Сирена, до сих пор ревущая над кордоном, захлебнулась одновременно с последни­ми выстрелами. Затих и постоянный гул генераторов в ангаре - растения добрались до них и сломали управляющие компьютеры. Тишину нарушали только шум пламени и рык хищников, бродящих среди домиков.

Очнувшись от нервного ступора, Химич решил спуститься - перспектива маячить наверху его очень испугала. Неправдоподобность ситуации и мощный прилив адрена­лина в крови не дали его мышцам окончательно застыть. Пробежав в ближайший ва­гончик, он закрылся изнутри на ключ и осмотрелся, стараясь не шуметь. На стеллажах вдоль одной из стен стояли несколько аккумуляторов разного размера, на полу большой ящик с инструментом. «Вагончик техников», - узнал обстановку ученый.

Снаружи в дверь сильно ударили, послышалось глухое фырканье. Потом по метал­лической стенке заскрежетало: чья-то когтистая лапа пыталась вскрыть обшивку. Заме­тавшись в полумраке в поисках чего-либо для обороны, Химич оперся ладонью об угол стоящего у окна стального шкафа. Сильная боль резанула пальцы, на пол упали капли крови. «Досадно. А вдруг они почувствуют кровь? Тогда не сбежать... А куда бежать? Они тут кругом», - вопросы в голове оставались без ответов.

Завязывая порезанные пальцы платком, Химич остановил блуждающий взгляд на аккумуляторах. «Они боятся электричества! Надо подать на обшивку напряжение», - сформулированный порядок действий привел тело в движение. Отыскав в ящиках моток проводов, ученый стал скручивать отдельные куски в подобие кабеля.

Вагончик ощутимо покачнулся. Слышно было, как падают на землю, ничем не за­

крепленные, решетки пояса заземления. Свет, проникающий внутрь сквозь щели став­ней, стал пропадать. Его, снизу вверх, постепенно перекрывало что-то длинное и гиб­кое. Сильно запахло землей. Боясь даже думать о причине затемнения, ученый поскорее приладил концы проводов к клеммам, а другие накинул на решетки противоположных окон.

Снаружи раздался сильный шелест, все щели освободились, и какое-то время стояла тишина. «Неужели ушли?» - набравшись смелости, Химич попытался разглядеть обста­новку снаружи. Рядом с вагончиком, насколько он мог видеть, никого не было. Большой провал в земле у самого входа открывал старую бетонную трубу большого диаметра. Сбоку на ней темной дырой открывалось довольно большое отверстие с торчащей из разрушенных стенок арматурой.

«Раньше тут был какой-то город, жили люди. Следовательно, это может быть кана­лизацией. Она, скорее всего, выходит довольно далеко от места расположения кордона», - череда мыслей ускоренно нанизывалась друг на друга. «Стоит ли туда забираться? А если они погонятся? Надо чем-то закрыть дыру в стенке. И обязательно подать напряже­ния от аккумулятора. Их в вагончике остались еще несколько».

Сняв электрические провода с окон, Химич здоровой рукой присоединил их к самой маленькой, размером с кирпич, батарее. «Открываю дверь, хватаю ближайшую панель заземления, прыгаю в яму. Кидаю аккумулятор в дыру, лезу сам и закрываюсь. Только бы успеть подключиться», - составлял он в голове план действий.

Вся операция прошла удачно. Нацепив на торчащие арматурины решетку и подклю­чив ее к батарее, Химич привалился к стенке трубы. Прыгая вниз, он успел заметить полнейший разгром на территории, теперь уже бывшего научного лагеря. Несколько вагончиков опрокинулись в огромные земляные воронки. Угол ангара, у которого стояли вспыхнувшие бочки с напалмом, прогорел и изнутри вырывался столб черного густого дыма - плавился, судя по ядовитому запаху, пластик от контейнеров с оборудованием.

От напряжения давило виски. Болела порезанная рука: платок давно пропитался кро­вью, которая просачивалась на стенки и одежду.

Сверху с шумом упал большой кусок дерна с облезлыми пучками травы. На него грациозно приземлилось длинное пятнистое тело. Огромная тварь, похожая обликом на речную выдру подошла к импровизированной защите отверстия. Поднеся морду к решетке, она сильно втянула воздух. Сверкнули налитые кровью глаза, из клыкастой пасти раздалось утробное рычание. Слегка коснувшись металла усами - между ними проскочила небольшая искра, что видимо было очень неприятно животному - выдра от­прянула. Зашипев и улегшись недалеко, хищница стала усиленно вылизывать передние лапы, изредка взрыкивая и посматривая в сторону пролома в трубе. Она чувствовала запах свежей крови от перевязанной руки человека и не хотела уходить от такой близкой добычи.

Химич с ужасом рассматривал ее, боясь даже дышать. Длина твари была явно боль­ше двух метров. Тело покрыто коротким жестким мехом. Клыки в пасти были похожи на кабаньи, только короче и острее. На мускулистых лапах огромные когти-кинжалы. Короткие редкие иглы на загривке выделяли странную субстанцию янтарного цвета, которая, капая на землю, сжигала редкую траву и листья: они шипели и дымились, пре­вращаясь в золу. Самой же твари это вреда не приносило.

«Надолго ли хватит заряда аккумулятора?» - думал человек.

Надо было что-то срочно делать. И путь был один - только в темноту тоннеля. Химич

медленно, спиной вперед, стал отползать от проема. В канализации было сухо - ее давно не использовали: это несколько радовало.

Вскоре, за изгибом трубы, пропал последний свет. Глаза, постепенно привыкшие к темноте, стали улавливать некое подобие освещения. Сухая плесень на стенках трубы, образовавшаяся за много лет, начинала слегка фосфоресцировать после касания ее рука­ми или ботинками. Это помогало хотя бы не натыкаться на повороты и стыки. Но видно было не далее метра: впереди сплошной мрак.

В трубе было довольно холодно. «Может быть, это и не давало развиться пышной растительности как снаружи? Пожалуй, это единственный положительный момент се­годня», - думал человек, дрожа и медленно пробираясь в неизвестность. Так продолжа­лось очень долго.

Усталость и потеря крови начали сказываться, когда воздух в трубе заметно увлаж­нился. Принеслись новые запахи. Так мог пахнуть только берег реки: мокрый песок, гниющий тростник на отмели. Теперь стенки трубы уже не светились, и на ощупь стали влажными и скользкими. Возможный выход был уже где-то близко.

Продолжая ползти в темноте, Химич не заметил, как труба вдруг резко стала наклон­ной. Поскользнувшись и полетев вниз, он, ударившись головой обо что-то твердое, на минуту-другую потерял сознание. Очнувшись, ученый увидел над собой облака, слегка освещенные приближающимся рассветом.

«Почему все качается?» - была первая мысль, после чего Химич снова потерял со­знание.

Утром на берегу реки у маленького поселка нашли прибившийся к песчаной отмели плот с человеком на нем. Огромная шишка на голове и сильный порез руки - все его повреждения.

Староста, приводя мужчину в сознание, произнес, улыбаясь:

- Главное выжил, остальное заживет.

Рассветное небо постепенно наливалось красками, превратившись сначала из серо­го в нежно-розовый, а затем плавно переливаясь в красно-золотистый цвет. Наконец в линию горизонта величественно вкатилось солнце, осветив развалины некогда высо­кого здания с большими стеклянными стенами, которые так любили клепать повсюду в начале 21 века. Сейчас же от здания остались только фундамент, одна стена, густо увитая плющом, и стеклянная пыль вокруг. Это было одно из немногих мест, где еще сохранились памятники индустриальной модернизации, да и то потихоньку погреба­лось в земное лоно. Природа заявила свои права на трон владельца земли и с этого же трона отныне диктовала человечеству свою волю. Все крупные города одичали и стали похожи на мелкие заброшенные деревеньки, а мелкие заброшенные деревеньки и вовсе стерлись с лица земли, уступив место девственной природе.

Продолжая свой ленивый путь к зениту, солнце пробежало лучами по лицу Челове­ка, лежащего на битом стекле. Это был парень лет тридцати. На нем были оборванные лохмотья, в прорехах которых виднелись многочисленные синяки и ссадины. Голова пришельца была разбита, на затылке виднелся след от удара с запекшейся кровью. От солнечных лучей Человек сильно зажмурил глаза, а после распахнул их на ту ширину, какую позволяли заплывшие веки. Взгляд тускло-голубой радужки, терявшейся на фоне ярко-красных капилляров, бессмысленно блуждал. Человек попытался зевнуть и тут же поморщился - губы были разбиты. Голова у него безжалостно раскалывалась, во рту пе­ресохло, а в горле саднило.