Считалось, что ни зрение, ни обоняние, ни другие какие‑то чувства им ни к чему. Ими управляет Тьма. Кожа жрецов была испещрена мелкими черными знаками. Причем, эти татуировки опять же дело рук самой Тьмы.

Жрец тем временем шагнул впритык к чаше. Томирион и Вета безо всяких сигналов на то одновременно протянули руки, те самые, которые обвивали черные браслеты, появившиеся во время помолвки. По лицу Веты было понятно, что произошло это помимо воли девушки. Она во все глаза смотрела на руку, даже пыталась ее отдернуть. От бессилия на ее глазах выступили слезы. Потом она смирилась и спокойно стала дожидаться конца ритуала.

Жрец же, завывая все громче и во все убыстряющемся ритме, не глядя полоснул кинжалами протянутые руки. Кровь брызнула в чашу, наполняя ее. В этот момент из магических знаков столбами начала подниматься Тьма. Она потянулась к крови, будто желая искупаться в ней, потом разделилась на два ручейка и потекла в образовавшиеся на коже рук Томириона и Веты раны, впитываясь в кровь и затягивая их, не оставляя даже шрамов. Вета покачнулась. Глаза ее потемнели, став на мгновение чуть ли не черными провалами. Томирион усмехнулся и торжествующе посмотрел на свою супругу.

Жрец застыл, а потом исчез. Внезапно ритуальный зал озарил яркий свет и все увидели, что ни крови в чаше, ни каких‑либо следов ритуала уже не осталось. Томирион подошел к Вете, обнял ее и жестко, даже зло, поцеловал. Она не сопротивлялась, что, впрочем, не удивительно. Теперь их соединяла одна Тьма на двоих.

— Господа, — обратился Томирион, оторвавшись от жены, — прошу стать гостями нашего бала по случаю моего бракосочетания. Дорогая…

Он предложил Вете руку, она, посерев в один миг, оперлась на нее, будто боясь упасть, и покорно направилась за супругом.

Я не могла сдвинуться. Душу охватил ужас от совершенного бессилия. А тут еще этот демон в плаще размахался руками, и я увидела его лицо. Если бы я могла сдвинуться, то уже бежала бы отсюда с огромной скоростью. Из ступора меня вывела собственная рука, поднявшаяся над чашей безо всякого моего разрешения на то. Я стиснула зубы, пытаясь опустить ее. Ладно, не опустить, сжать в кулак и надавать по мордасам всяким демонам. Я уже хотела помочь одной своей руке другой, но и это не получилось. Просто ужас!

Как жрец опустил клинки и прямо мне на запястье я не заметила. Боли не было вообще. Я не чувствовала своего тела. Я смирилась и теперь просто наблюдала за происходящим. Я видела клубящуюся Тьму, чувствовала ее, понимала, что сейчас она меня заполнит. А потом все — темнота.

Очнулась я от поцелуя. Тело горело под руками моего господина. Хотелось стать ему еще ближе, слиться в одно целое. Когда он оторвался от меня, я чуть было не заплакала. Как? Почему? Он меня не любит? Кровь бурлила внутри меня. Мне казалось, я даже физически ощущаю ее. Перед глазами все закружилось. Чтобы не свалиться прямо перед гостями, я оперлась на предложенную мне руку. Томирион куда‑то меня повел, и я шла, желая только одного: любви и нежности от моего супруга. Я знала его, я чувствовала, что нужна ему, я сожалела, что столько проблем ему доставила и я хотела все исправить, изменить, стать для него самим воздухом. Я была счастлива! Так счастлива, как никогда до этого. Если бы он попросил в этот момент что‑нибудь, я бы сделала, даже не задумываясь.

Спасло меня только то, что Томирион не пожелал отступать от традиций, а они требовали нашего присутствия на балу. Я танцевала с ним, улыбалась демонам. Ни дать ни взять — счастливая семейная пара.

— Дорогая, — улыбнулся он мне после очередного танца, — нам нужно выполнить свои обязательства и принять подарки.

Я радостно ему кивнула и последовала за Томирионом на небольшое возвышение у дальней стены. Гости выстроились перед нами и началась нудная церемония. Сначала я с удовольствием принимала поздравления, не забывая приседать в реверансах и протягивать руку для поцелуев. Потом мне это порядком надоело, да и спина от долгого стояния на одном месте начала болеть. Я отвлеклась и начала разглядывать зал. Он был не такой большой, как показалось. Иллюзию создавали зеркала вдоль боковых стен. Я посмотрела на нас с Томирионом и улыбнулась: идеальная пара. Вдруг зеркало подернулось дымкой, и я увидела в нем мужчину. Он пытался что‑то сказать, но за гулом бала его слов я разобрать не могла. Кто это? Я задумалась, прислушиваясь к себе. Внутреннее чутье подсказывало, что я его знаю. Я начала пытать свою память, но она закрывалась черной пеленой. Это меня насторожила и я начала выуживать самые общие факты: я — Вета, я родилась на Земле, потом еще раз родилась на Зерце. Это я помню. Училась в Академии магии, пела, потом была в степи, оттуда меня привел Томирион… Общие данные есть, нет связи.

— Правда, дорогая? — обратился ко мне Томирион.

Я недоуменно посмотрела на него и на ожидавшего ответа демона, стоявшего перед нами.

— Прости, — прошептала я, — мне стало немного не по себе, и я отвлеклась.

— Ничего страшного миледи, — поклонился демон. — Я приглашал вас к себе в гости и ваш супруг любезно согласился. Надеюсь и вы не откажете?

— С удовольствием, э… — я представления не имела, кто передо мной.

— Лорд Гриестирион.

— Простите, — еще раз извинилась я, — конечно, лорд, мы будем рады посетить вас.

'Лорд' — вертелось в голове, 'лорд' — повторяла я вновь и вновь, пока не возникло новое сочетание 'лорд Грейв'. Да, конечно! Я радостно оглянулась. Потом решила закрепить успех: стала вспоминать этого самого лорда Грейва и вдруг увидела его ухмыляющуюся рожу у одной из колонн. Он стоял, приложив палец к губам, прося помолчать. Я чуть кивнула головой, мельком посмотрела на мужа, проверить, не увидел ли он, а когда повернулась, лорда Грейва уже не было. Зато я вспомнила его! Потом медленно всплыл разговор перед ритуалом, потом тюрьма, где я увидела лорда в первый раз, Гиль, Астелиат…

Воспоминания приходили понемногу. Конечно, кровь вампира не могла сразу съесть всю Тьму во мне. Вместе с этим менялся и мой взгляд на демонов, чертов бал, Томириона. Как я могла так желать его? Как могла только помыслить об исполнении всех его желаний? Он — убийца моих друзей! Вместе с памятью вернулись боль и злость. Вот теперь я все сделаю, чтобы вернуться домой. Да и колечко нужно убрать подальше от этого демона. Спрятать в другом мире, например, как сделала его мама. И Алекс… Да! Вот кто появлялся в зеркале. Я обернулась посмотреть, но ничего уже не увидела.

Мои метания заметил и Томирион.

— Дорогая, что‑то случилось?

Я постаралась сделать как можно более невинные глаза.

— Я так устала, — еле выдохнула, даже чуть пошатнулась, — такое ощущение, что я сейчас упаду.

— Да, конечно, — он подхватил меня под руку и кивнул кому‑то головой, — пойдем в мою… нашу комнату. Тебе, действительно, пора отдохнуть.

Мое сердце начало бешено стучать. А если мне не удастся найти кольцо, что тогда?

— Дорогой, если тебе нужно остаться…

Он презрительно усмехнулся и внимательно посмотрел на меня.

— Я не брошу тебя… Особенно сейчас. Ты важнее, чем эта свора идиотов.

От страха я еле передвигала ноги, когда мы вышли из зала. Он воспринял это по — своему, подхватил меня на руки и, совершенно не замечая моего веса, направился в свои апартаменты. Двери при его приближении послушно распахнулись, и очень скоро он поставил меня посреди своей спальни.

Я делала вид, что здесь не была, с любопытством оглядывая комнату. Томирион же медлить был не намерен. Он развернул меня к себе лицом, взял за подбородок и начал целовать сначала нежно и осторожно, затем все более страстно. Я поняла, что если отвечать ему не буду, это вызовет его подозрения. Теперь его ласки уже не производили такого впечатления как в зале ритуалов, но мне все‑таки это нравилось. Я застонала и отодвинулась от него.

— Что‑то случилось, любимая? — недовольно спросил он.

— Можно, я сначала приведу себя в порядок, — я стыдливо опустила глаза, чтобы, не дай, Первородный, он не заметил мелькнувшую в них неприязнь.