Он с удовольствием рассмеялся вместе с ними.

— Надо бы как-то отметить наше знакомство и завтрашний отъезд, — живо предложил Денис Анатольевич.

— Джин, виски, шампанское? — откликнулся Сонечка. Ему понравилось быть радушным. Такой человек спасет его от нахлебников, Викуна с Назаром, еще и сам предлагает заработать!

— Ни то, ни другое, ни третье, — отказался Шумайло. — Мой юный друг, окажите любезность: в Елисеевском есть бурбон. Я пью только это виски.

— Ништяк, — оценил постоянство Сонечка и засобирался в магазин. От денег Шумайло он отказался: — Обижаете…

Светлана закрыла за ним дверь и вернулась с видом профессионального банкомета. Пора как-то выяснить присутствие этого опального генерала. Есть кое-какие сомнения…

— Ну-с, Денис Анатольевич, какие раскладки?

— А какие могут быть раскладки? — даже не потрудился улыбнуться Шумайло.

Преображение в нем Светлана осознала мгновенно и побелела.

— Чего вы хотите? — непослушным языком спросила она.

— От вас ничего, кроме послушания.

Он встал, поднял Светлану, грубо зацепив пальцем рукав халатика, и, подталкивая впереди себя, привел в ванную комнату.

До хлопка выстрела она еще жила надеждой, что все обойдется, этот маньяк изнасилует ее, и только, а с утра начнется чистая жизнь, она даже не оглянулась, ожидая, когда этот мерзкий тип заголит ей задницу.

Через край ванны она перевалилась уже в другом мире.

Денис Анатольевич вымыл руки и вернулся на прежнее место, дожидаться ключика.

Мотвийчук открыл двери своим ключом и позвал из прихожей:

— Светик, а кто у нас просил мороженого? А кому принесли «Четыре розы»?

Не встреченный, он вошел в гостиную. Хоть и беспечный балбес, а смену поведения гостя уловил: лицом к нему в кресле сидел хозяин положения.

— Где Светлана? что?

— Так надо. Жить хочешь?

— Хочу! — жмурился от хлынувших слез Сонечка.

— Тогда выкладывай, кто еще знает о вашем отъезде?

— Портнов, директор «Русича», и его друг Назаров.

«Все знакомые лица», — отметил Шумайло. Новые заботы, уяснил он: не простофили и могут появиться здесь в любой момент.

«Что это я такой невезучий, — разозлился Шумайло. — Как стоящее дело, так осложнения!»

— Номер ячейки, банк и что там? — заспешил он.

— Конверт, — сказал Мотвийчук, кое-как выговорив прочее.

— А Бехтеренко, Судских не знали о ключе? Не верю.

— Я не сказал, я сам не знал, я этот ключик сам недавно нашел, мать его в тапочек зашила, порвался тапочек…

— Как дурак, так подарки! Что в конверте?

— Не знаю…

— Парень, не зли меня, я теряю терпение!

Мотвийчук заставил себя унять рыдания, продавить рассказ. С наводящими вопросами открылось следующее: когда Мотвийчук познакомилась с некоей Софьей Аполлоновной, та подарила ей на день рождения этот конверт, сказав, что тайна откроется ей, когда она достигнет совершенства в магии. Мать, ослушавшись, вскрыла конверт сразу.

— Что там? — понукал Шумайло.

— Значки, клянусь, я ничего в этом не понимаю! Мать спрятала конверт, а когда вернулась из Швейцарии, показала этот ключик. Она сказала еще, что это мое наследство.

— Не понял: работы Трифа она хранила здесь, а конверт увезла в Швейцарию.

— Она Георгию не доверяла. Момоту. А еще, — спешил выговорить себе жизнь Мотвийчук, — тот иностранец, Мойзес Дейл, не рукописями интересовался, а этим конвертом. Мать, глупая, сама проговорилась: «Может, вас больше интересует ключ архангела Михаила, который спасет мир?» Мойзес Дейл ее почти уговорил, даже задаток принес, сто тысяч долларов.

— Как хоть значки выглядят? — успокоившись, спросил Шумайло.

— Не понял я: не то шифр, не то текст, буквы…

— Эх ты, бездарь, — с участием даже сказал Шумайло. Протянув свободную руку, он сорвал цепочку с его шеи. — Чтобы иметь такие ключики, нужно учиться, учиться и еще раз учиться.

В другой руке был пистолет…

«Места в ванне еще хватит», — подумал Денис Анатольевич, брезгливо отмывая руки.

Вернувшись в гостиную, он стал разглядывать ключик. Осталось немного, чтобы отпереть им заветную дверцу. Как будто он промашки не дал и обладает правом первого выстрела…

Заветная дверца и право первого выстрела. В отрочестве Денис Анатольевич перепробовал практически все, лишь бы уйти от сермяжного бытия. Спорт, знания, экзотические специальности — везде находились плюсы, из которых можно слепить оградку, но были и минусы. В конце концов он выбрал специальность чекиста. Постучал для начала в студенчестве — открылась первая дверца, а за ней не оказалось всего сразу. Терпения у него хватило, и вот наконец заветный ключик…

Телефонный звонок. Он без волнения снял трубку. Чара.

— Ну как ты там? — спросила она после замешательства, видно, думала, что трубку возьмет кто-то из хозяев.

— Нормально. Как ты?

— Думаю о тебе.

— Приезжай.

— A-а… где Светлана?

— Я услал обоих к своему тайничку. Мне, понимаешь, лишний раз высовываться не стоит. Они вернутся не раньше ночи.

— Видишь, какая я умница?

— Приезжай быстрее. Тоскую страшно.

— Мчусь, любимый!

Лишать Чару жизни ему не хотелось, но таковы законы жанра, где жалость — предательница, подведет в нужный момент.

Раздумывая, как бы элегантнее устроить убийство, он перекусил тем, что обнаружил в холодильнике, задумался о другом: «Однако ключик вскроет далеко не очищенный плод, нужны помощники. Опасно одному… Может, этого Момота подвязать?»

Мысль, вначале никчемная, нравилась ему больше и больше.

Проще остановить паровоз или самолет на полной скорости, чем влюбленную женщину. Портнову с Назаровым это не удалось. Столкнувшись с ней в парадном и узнав о присутствии опального генерала у Мотвийчука, они пытались сначала выяснить причину появления непростой личности — это могло разрушить их планы — и только потом пропустить Чару. Она отказывалась наотрез давать объяснения.

Портнов, человек опытный в сыске, понимал, что Шумайло нашел шаткое убежище в квартире Мотвийчука: его вычислят еще сегодня, слишком весомая птица, а тогда его отъезд, на который он ухлопал все последнее время и кучу денег, обставил тщательно, в лучшем случае отложится, в худшем — он сам вылетит в трубу. Судских не простит ему двойной игры.

Нельзя сбрасывать со счетов и двойную игру Александра накануне отъезда — с этого хитроватого полудурка станется, тогда еще хуже: загнанный в угол Шумайло способен на крайние меры.

Но Чара отказывалась откровенничать с ними. Пропустите, и все тут. Ей казалось, сейчас от любого встречного исходит угроза Денису.

Полчаса противостояния результатов не дали. Выяснилось исподволь, что Александр со Светланой уехали по просьбе Шумайло.

Но почему здесь припаркована машина Чары, а она добралась пешком? И чем это уговорил Шумайло Александра и хваткую Свету?

— Будь же благоразумной! — пробовал новый довод Портнов. — Желай я вреда твоему генералу, я бы не сам полез, а пригласил ребят покруче. Награды за его голову не обещали, своя дороже. Это понимаешь? Я не дракон  трехголовый, а кто — знать хочется.

Чара хранила упорство. Влюбленного в нее Эльдара она видеть не хотела вовсе, а уж говорить — совсем. Он неосторожно обозвал Дениса козлом и умер для нее сразу.

Последний довод Виктор приберег для себя.

— Бог с тобой, иди. Но поступаешь неумно, — сказал он.

Чара поджала губы и прошла между расступившимися парнями. Она победила. Неумное поведение — отличительная особенность влюбленной женщины.

— Зря ты отпустил ее, — произнес опечаленный Эльдар. — Она бы вот-вот согласилась с нами.

— Не знаешь ты баб. Господи, и за что они козлов любят!

— Держи рассказ, что делать теперь?

— Ждать. Сядем в машину и дождемся Светку с полудурком.

Среди прочих припаркованных машин напротив своей «вольво» они отлично видели вход. Кроме кухонных, окна квартиры выходили в сторону двора. Но кухонные окна этого дома были с высокими подоконниками, и Портнов мог не беспокоиться, что их уследят из кухни. «А там стол у окна, не подойти», — успокоил себя он.