1. Обличить намерен я лжи природу волчью:
Часто, медом потчуя, нас питают желчью,
Часто сердце медное златом прикрывают,
Род ослиный львиную шкуру надевает.
2. С голубиной внешностью дух в разладе волчий:
Губы в меде плавают, ум же полон желчи.
Не всегда-то сладостно то, что с медом схоже:
Часто подлость кроется под атласной кожей.
3. Замыслы порочные скрыты речью нежной,
Сердца грязь прикрашена мазью белоснежной.
Поражая голову, боль разит все тело;
Корень высох — высохнуть и ветвям приспело.
4. Возглавлять вселенную призван Рим, но скверны
Полон он, и скверною все полно безмерной —
Ибо заразительно веянье порока,
И от почвы гнилостной быть не может прока.
5. Рим и всех и каждого грабит безобразно;
Пресвятая курия — это рынок грязный!
Там права сенаторов продают открыто,
Там всего добьешься ты при мошне набитой.
6. Кто у них в судилище защищает дело,
Тот одну лишь истину пусть запомнит смело:
Хочешь дело выиграть — выложи монету:
Нету справедливости, коли денег нету.
7. Есть у римлян правило, всем оно известно:
Бедного просителя просьба неуместна.
Лишь истцу дающему в свой черед дается —
Как тобой посеяно, так же и пожнется.
8. Лишь подарком вскроется путь твоим прошеньям;
Если хочешь действовать — действуй подношеньем.
В этом — наступление, в этом — оборона:
Деньги ведь речистее даже Цицерона.
9. Деньги в этой курии всякому по нраву
Весом и чеканкою и сверканьем сплава.
В Риме перед золотом клонятся поклоны
И уж, разумеется, все молчат законы.
10. Ежели кто взяткою спорит против права —
Что Юстиниановы все ему уставы?
Здесь о судьях праведных нету и помина —
Деньги в их суме — зерно, а закон — мякина.
11. Алчность желчная царит
[134] в Риме, как и в мире:
Не о мире мыслит клир, а о жирном пире:
Не алтарь в чести, а ларь там, где ждут подарка,
И серебряную чтят марку вместо Марка.
12. К папе ты направился? Ну, так знай заране:
Ты ни с чем воротишься, если пусты длани.
Кто пред ним с даянием появился малым, —
Взором удостоен он будет очень вялым.
13. Не случайно папу ведь именуют папой:
Папствуя, он хапствует цапствующей лапой.
Он со всяким хочет быть в пае, в пае, в пае
[135] —
Помни это каждый раз, к папе приступая.
14. Писарь и привратники в этом с папой схожи,
Свора кардинальская не честнее тоже.
Если, всех обславивши, одного забудешь, —
Всеми разом брошенный, горько гибнуть будешь.
15. Дашь тому, дашь этому, деньги в руку вложишь,
Дашь, как можешь, а потом дашь и как не можешь.
Нас от многоденежья славно в Риме лечат:
Здесь не кровь, а золото рудометы мечут.
16. К кошельку набитому всем припасть охота:
Раз возьмут и два возьмут, а потом без счета.
Что считать по мелочи? Не моргнувши глазом,
На кошель навалятся и придушат разом.
17. Словно печень Тития,
[136] деньги нарастают:
Расточатся, явятся и опять растают.
Этим-то и кормится курия бесстыдно:
Сколько ни берет с тебя, все конца не видно.
18. В Риме все навыворот к папской их потребе:
Здесь Юпитер под землей, а Плутон
[137] — на небе.
В Риме муж достойнейший выглядит не лучше,
Нежели жемчужина средь навозной кучи.
19. Здесь для богача богач всюду все устроит
По поруке круговой: рука руку моет;
Здесь для всех один закон, бережно хранимый:
«Ты мне дашь — тебе я дам» — вот основа Рима!
Се внемлите гласу ныне
К нам, убогим, одиноким,
К нам, ко грешникам жестоким!
Жизни истинной не знаем,
Не живем, а погибаем,
Потерявши силу веры,
Позабыв Христа примеры,
Не клонясь под крестным брусом,
Не идя за Иисусом.
Кто есть добрый, кто есть честный,
Кто на путь способен крестный?
Смерть владычит
[139] в нашем мире,
Смерть царит в церковном клире:
Без большого приношенья
Не творят богослуженья;
В день, как в сан их посвящают, —
Что угодно обещают,
А уверясь в этом сане,
Чтить забудут и Писанье.
Божьи розы пахнут склепом,
Храм господень стал вертепом,
Всяк служитель есть грабитель,
Слова божия губитель.
Симон Волхв
[140] сидит над ними,
Царь над присными своими,
Симон злых и правых судит,
По карманам деньги удит,
Симон грабит, Симон дарит,
Симон в Риме государит;
Без подарка он тоскует,
А с подарком он ликует,
Разоряет, возвышает,
Одаряет, сокрушает,
Тех накажет скорбью мрачной,
Тех оденет ризой брачной,
Кто достоин смертной кары —
Удостоится тиары;
Все для Симона открыто,
Нет от Симона защиты.
Мучься, Симон, мукой злою
За владычество дурное!
Ты Петром в гордыне сдержан,
[141]Ты Петром с вершины свержен,
Ты, крылатый, ты, надменный,
Черной пожран был геенной;
Да познают ту же долю
Все, кто верных грабит вволю,
И терзанье в бездне ада
Будь им лютая награда!
