23 ноября 1928 Я сказочно богата ожиданьем Я сказочно богата ожиданьем. Живу – и дней крылатых не считаю. За долгий путь вознаградит свиданьем Старинный недруг – или друг – не знаю. В полотнах времени идет навстречу Тот, кто навек назначен мне судьбою. — О, кто б Ты ни был – знай, Ты мной отмечен: Благословенье Божье над Тобою. Взгляни в лицо мое – Твое отныне, В мои глаза, опущенные строго: К Тебе, к Тебе ведет меня и стынет Тропой цветочной райская дорога. 1 декабря 1928 Союз писателей Нет, клекот дней не чувствовать острее Нет, клекот дней не чувствовать острее. Но жить стремглав, бездумно налегке — Не камнем медленным на этой шее, Но четками на дрогнувшей руке. И двигаться, шурша, нежнее дыма, Как Ариаднина струиться нить — Чтоб было Вам, мой друг, неповторимо Легко держать и легче уронить: Ведь с тонкой тенью моего заката Пути скрестились Ваши и мои — И сердце Корсунов в гербе крылато Двойной стрелою смерти и любви. 6 декабря 1928 Крылом любви приподнята над всеми Крылом любви приподнята над всеми… Мой ломкий жребий нежен и жесток. — Глубокой ночью ропщущее время Глухим прибоем плещется у ног. В плаще времен мне стройной снится тенью. Как кипарисы, молодость твоя. К твоим губам, к узлу сердцебиенья, Цветком надломленным склоняюсь я. И жутких глаз я больше не раскрою, Но ковриком душа простерта ниц — И смерть едва заметною ладьею Плывет по краю сомкнутых ресниц. Орлиный клекот, ветер непокоя, Сжигая дней легчайшие листы, В высокой муке, под моей рукою, О, сердце Корсунов, как бьешься ты! 9 декабря 1928 О, в складках всё одной мечты О, в складках всё одной мечты. В тисках холодного веселья. Мне снится, снится, друг, как ты — Ее целуешь ожерелье. И, руки спрятав за спиной, Чтоб не схватить ножа тупого, — Я, в оскорбленье ей одной, С трудом придумываю слово. .. И, верно, голос твой ослаб: Ее руки рукой касаться… С улыбкой спит она. Когда б Она могла не просыпаться! И часто так, в тугом плену, Хмельным качаемая зельем, Я вдруг ей горло затяну Ей возвращенным ожерельем. 13 декабря 1928. Полночь День Андрея Первозванного И я справляю свое Рождество И я справляю свое Рождество: Стою, смотри, у окна твоего. И вижу ограду, каток, кусты И всё, что обычно здесь видишь ты. Не ты со мной, но большие слова, Вот, имя твое приходит сперва, Ложится на сердце крылами букв, Сухая ладонь приглушает стук. В круженьи, в тревоге, в плену таком, Зачем я вошла в этот серый дом. Мой стройный, высокий, хороший весь, Андрей, я не знаю, зачем я здесь. Вздымается жизнь за твоим окном — И слезы весь мир рисуют пятном, И ветер – сквозь жуткий нездешний свет — Качает деревья, которых нет. 23 декабря 1928 Акростих А я не та. Опять мой голос ломкий Над степью лег, под купол синевы. — Да, туже всех ремень моей котомки Рукой своею затянули Вы. Еще я – факел на ветру разлуки, И я горю, чуть вспомню милый дом, Когда мой стих я Вам роняла в руки, Обожжена строфическим крылом. Развеян теплый пепел вспоминанья. Спокойной будь. Ты вновь обречена Уйти. В тебе, как в опустелом зданье, Нет больше жизни. Только тишина. 29–30 декабря 1928 Я помню, девочкой, случайно Я помню, девочкой, случайно С судьбою вымысел сплетя, В полях, под снегом, с болью тайной Андреев-крест искала я. Ни волк, ни зверь иной не тронет Меня, царевну – и домой Цветок несла я меж ладоней, Как сердце, данное судьбой. И вот – Тебя зовут Андреем. Над нами высятся года. При встрече – нет, мы не краснеем И улыбаемся всегда. Но если, друг, неясны дали, Твой жребий темен и жесток — Мне будет крест твоих печалей Как легкий некогда цветок. Ноябрь-декабрь 1928 Дни Как дней пустые жемчуга На теплый пепел сновиденья — Спадет на наши берега Вода глубокого забвенья. Они кричат, слова мои. Всё ищут выхода и входа Румяно прожитые дни. Тревогой скошенные годы. Как больно мне не быть твоей. Как мысль терзается сухая. Квадратный жемчуг наших дней В последний раз перебирая. Смотри, как дом распахнут твой — И снова, дрогнув от бессилья, Мой голос над твоей душой Простер надломленные крылья. |
