В середине февраля я собрал начальников отделов и велел им пересмотреть личный состав для отправки служащих (военнообязанных) на родину.

Была составлена группа офицеров запаса. Товарищ Романов сделал мне доклад, в котором обратил мое внимание на поведение инженера-приемщика Кравченко, который являлся на службу в пьяном виде.

Кравченко (прерывая): Вы же все врете!

Генерал Руденко: Я принял решение отправить Кравченко на родину: я велел сказать об этом Кравченко. Романов мне доложил, что Кравченко должен закончить приемку труб. Мы не могли сразу отправлять людей большими партиями, так как грузили материалы, в которых нуждалась в это время наша страна, которая, в лице красной армии, производила серьезные операции в Румынии. Отправка офицеров запаса растянулась на три месяца.

4 апреля я узнал из газет, что военный инженер третьего ранга Кравченко нарушил дисциплину, отказался вернуться, и 5-го апреля я моим приказом исключил Кравченко из состава закупочной комиссии, как дезертира и предателя. Мы все работали в это время, как мобилизованные солдаты за демократическое человечество. Я никогда не забуду геройских французских летчиков эскадрильи «Норманди-Неман».

Мэтр Изар: Одного мы здесь видели.

Руденко: Это — залог дружбы между двумя народами. Мы вместе проливали кровь против фашизма. И вот 6–7 апреля германское радио сообщило заявление Кравченко американским газетам. Фашисты говорили, что это начало раскола между союзниками. Немецкие прокламации предлагали русским следовать примеру Кравченко. Так Кравченко помог немцам.

Кравченко (встает): А как вы помогали им в 39–40 годах?

Руденко: 5 апреля газета «Балтимор Сэн»…

Кравченко: Какая память!

— …«Балтимор Сэн» спросила «Нью-Йорк Геральд» (где было интервью), что это за Кравченко? Не стоят ли за его спиной русские, враги своей родины, в том числе некто Чаплин, известный антисоветчик. Затем «Дшунш Джорнал Моргон» назвала Кравченко предателем. Кравченко не одинок. За ним стоят реакционные силы Соединенных Штатов, которым нужен был специалист по антисоветским вопросам. Воссоединить реакционные силы и разъединить демократию необходимо, чтобы устроить новую войну.

Руденко: Советский народ стремится к миру.

Кравченко: А пока что вы забрали всю Восточную Европу! (Продолжительный смех в зале).

Руденко: Мы заняты мирным строительством. Мы работаем над тем, чтобы победить природу, заставить реки, которые текут на север, течь на юг.

Кравченко: Лучше дать человеку свободу! (Смех.)

Руденко: г. председатель, я прошу дать мне возможность говорить.

Председатель (строго): Если публика будет невежлива к иностранному генералу, я попрошу очистить зал.

Руденко: Мы электрифицируем, газифицируем нашу страну. Этим заняты миллионы. Все средства идут на мирное строительство.

Затем свидетель переходит к работе Кравченко в строительном тресте.

Выясняется, что Кравченко был в тресте главным инженером. (Движение в зале.)

Руденко: Там он растратил 150 тысяч рублей.

Кравченко: Он врет, мерзавец!

Руденко: Но суд был милостив к нему.

Кравченко: Вы — холуй диктатуры!

Руденко: Мне здесь угрожают, но я не боюсь.

Председатель: Мы в этом не сомневаемся.

Руденко: Я прошу оградить меня от оскорблений.

Председатель: Он говорит их по-русски, и я их не могу понять.

Руденко: Вместо того, чтобы раскаяться, Кравченко на новой своей работе опять обманул людей и попал в закупочную комиссию. Ему нужна маска политического борца, чтобы укрыться от советского суда. Он уголовный преступник, дезертир и предатель. Не такие люди поворачивают историю. СССР борется за мир. Демократический народ Франции…

Мэтр Изар: Советские газеты выражаются иначе.

Руденко: …и народы СССР останутся в дружбе!

Показание свидетеля закончено. Теперь адвокат «Л. Ф.» Блюмель задает ему вопросы. Они касаются работы Кравченко при Совнаркоме. Защита пытается уже не в первый раз доказывать, что Кравченко никогда при Совнаркоме не состоял.

Мэтр Блюмель: Кравченко писал, что из Совнаркома он мог вызывать к себе людей в любой час дня и ночи.

Мэтр Изар: Это о парикмахерской было сказано!

Руденко: Я ничего об этом не знаю.

Председатель: Чем же он, по вашему, был в Совнаркоме?

Кравченко: Позвольте мне сказать. Я был в Совнаркоме РСФСР советником и ведал вопросами инженерного вооружения. (Сенсация.) Я подчинен был Уткину, Косыгину и Воробьеву.

Мэтр Изар: Доказательство, что Кравченко был в Совнаркоме РСФСР исходит от советского посольства в Вашингтоне.

Адвокат Кравченко читает документ, который кладет конец спорам о Совнаркоме: это письмо американского посольства, которое сообщает, что в архивах Стэтс Департмент имеется курикулум витэ Кравченко, составленный в свое время советским посольством в Вашингтоне: из него следует: 1) что Кравченко работал пять лет директором цеха, главным инженером и 2) был в Совнардоме РСФСР «инженером, советником».

Адвокаты «Л. Ф.», поднимают сильный шум.

Руденко упорно повторяет: Кравченко никогда не был членам Совнаркома.

Мэтр Изар (стараясь перекричать шум): Никто этого никогда и не говорил!

Когда шум стихает, мэтр Блюмель продолжает задавать свои вопросы Руденко. Их более десяти. Один из них касается победы над немцами: народ или режим победил Германию?

Руденко: Народ при другом режиме, в японскую войну, например, победить не мог. Победа принадлежит и правительству, и партии. Слепые это видят.

Другой вопрос Блюмеля: были ли дезертиры в других закупочных?

Кравченко: В Канаде был в свое время Гузенко!

Руденко: В семье не без урода (с ударением на у).

Кравченко: Нас уже два миллиона!

Блюмель задает вопрос о чистках.

Руденко: Это не касается процесса.

Кравченко: Но это одна из тем книги!

Руденко: Вовремя, благодаря чисткам, мы освободились от пятой колонны!

Мэтр Изар находит, что между показаниями Руденко и Романова есть противоречие: был или не был дан приказ Кравченко возвращаться в Россию?

Романова (находящегося в зале) вызывают к барьеру. Он повторяет, что приказа не было.

Руденко только что сказал, что приказ был.

Председатель: Нам надо согласовать показания.

Руденко: Я не желаю согласовать показания.

Романов: Меня не интересуют вопросы. Меня интересует, что я сам сказал.

Мэтр Изар: Значат, вы обвиняете Стэтс Департмент, что он не выдал в свое время Кравченко как дезертира?

Руденко: Его не выдали реакционные силы.

Мэтр Изар: Я хотел бы знать, кадровый ли вы генерал? Как известно, в России два рода генералов: кадровые и политические.

Руденко отвечает, что он кадровый генерал.

Мэтр Изар: Почему герои «Норманди-Неман» не могут переписываться со своими русскими товарищами?

Руденко: Это выходит за пределы процесса. Я не могу отвечать.

После еще нескольких вопросов, председатель предоставляет слово Кравченко, но просит его воздержаться от ругательств.

Кравченко: Меня ругали здесь предателем. Кто такой Руденко? Где он учился? Какое военное училище окончил? Он — политический генерал, а не кадровый, он представитель Политбюро. Если он пришел в форме — то это маскарад для публики. Он в Сталинграде получал только ордена и погоны. Сражались другие.

Руденко сказал, что меня использовали немцы. Но Сталина и Молотова тоже использовали немцы. А всего важнее, что, по советско-германскому договору, два года советы снабжали Германию военным снаряжением. Что важнее: газетная вырезка или тонны железа, стали, чугуна? Вы убивали французов этим снаряжением.

На 18-й партконференции Маленков выступал и говорил о неподготовленности СССР к войне. Это было за четыре месяца до войны. Из этого ясно, в чем выразилась впоследствии помощь Америки по «лендлизу» — она была огромна!