И вот в качестве подготовки вопроса для решения его на межминистерском уровне (хотя для КБ "Южное" этого и не требовалось, поскольку дело было "правое") М.К. Янгель организует встречу с "эмэсэмовцами". Так по аббревиатуре Министерства среднего машиностроения называли смежников-ядерщиков. Совещание, как это часто бывало, когда требовали обстоятельства, происходило в коттедже, то есть практически в домашней обстановке.

Разработку ядерного заряда, как было предусмотрено условиями секретности, во внешнем мире представлял не Главный конструктор заряда Е.А. Негин, а Главный конструктор системы автоматики заряда С.Г. Кочарянц. Придавая совещанию не только техническое содержание, но и подчеркивая его морально-политический характер, Главный приглашает принять участие в нем и секретаря парткома конструкторского бюро В.Я. Михайлова, который, ввиду чрезвычайной важности вопроса, представлял фактически вышестоящие партийные органы.

На сей раз атмосфера встречи не предвещала развития событий по спокойному сценарию. То, что Михаил Кузьмич в определенных ситуациях становился очень резким и от обычной "куртуазности" не оставалось и следа, все знали: кто понаслышке, кому-то приходилось испытать на своей шкуре. Но то, что он может "выходить из берегов" у себя дома, в роли гостеприимного хозяина, не укладывалось ни в какие представления о характере Главного.

Почувствовав это, умудренный житейским опытом хитрый Самвел Григорьевич Кочарянц, хотя и находился в незавидном положении в сложившейся ситуации, решил, что лучший метод защиты — это наступление. А потому, как это казалось присутствующим, повышенная возбужденность хозяина его вроде бы совсем не смущала.

— Михаил Кузьмич, не горячись, побереги себя, дай мне объясниться, как все это получилось, — уже который раз пытался оправдаться С.Г. Кочарянц.

— Ну, что ты можешь мне объяснить? Голова вон у тебя вся в серебре! Но конструкция корпуса заряда спроектирована явно неграмотно! Ваши специалисты, что, не знают, что резкий перепад жесткостей приводит к концентрации напряжений, а литейный сплав, из которого изготовлен корпус, плохо сопротивляется изгибу?

— Михаил Кузьмич, — пытается слукавить разработчик автоматики заряда (кстати, непосредственной вины С.Г. Кочарянца в этом не было, поскольку корпус разрабатывался не его конструкторами, проектировавшими автоматику взрывного устройства, а совсем другим подразделением института) — по ошибке к вам попал технологический макет заряда. Ведь, и на мартышку бывает…

— Действительно, на мартышку, та тоже не знала, куда очки нацепить.

— Да остынь, Кузьмич, тебе говорят, что уже забрали свой грех назад.

— Спасибо, обрадовал, Самвел. Давно мы в друзьях ходим, и ты знаешь, как я дорожу нашей дружбой. Но меня за каждый день и час простоя испытаний ракеты лупят наотмашь, живого места уже нет. А ты: забрали свой грех назад!

— Эх, Кузьмич, захватил ты нас намертво, не вырваться. Завтра самолетом доставим на совместные статические испытания новый штатный макет заряда, доработанный с учетом всех замечаний.

— Самвел, учти — жду до обеда!

— Ну и хватка! Ладно, до обеда у вас в испытательном корпусе будет макет!

Михаил Кузьмич встал, потянулся удовлетворенно. Раздался легкий хруст распрямившейся от напряженного сидения спины.

— Друзья, я немного прихворнул. А Вам не грех бутылочку распечатать. Прямо из холодильника. Она "ждет" Вас.

— Ишь, шутник из душителя сразу превратился в хлебосола, — умиротворенно произнес С.Г. Кочарянц, с удовольствием принимая мировую.

Но это был только первый этап борьбы в возникшей ситуации. Несмотря на положительные результаты испытаний с новой конструкцией корпуса заряда его представители продолжали попытки как-то смягчить свою вину. В ход были пущены всевозможные доводы, задним числом пытались ужесточить требования, предъявляемые к деформациям корпуса головной части.

И только благодаря четкой и последовательной позиции, занятой М.К. Янгелем, сумевшим убедительно и доказательно на всех уровнях отбить попытки снизить негативный эффект от допущенных грубейших просчетов, удалось отстоять честь конструкторского бюро. В итоге все издержки, связанные с заменой узлов, были отнесены на счет организации, широко известной ныне как Арзамас 16.

В сложную проблему на первом этапе проектирования головных частей превратилась задача создания теплозащитного покрытия, обеспечивающего температурный режим силового корпуса при движении в плотных слоях атмосферы на нисходящей ветви траектории. На наружной поверхности летящего объекта в этом случае разогрев достигает тысяч градусов. Ученые материаловеды Киевского института металлокерамики и спецсплавов, пытаясь найти свое место в новой области техники, разработали специальный сплав, который и предлагали в качестве эксперимента применить на одной из создававшихся головных частей. Однако при отработке технологии нанесения покрытия выяснилось, что в процессе хранения происходило растрескивание его и скалывание. Для выяснения и принятия решения о возможности использования покрытия у Главного было созвано большое совещание. Докладывал директор института видный специалист в этой области академик АН УССР И.Н. Францевич. Свое обстоятельное сообщение он закончил мыслью о необходимости создания специальных условий для конструкции головной части на всех этапах ее наземной эксплуатации и хранения, гарантирующих сохранность теплозащиты. Едва лишь выступавший закончил говорить, как последовала неожиданная реакция председательствовавшего М.К. Янгеля:

— Если я Вас правильно понял, Иван Никитович, мы должны для предлагаемого покрытия сконструировать специальный кондиционер.

И всем присутствующим все стало сразу ясно. Докладчик не нашел никаких контраргументов против такого простого довода. Кстати в дальнейшем покрытия на основе керамики на головных частях никогда не применялись.

Союз единомышленников — это не только творческое объединение Главных конструкторов — участников разработки всех систем, входящих в ракету. Он не мыслим без тех, кому предстоит реализовать новые конструкции в металле. И главным среди промышленных предприятий, изготавливающих различные узлы, приборы, агрегаты является головной завод, который на основе всех поступающих комплектующих и изготовленного в своих цехах корпуса, собирает ракету.

Поэтому одной из важных задач, возникших на начальном этапе функционирования нового конструкторского бюро, было налаживание связей с заводом, который, в силу прежде всего чисто географического положения, должен был стать базовым. Завод был молодой и фактически находился на этапе становления. Приказ о перестройке производства, выпускавшего автомобили, на изготовление ракет, был подписан Министром вооружения СССР 24 сентября 1951 года. Списочный состав автозавода на 1 января 1951 года составлял 8768 человек. Из них рабочих — 6123 и инженерно-технических работников — 1172 человека. Подкрепленный группой специалистов, прибывших из Москвы, вновь созданный ракетный завод, набирая темпы, работал с большим перенапряжением, фактически без ограничения рабочего времени. В силу всего этого, организация нового конструкторского бюро на основе заводского, ведшего в производстве серийные королевские ракеты, конечно же, не входила в планы производственников.

Вот как об этом периоде пишет Александр Максимович Макаров, бывший в то время главным инженером завода:

"Когда Михаил Кузьмич прибыл на завод, производство всецело было поглощено серийным выпуском ракет Р-I и Р-2 конструкции Королева. В то же время велась интенсивная подготовка к освоению ракеты Р-5, также его конструкции. Нужно отметить, что ракета Р-5 оказалась очень сложным изделием, и мы основательно были заняты этой работой. Неделями не уходили с завода, спали урывками по три-четыре часа в сутки. Отвлекаться на новые идеи молодого конструкторского бюро у нас не было ни сил, ни времени".