1937 Смольный: II Пятикратный купол крова: Служкам-звездам аналой. Был богат о дни Петровы Город, смолоду смолой. Синим льдом сверкнувший ледник. Стен обшарпанная голь. Служат шалые обедни Галки, черные как смоль. Вон, заливистой тальянкой В нижний выманена круг, Колоколенка – смолянка — Тихо встала на ветру. Свейский плес, русея, фыркал: К флорентинцу шла река. Богородицына стирка — С синевою облака. Невских волн высокий гребень, Смольный – столпник, выше вех, Синий с белым, словно небо Опрокинулось на снег. 1935 Князь-Владимирский собор. II О, каменное тело Без хора голосов. Пять голубей слетелось — Пять сизых куполов. Не колокольня – Боже! — Венера к нам сошла. И каждый купол сложен Как теплых два крыла. И, чтоб собор мой не был Как в небе легкий дым. Не смеет даже небо Быть темно-голубым: Но движется, меж лодок. Бесцветная Нева. Чтоб в небо или в воду В пять крыльев, синева… И только туч нависших Расходуя свинец, Дождь тупо метит в крыши — Бессмысленный стрелец. 1936 Бегут трамваи – стадо красных серн Бегут трамваи – стадо красных серн — Мостов горбатых обтекая склоны. На вахтенном, чье имя – Крузенштерн. Срывает ветер снежные погоны. Не палуба – булыжный лег настил. И линиями, всех прямых прямее, Царь-мореход свой остров прочертил, Для нас с тобой отторгнутый у Свеи. У каждого фонарного столба Большой сугроб – осевший, сонный лебедь… Голландская кирпичная труба Подъемлет ростры, флаги помнят: реять Я дохожу до дома твоего У самых вод – прозрачная застава — А Медный Шкипер с берега того Неумолимо указует вправо. 1937 Струится снег, как ровный белый стих Струится снег, как ровный белый стих — Мне трагедийный холод плечи вяжет. И каждая из улиц городских — Уже не улица: канал лебяжий. В прозрачный хаос перистого льда Случайный луч с мостов высоких брызнет. Клянусь Петровым городом, я – та, Кому Твой шаг дороже целой жизни. И оттого, что здесь проходишь Ты (Еще Овидий пел о скифском снеге), Взошли, в снегах, альпийские цветы — Двенадцать нежно-розовых Коллегий. И в том, что я на это оглянусь — Пусть мертвая! – а небо пламенеет — Моим Петровым городом клянусь И родинкой единственной твоею. 1937 Петропавловская крепость I Нам путь указывает вправо Рука, но влево мы идем. Собор, как лев, склоняет главы, Сраженный золотым копьем. Пышны снега Петрова града, И льды сковали стык зыбей, И не доскачет Император До прежней крепости своей. II Разжав хладеющие пальцы, Он ждал, чтоб тяжесть отлегла… Но в те же каменные пяльцы Златая воткнута игла. Или навстречу белым льдинам Неся фасад бесцветный свой, Собор застыл в разбеге львином, Пробитый пикой золотой. Я знаю: схваченная стужей, Вон там, бессмертна и легка, Как бы метнувшая оружье. Еще протянута рука: И, видя остров заповедный. Минуя сводчатую гать. С гранитных круч Охотник Медный К добыче тщится доскакать. III Матерь Божья втихомолку Уронила – славен Бог! — Золоченую иголку В каменный зеленый стог. И, блажен в Отце и Сыне. На кирпичный встал костер Дивной ересью Трезини Петропавловский собор. 1937 Раскрыты губы Эвридики Раскрыты губы Эвридики, Но голос, скошенный у губ. Прорвался в одичалом крике О полдень пробужденных труб. Так, город мой. Колоколами Не завершен Орфеев стих — И ты раскрыт лишь в пьяном гаме Кирпичных глоток заводских. 1936 Снега легкую корону Снега легкую корону Над достроенной стеной Посрамит дворец Бирона Мертвенной голубизной. Ах, с Галерной, ах, с Гулярной… Перед небом – всё одно. Всходит день звездой полярной — Благовещенье мое: От Любови мимолетной, От палящего вина В город стройный и холодный Это я возвращена. |
