Теренций и скоморох Ты перестань поминать, Теренций, о том, что бывало, Посторонись, отступи: прочь, устарелый поэт! Прочь, устарелый поэт, — твои нам не надобны песни: Старые сказки твои, старый, рассказывать брось. Старый, рассказывать брось вещания старой Камены: Толку не вижу я в том, что не забавно ничуть! Те лишь стихи хороши, что забавить хотят и умеют; Ежели нужен пример — вот тебе этот пример! Только прилягу с тобой, как тоска обымает мне душу: Не разберу я никак, проза в тебе или стих? [227]Что это значит, скажи! Оставь напрасную ругань: Молви, старый поэт, много ли проку в тебе? Заслышав сие, выступает из дверей Теренций и гласит: — Кто, скажите, во имя богов, язвящей стрелою Стыдно ранил меня? Кто гремит угрожающей речью? Из каковой стороны явился пришлец нечестивый, Чтоб из смеющихся губ жестокую бросить издевку? О, сколь великая боль острием прожгла мои недра! Где искать и где отыскать обидчика взглядом? Ежели он предо мной предстанет, пылающий гневом, — Примет он должную мзду, отмерится мера за меру! Се представляется лицо Скоморохово и гласит на сие: — Се, я тот, кого ты призывал; но за коею мздою? Я предстою пред тобой: дари, я даров не отрину. Т. — Ты ли, негодный, мою угрызать дерзаешь Камену? Кто ты, буйный? Отколь ты пришел? Почто таковою Речью меня ты язвишь, таковыми поносишь словами? Муз бесчестить моих ужели дано тебе право? С. — Кто я, спросил ты? Я тот, кто лучше тебя, и намного! Ты — старик, я — юнец; ты — дряхл, я — силен и отважен; Ты — иссыхающий пень, а я — плодоносное древо; Лучше бы ты уж замолк для своей же выгоды, старче! Т. — Что ты помыслил сказать, уверяя, что ты меня лучше? Сделай-ка ты, молодой, что делаю я, перестарок! Если ты древо, скажи, каким ты обилием славно? Пусть я и пень, но мои плоды и богаче и лучше. С. — Правду он говорит; но и правде я стану перечить. Что ты, старик, надрываешься? Что ты яришься словами? Так болтают лишь те, что впали за дряхлостью в детство И в многолетстве своем умами с младенцами схожи. Т. — Многие годы прожив, я за мудрость стяжал уваженье, Быв на виду и в чести меж теми, кто славится в людях. Ты же отнять у меня захотел мою добрую славу, Брань извергаешь на нас и зовешь к состязанию в брани! С. — Будь прямой ты мудрец, моя речь бы тебя не задела: Стань хоть настолько ты мудр, чтоб глупца выносить без надсады! С мудростью слушай меня, и меня укрепит твоя мудрость. Т. — Буйственник злобный, почто хулишь ты стихи мои бранно? Что, как не кроткий мой нрав, мне препятствует мощной рукою Темя тебе раздробить? Мне твоей лишь погибели жалко. С. — О, смехотворный старик, сколь пустые вещает он речи! Кто поверит твоей хваленой кротости нрава? Лучше не трогай меня, черной крови своей не расходуй! Т. — Что ты вцепился в меня, и язвишь, и отстать не желаешь? С. — Так настигающий лев за испуганной гонится ланью. Т. — Только почтенье к богам высочайшим одно мне мешает Тяжкую руку мою опустить на преступную шею. С. — Жалкий, угрозы оставь! Опомнись, кому угрожаешь? Не пустолайствуй, старик, изрыгая бесплодную ярость, — Лучше ступай, да не будешь побит, побиеньем грозящий! Я ли в цвету моих лет потерплю словоблудие старца? Т. — Ты, в цвету твоих лет, припомни, что цвет сей недолог: Падает в прах, кто спесив, и возносится ввыспрь, кто унижен. О, когда бы жила в груди моей прежняя сила, Не миновать бы тебе от меня небывалой расплаты — Столько ты стрел и бранных ты слов в меня устремляешь… ………………………….. Вразумление голиарду Нищих моленье стихов, дерзание Музы убогой, Склад попрошательных строк мерзостен, Цецилиан. Сей вымогающий глас порождает суровые гневы, Ибо сугубая в нем неблаговидность претит. Тот, кто просьбы плетет, плетением оным докучен; Тот, кто просьбы плетет с тонким искусством, — вдвойне. Если мольба сплетена по неким законам искусства, — Трудно верой приять искренность этой мольбы. Если коварство слилось с вымогательством — пагубны оба: И обездолит грабеж, и обморочит обман. Вот почему претит твоя песнь сугубым прещеньем, Вот почему за стихи благоволенья не жди. Если же ты для Камены своей благосклонности ищешь, То безвозмездным стихом к слуху внимающих льни. Тот несносен певец, который, пресытив хвалою Слух свой, вместе спешит златом пресытить кошель. Обличение на голиарда 1. Нет у тебя ни двора, ни добра, ни коня, ни убора. Злая приходит пора — не встретишь ты доброго взора. 2. Годы твои убывают, пороки твои прибывают, Ветер тебя продувает, мороз, как гвоздем, пробивает. 3. Тело твое непокрыто, постель твоя небу открыта, Брюхо бормочет несыто — что хуже нищего быта? 4. Неисчислимо виновный телесной виной и духовной, Речью непразднословной тебя обличу ли, греховный? 5. Сушей и морем гонимый, от всех ненавидимый зримо, Даже дуплом не хранимый, мятешься ты мимо и мимо. 6. Снесши тычков миллиарды дубьем, копьем, алебардой, Стал ты пестрей леопарда — такая судьба голиарда. 7. Что для тебя священно? Лишь в кубке винная пена! Пьянство тебе драгоценно, а божия слава презренна. 8. Всюду, где ни блуждаешь, ты встречных к питью побуждаешь: Только в вине и нужда — с трезвостью вечно вражда. 9. Бродишь, всем непотребный, и сам себе вечно враждебный, Только в харчевне бесхлебной над брагой справляя молебны. 10. Слух твой лекцию слышит, но нюх не лекцией дышит: Кухня жаревом пышет, а это и слаще и выше. 11. Нежную мать ты оставил, отцовских не слушаешь правил — Вечного блага не славил, лишь бренностью тело забавил. 12. Голый, несытый, немытый, коростой смердящей покрытый, Родом и людом забытый, скитаешься нищий и битый. 13. По миру бродишь, убогий, не зная пути и дороги, А от военной тревоги скрываешься в княжьи чертоги. 14. Спину клонишь ты, нищий, гнилою кормишься пищей, Женщин молоденьких ищешь, да разве что стерву подыщешь. 15. К Бахусу ищешь ты следа, легка над тобою победа — Пьян ты, каплю отведав желудком, не знавшим обедов. 16. Кроешься в тень под дубравы, но нрав свой не скроешь лукавый: Делишь с шутами забавы, пока не дождешься расправы. 17. Полный злящего зуда, глядишь похотливо повсюду, От беззаконного блуда никоей не зная остуды. 18. Глаз на чужое ты скосишь, сверх нужды и лишнего спросишь, Как ни гони тебя, сносишь, не бросишь того, что уносишь. 19. Все, чего ни похочешь, ты тотчас в мошну себе прочишь, И удержаться не в мочь: с кражей отходишь ты прочь. 20. Не лицедей и не лирник, какой ты служишь кумирне, Сея обманы на мир, смрадом воняя из дыр? 21. 22. Что у тебя в заботе? Одно угождение плоти! Злой вы пример подаете, как свиньи, мерзко живете. 23. Ум твой всюду блуждает, но скудные мысли рождает, Смыслу не угождает, и тщетно свой путь провождает. 24. Мудрых учения, древних речения чужды для слуха: Божье дарение гибнет в растлении низкого духа. 25. Грубым обжорством ты занят, и брюхо твое не устанет Жрать, пока старость не грянет, — ни срама в тебе, ни стыда нет! 26. Путь твой — казнь для убогих, на нем совращаешь ты многих, Сам же, чуждый тревоги, храпишь у проезжей дороги. 27. Злых ты хвалишь, а добрых печалишь — забота одна лишь! Всех насмешками жалишь, и радостен, если повалишь! [28. В этой юдоли скитаний ты зиждешь обман на обмане, Но и от льстивых исканий не снищешь прожиточной дани. 29. Вьешь изо всей своей силы хвалы, чтобы всем были милы, Но от подобной хвалы люди становятся злы. 30. Песни ты по свету сеешь, но с песен лишь пуще мерзеешь. Много ли с них ты имеешь? Ты жнец, а жать не умеешь! 31. Слеп к настоящему благу, ты портишь стихами бумагу, Хлещешь пьяную брагу, забыв благочестия влагу. 32. Брось вино твое злое, залей свою жажду водою, Кончи водиться с бедою, и бог да будет с тобою! 33. Кроя хулу под хвалою, под добрым словом дурное, Горд лишь единым собою, замолкни, оставь нас в покое! 34. Тщетно хвалы свои нижешь, хвалимых надменностью пыжишь! Ты их ко благу не движешь — как пес, ты лишь язвы им лижешь! 35. Не таковы их заслуги, чтоб рваться в хвалебной натуге: В деле, не в слове — услуги того, кто радеет о друге! 36. Тот, кто сам есть порочен, ужели хвалить правомочен? Ты же порочен, и очень, а лестью одной озабочен! 37. Льстишь и льстишь ты охотно всему, что в людях животно; Так сбереги свои речи для тех, в ком дух человечий! Не прославляй нам пороки, ведь это есть грех прежестокий. 38. Пишешь ты стихотворенья, уверенный в благодаренье, — А ведь, кто любит хваленья, тем самым достоин их менее! 39. Тех, кто рабствует аду, хвалить в славословьях не надо — В боге взыскуй награды! К вину не стреми свои взгляды! 40. Ведь не хвала твоя речь, а хула, благочестью обуза! Брось свою лесть — пусть добрую честь не хулит твоя Муза!] 41. Обезображенный, пьяный, в одежде двуцветной и рваной, Спишь ты под бочкой поганой — она лишь тебе и желанна! 42. Ты — как ладья без кормила, теченья носимая силой: Все, что благо и мило, давно уж душа позабыла. 43. Грех свой омой покаяньем, излишек раздай подаяньем, Вострепещи, вопия, — так говорю тебе я. Злобной души состоянье толкает на злое деянье — Стань себе первый судья — в этом надежда твоя. 44. Свергни прежнюю скверну, казнись и терзайся безмерно, Но обрети достоверно все то, что вечно и верно! 45. Духом восторгнись из праха, исполнись надежды и страха, И с одоленьем греха жизнь твоя станет легка! 46. Не подступайся к продажной девице, коварной блуднице, — К мерзкой прилипнув смоле, загрязнится людская десница! 47. Быть ли добру, о невежда, между тобою и между Красящей щеки и вежды, носящей цветные одежды? Только блюдясь в чистоте, мир ты найдешь во Христе! 48. Вновь услышь ты Христово тобою забытое слово, Павший, выпрямись снова, отринув соблазны дурного! 49. В грех чтоб тебя не умчало, отдайся отцам под начало, Им покорись, как пристало, и блага ты снищешь немало. Bo-время, жнец запоздалый, следи, чтоб рука твоя жала, Ближним твоим услужала и благо к тебе приближала. 50. Не покладай свои руки, не дай им покоиться в скуке, К битве натягивай луки — светлей добродетель сквозь муки. [51. Слезной омойся рекою, и праведной ратуй рукою, И просветися душою, и бог ободрит тебя к бою. 52. В песнях искавший утехи, забудь за молитвами смехи, И, оставляя стихи, доблестно грянь на грехи!] 53. Горе ты по свету деешь, совлечься грехов не умеешь, — Скоро ль о том пожалеешь, пред божьим судом оробеешь? 54. Слушай же снова и снова: ищи в добродетели крова, Ввергни язык свой в оковы, не вымолви лживого слова! 55. Силу души устреми твою ввысь над житейскою битвой, Прочь от вседневных ловитв взыди стезею молитв! [56. Многие знаю примеры, как жгла тебя злая Венера — Трижды за блудную похоть пришлось тебе, бедствуя, охать; В ночь дорогу ты шаришь, и нож — твой неверный товарищ, Я же и вчуже тоскую, о доле твоей повествуя! Нет от тебя уваженья и нет от тебя вспоможенья — Скорбь вызывая на лицах, ты — притча у всех во языцех. Злишься на умные речи, хулишь тех, кто знаньем отмечен, — Да и какое в том диво, коль сердце в тебе нечестиво? Где ты бушуешь свободней? Лишь там, где блудница и сводня! Есть ли целебные травы — смягчить твои злобные нравы? Телом прострись под бичами, восчувствуй удары плечами — Нет для тебя врачеванья иного, чем боль бичеванья! 57. Но упования тщетны, взыванья мои безответны — Горько вздыхаю, но разве поможешь вздыханием язве? Ты утопаешь глубоко, захлестнутый морем порока, — А не тебе ль по обету стремиться к господнему свету? Сам ты погибели ищешь, умом в заблуждениях рыщешь, фурия дух твой объемлет, он голосу жизни не внемлет; Сам ты замкнул свое ухо, оно к возрождению глухо. Чуждый ученьям духовным, влечешься лишь к играм греховным, В пагубных сонмах беспечно не видя погибели вечной. 58. Праздной душой цепенеешь, в грехе застарелом коснеешь, Выйдя, молиться не смеешь, забавами похоть лелеешь, Цвет растоптать не краснеешь, чести своей не жалеешь, Всюду, куда ни приспеешь, свой смех нераскаянный сеешь! 59. Ты, обреченный увянуть и в пропасть погибели кануть, Сердцу сказавший: «забудь божией истины суть», Духом отважься воспрянуть, хвалою ко господу грянуть! Встань на праведный путь! Влей благочестие в грудь!] вернуться …проза в тебе или стих? — Сложный ритм метрического стиха римской комедии ускользал от средневекового слуха, и его читали обычно как прозу (так, знаменитая Хротсвита писала свои благочестивые комедии, сложенные в подражание Теренцию, прозой, лишь прорифмовывая ее по общей моде того времени). |
