По дороге позабыли: Кто украл, а кто украден. И одна попона пыли На коне и конокраде. Никому из них не страшен Никакой недуг, ни хворость… По ночам поют и пляшут, Да в костры бросают хворост. А беглянка добрым людям Прохожим Ворожит: Всё, что было, всё, что будет, Расскажет, Как может… Что же с ней, беглянкой, было? Что же с ней, цыганкой, будет? Всё, что было, — позабыла. Всё, что будет, — позабудет… 1961 Горизонт Видишь? — зелёным бархатом отливая, Море лежит спокойнее, чем земля. Видишь? — как будто ломтик от каравая, Лодочка отломилась от корабля. Яхты и пароходы ушли куда-то. Видишь? — по горизонту они прошли, Так же как по натянутому канату В цирке канатоходцы пройти могли. Словно за горизонтом обрыв отвесный — Пропасть! И пароходы идут, скользя, Робко и осторожно держась над бездной, Помня, что оступаться туда нельзя. Ты же так хорошо это море знаешь, И песни, песни про эту пропасть поёшь, поёшь… Что ж ты за горизонтом не исчезаешь? Что ж ты за пароходами не плывёшь? Видишь? — канатоходцами по канату Снова по горизонту они прошли, — Снова — в Константинополь, Суэц, Канаду… Снова — по краю моря на край земли. Снова — в Константинополь, Суэц, Канаду, Снова — по краю моря на край земли. 1961 Караван Мой караван шагал через пустыню, Мой караван шагал через пустыню, Первый верблюд о чём-то с грустью думал, И остальные вторили ему. И головами так они качали, Словно о чём-то знали, но молчали, Словно о чём-то знали, но не знали: Как рассказать, когда, зачем, кому… Змеи шуршали среди песка и зноя… Что это там? что это там такое? — Белый корабль, снастей переплетенье, Яркий флажок, кильватер голубой… Из-под руки смотрю туда, моргая: Это она! Опять — Фата-Моргана! Это её цветные сновиденья, Это её театр передвижной! Путь мой далёк. На всём лежит истома. Я загрустил: не шлют письма из дома… «Плюй ты на всё! Учись, брат, у верблюда!» — Скажет товарищ, хлопнув по плечу, Я же всердцах пошлю его к верблюду, Я же — всердцах — пошлю его к верблюду: И у тебя учиться, мол, не буду, И у верблюда — тоже не хочу. Друг отошёл и, чтобы скрыть обиду, Книгу достал, потрёпанную с виду, С грязным обрезом, в пёстром переплёте, — Книгу о том, что горе — не беда… …Право, уйду! Наймусь к Фата-Моргане: Стану шутом в волшебном балагане, И никогда меня вы не найдёте: Ведь от колёс волшебных нет следа. …Но караван всё шёл через пустыню, Шёл потому, что горе — не беда. 1961 Братья капитаны В закатных тучах красные прорывы. Большая чайка, плаваний сестра, Из красных волн выхватывает рыбу, Как головню из красного костра. Двумя клинками сшиблись два теченья,— Пустился в пляску яшик от сигар, И, как король в пурпурном облаченье, При свете топки красен кочегар. Мы капитаны, братья капитаны, Мы в океан дорогу протоптали, Мы дерзким килем море пропороли И пропололи от подводных трав, Но кораблям, что следуют за нами, Придется драться с теми же волнами И скрежетать от той же самой боли, О те же скалы рёбра ободрав. На что, на что смышлён весёлый лоцман,— Но даже он стирает пот со лба: Какую глубь еще покажет лот нам? Какую даль — подзорная труба? |
