсация за двадцать лет, проведённых без меня. Я просил об этом, и это свершилось. Теперь ты будешь такой всегда. Очень-очень долго. Ты будешь жить столько же, сколько и я. Да, и ещё кое-что, - верд прищурился. - Отныне меня зовут Олирд.

  - Тебе утку принести или медсестру позвать?

  Этот вопрос повис в воздухе, попахивая грубоватой иронией.

  - Второй вариант предпочтительнее, - без раздумий определился Годир. - И потом оставь нас наедине.

  Сидящий на массивном деревянном табурете у его кровати Олирд хитро сощурился.

  - Уверен, что смысл в этом есть? Я имею в виду, в твоём-то состоянии, да про 'наедине' думать...

  - Ты меня как всегда недооцениваешь, - проворчал Годир. - Вот сейчас встану и пройдусь!

  Он делом доказал твёрдость своего намерения. Олирд лишь слегка помог ему, поддержав под локоть. Правда, сделав пару шагов, Годир прижал руку к груди, по которой прошёлся недавно клинок Вьюженя, а другую руку вскинул к голове. На его лбу и щеке виднелся след ожога от попадания молнии, естественно, смягчённого двойным защитным полем.

  - Да-а, досталось мне, - в который раз проворчал Годир. - Это почище, чем дядя Трайдирт вкупе со своими гикоргами, или как их там, волосатыми этими гамадрилами, в общем.

  - Есть мнение, что шрамы украшают мужчину, - изрёк Олирд, подняв указующий перст.

  Годир покосился на него со скепсисом.

  - Тогда что же ты у нас неукрашенный ходишь?

  - Везёт, - лаконично ответил Олирд. На нём, естественно, тоже были шрамы и от когтей гикоргов, и от зарядов диара Трайдирта, и от меча Вьюженя, чиркнувшего его по плечу. Но все они были небольшими и располагались там, где их скрывала одежда. - Я мордой лица усиленно кручу, вот и не попадает в неё никто.

  Годир хмыкнул на такое пояснение и пустился в обратный путь к кровати.

  - Терпеть ненавижу лежать и болеть, - прокряхтел он, заваливаясь обратно.

  - Надо лечиться! - провозгласил Олирд и в подтверждение сего тезиса налил в два бокала прекрасного крейрижского вина из кувшина, стоявшего на маленьком столике среди живописно разложенных кусков несимметрично нарезанного мяса и вообще не нарезанных фруктов.

  Это было мясо лесного криёга из Фиалы, ставшее своеобразным знаком удачи для их команды. Фрукты пинчо тоже были оттуда. Отправившись навестить Годира, Олирд специально заскочил в Фиалу - мир Свидирта, где Оритриг и Свелан впервые встретились с Годиром, и изловил в живописном лесу строптивого козла-криёга, который, сколько ему не объясняй, что это для благой цели, никак не хотел идти на жаркое. Там же Олирд собрал и несколько фруктов, которыми потчевал его, бывало, Свидирт в бытность его ещё зелёным учеником по имени Олег. Всё это с одной стороны навевало ностальгические воспоминания, а с другой - заметно повышало настроение.